Читать онлайн «О чем рассказали «говорящие» обезьяны: Способны ли высшие животные оперировать символами?». Страница 54

Для проверки гипотезы о важности социального контекста Д. Тодт в 1975 г. (TODT 1975) разработал методику обучения жако, в которой люди играли роль социальных партнеров этих птиц. Два человека демонстрировали попугаям разнообразные типы интерактивных вокальных взаимодействий. Один человек, основной тренер, задавал вопрос второму человеку, который исполнял роль объекта для подражания (был моделью) и одновременно соперничал с птицей за внимание тренера. Эта методика и получила название модель / соперник (model/ rival). Например, тренер спрашивал: «Как ваше имя?», а второй человек (модель / соперник) отвечал: «Мое имя Лора». Таким образом, люди обменивались репликами, имитируя дуэты попугаев. Попугаи Тодта обучались успешно — усвоение нового слова часто происходило меньше чем за один день. И все-таки оставалось неясным, насколько они понимают значение выученных фраз, поскольку фразы не отражали реальных объектов или действий.

Эти данные резко превосходили результаты, полученные при попытках научить попугаев общению с человеком с помощью оперантных методик, т. е. выработки ассоциаций способом проб и ошибок (см., например, GROSSLIGHT, ZAYNOR 1967). Как отмечает Пепперберг, столь разительные различия совсем не удивительны. Ведь если бы выживание животных зависело только от обучения методом проб и ошибок, то они редко доживали бы до того момента, когда обучатся требуемому навыку. Поэтому, «когда ошибки опасны или слишком дорого стоят, возможность подражания модели не только ускоряет обучение, но и становится важным средством передачи паттернов поведения» (BANDURA, Walters 1963, с. 54). Последующие работы показали, что и другие птицы-имитаторы, например скворцы, лучше обучаются при наличии социальных взаимодействий (WEST ET AL.1983).

В целом, к концу 1970-х годов появились все основания предполагать, что межвидовая коммуникация такого типа может быть использована в качестве способа исследования мышления животных, и не только высших обезьян (GRIFFIN 1984). Дискуссия об информативности диалога с животными была очень острой и не утихает до сих пор.

Айрин Пепперберг выбрала для своих исследований серого попугая жако потому, что именно представителей этого вида часто использовали в предыдущих работах и, кроме того, было известно, что они отличаются от других видов попугаев наиболее разборчивой речью. Она не ставила своей целью оценить, в какой степени эти птицы могут обучиться употреблению человеческой речи как таковой. Задачей было установить некую форму коммуникации между человеком и птицей и затем использовать ее для оценки когнитивных способностей попугая. Для обучения попугая она применила описанные нами выше принципы метода социального моделирования.

Алекс попал в лабораторию Аризонского университета в возрасте 12–13 месяцев. 15 июня 1977 г. он был куплен в зоомагазине — выбран среди десятка птиц, по-видимому, конфискованных у контрабандистов. Для обучения Алекса Пепперберг использовала методику «модель / соперник», несколько ее модифицировав. Тодт в своей работе продемонстрировал эффективность социального взаимодействия при обучении, Пепперберг добавила детали, подчеркивающие связь заучиваемых слов с определенным предметом, действием, контекстом или функцией. В отличие от методики Тодта, здесь тренер и модель / соперник в ходе обучения постоянно менялись ролями (рис. 35). Благодаря этому процедура включала более разнообразные взаимодействия между двумя людьми и попугаем.

В соответствии с теорией социального моделирования, для того чтобы привлечь внимание попугая к диалогу, должен выполняться ряд следующих условий. Модель / соперник должна демонстрировать навыки, не превышающие навыков птицы. Птица должна интересоваться объектом, который люди называют, и должна стремиться к его получению. Тренер и модель / соперник должны проявлять эмоциональную заинтересованность ситуацией. Ниже приведен протокол подобного урока, в ходе которого совершенствовалось произношение слова «three» (‘три’):

Айрин: (действует как тренер): Брюс, что это?

Брюс: (в роли модели-соперника): Три деревяшки.

Айрин: Правильно, три деревяшки. Вот тебе три деревяшки. (Передает ему три палочки. Брюс начинает разламывать одну из них на кусочки, как это обычно делает Алекс.)

Айрин:…ИИ ДЕРЕВЯШКИ.

Брюс: (теперь действует в роли тренера; быстро заменяет сломанную палочку и показывает три палочки Алексу):… Сколько?

Алекс: НЕТ.

Брюс (отвернулся от Алекса и смотрит на Ирен): Ирен, что это? (показывает палочки)

Айрин (теперь действует в роли модели-соперника):… ии деревяшки.

Брюс: Лучше… сколько?

Айрин: Три деревяшки (берет палочки)… три деревяшки. (Теперь действует как тренер, смотрит на Алекса и показывает ему палочки.) Сколько деревяшек?

Алекс: ТРИ ДЕРЕВЯШКИ.

Айрин: Молодец Алекс, достаточно… три деревяшки… возьми три деревяшки. (Кладет одну палочку в клюв птице, а остальные — перед ней.)

Обучение конкретному слову считали законченным, когда птица произносила его настолько четко, что слушатель, который не видел птицу и называемый предмет, узнавал слово более чем в 90 % случаев. После 26 месяцев таких тренировок словарь Алекса включал названия девяти предметов (бумага, ключ, деревяшка, кожа, зерно, прищепка, пробка, орех, макароны), названия трех цветов (красный, зеленый, синий), слова «трехугольный» и «четырехугольный» для обозначения треугольника и квадрата и слово «нет». С помощью этих слов Алекс мог называть, просить или отвергать более тридцати различных предметов. В проведенных затем тестах он успешно обозначал не только знакомые, но и совершенно новые предметы, непохожие на использовавшиеся при обучении.

Наряду с этим Алекс легко учился комбинировать слова — обозначать красную прищепку, синюю кожу и т. д. В некоторых случаях он сам правильно употреблял новые сочетания слов. Например, он с первого раза, без обучения правильно назвал такие объекты, как зеленая пробка, голубая кожа, голубая прищепка. Иногда он спонтанно начинал произносить название особенно желанного предмета и продолжал это делать до тех пор, пока не получал его. Алекс часто требовал те предметы, которые не мог видеть в данный момент. Если тренер показывал птице не очень интересную для нее вещь (например, ключ) и просил назвать ее, Алекс в ответ кричал «нет» и много раз повторял слово «пробка» (это была одна из его любимых игрушек). Таким образом, после двухлетнего обучения Алекс овладел некоторой элементарной формой коммуникации с людьми: использовал слова в нужном контексте и отвлеченно.

После 15 лет обучения Алекс освоил около ста наименований предметов (дерево, кожа, бумага, пробка, орех, банан, куртка, морковь, вишня, ливень, спина и т. д.). Он способен обозначать 5 вариантов формы предметов, 7 цветов, числа до 6, материал, из которого изготовлены предметы (дерево, пластик, металл, кожа, камень). Он активно использует такие фразы, как «Я ХОЧУ… (название предмета)» или «ХОЧУ ПОЙТИ… (название места)».

На этой основе проводились и проводятся все более и более скрупулезные исследования когнитивных способностей этого попугая. Так, благодаря тому, что Алекс усвоил названия цветов, формы объектов и материала, из которого они были изготовлены, появилась возможность исследовать его способность к категоризации. Слова, обозначающие определенный цвет или форму предмета, связаны с его конкретными физическими признаками. Несколько подобных слов могут быть объединены в более абстрактную группу, также обозначаемую определенным символом-словом: например, «цвет» или «форма». Для того чтобы утверждать, что у субъекта сформировано представление о подобном классе или категории признаков и он способен обозначать их соответствующим символом, необходимо доказать, что он: (1) отличает категорию «цвет» от других категорий; (2) различает цвета; (3) понимает, что каждый символ, обозначающий определенный цвет, принадлежит к целому классу символов внутри категории «цвет»; (4) правильно обозначает цвета соответствующими символами. Может ли попугай быть способен к этому?

Оказалось, что Алекс не только успешно называл новые предметы, определял их цвет, форму и материал, из которого они были изготовлены, но демонстрировал также понимание того, что слово голубой относится к категории «цвет», а слово треугольный — к категории «форма». Когда ему предъявляли незнакомый объект и спрашивали: «Какого цвета?» или «Какой формы?», он успешно называл один из семи цветов или одну из пяти форм. В более сложном тесте Алексу показывали набор из семи объектов и спрашивали, например: «Какого цвета объект Х?» или «Какой формы объект Y?». Кроме того, попугай мог адекватно реагировать и на еще более сложный тип вопросов, например: «Какой объект имеет форму Х и цвет Y?». Чтобы ответить правильно, попугай должен был не только понимать все компоненты вопроса, но и успешно оперировать понятиями о классе или категории признаков — цвет, форма, материал (рис. 36).