Читать онлайн «Жуков против Гальдера. Схватка военных гениев». Страница 33

Из оперативной сводки штаба корпуса от 15 часов 21 июня 1941 года следует, что части 125-й стрелковой дивизии «продолжают работы по усилению оборонительных районов и полосы предполья». 46-я стрелковая дивизия продолжает сосредоточение в полосу обороны. 256-й стрелковый полк выведен в резерв командира корпуса, рассредоточился на южной опушке леса в трех километрах юго-западнее местечка Скаудвиле и приступил к устройству заграждений. 51-й корпусной артиллерийский полк на огневых позициях и завершает их оборудование».

Из этой же оперативной сводки известно о приказе войскам патронов и снарядов не выдавать и не вести никаких заградительных работ. Разрешалось только улучшать окопы [63].

C 20 июня 1941 года наблюдением был установлен выход германских частей к государственной границе, и командир 11-го стрелкового корпуса на свой страх и риск приказал выдать войскам снаряды и патроны. В тот же день было начато минирование перед окопами. Но 21 июня в штаб корпуса приехал член Военного совета округа С.И. Шабалов, который заявил, что выдача снарядов и патронов – это провокация, и приказал немедленно изъять их. После отъезда члена Военного совета командир корпуса связался со штабами 8-й армии и Прибалтийского Особого военного округа и попросил подтвердить письменно приказ об изъятии боеприпасов и снятии мин. Но оба штаба по этому поводу хранили упорное молчание.

9-я противотанковая бригада (командир-полковник Н.И. Полянский) в ночь на 19 июня развернулась юго-западнее Шауляя на 50-км рубеже от Кражяй до Кельме. Ее правофланговый 670-й противотанковый полк (командир – майор С.П. Хоминский) занял огневые позиции между озерами Буржули и Лукшта, левофланговый 636-й полк (командир-полковник Б.Н. Прокудин) растянулся вдоль шауляйского тракта до реки Дубиса. Система состояла из противотанковых районов, расположенных по фронту и в глубину, мощностью до дивизиона каждый, находившихся в огневой связи между собой. Противотанковые полки были вооружены 76-мм и 85-мм орудиями и представляли большую угрозу для танков врага. При этом начальник штаба майор Кемарцев в 16 часов 21 июня докладывал в штаб армии, что подчиненные артиллерийские полки боеприпасами были обеспечены всего в размере 0,25 боекомплекта, винтовочными патронами – в размере одного боекомплекта, продовольственных запасов – на одни-двое суток, а горючего – одна заправка [64].

Командующий 11-й армией этого округа генерал-лейтенант В.И. Морозов делает вывод, что на 21 июня «в штабе фронта царило довольно мирное настроение. В лагерь Козлова Руда в этот день прибыла инспекция округа во главе с заместителем командующего войсками генерал-лейтенантом Львовым, и по приказу командующего генерал-полковника Ф.И. Кузнецова на утро 22 июня была назначена инспекторская стрельба для частей 5-й и 188-й стрелковых дивизий, а также инспекторская стрельба артиллерии».

По воспоминаниям начальника штаба 10-й армии Западного фронта П.И. Ляпина следует, что на 22 июня 1941 года подчиненные армии соединения к войне не были готовы. Он считал, что войска этого объединения, расположенные в белостокском выступе, в случае войны могли быть легко отрезаны противником, а занимаемый ими рубеж с оперативно-тактической точки зрения не представлял собой никакой ценности. Состояние дорог в полосе армии было удовлетворительным, но многие мосты оставались не восстановленными после освободительного похода 1939 года. Линии проволочной связи также были сильно разрушены и нуждались в восстановлении. Эти работы были завершены лишь на некоторых участках, и была восстановлена одна линия от фронта к тылу и некоторые рокадные линии. Особенно слабой была связь в сторону левого фланга армии, где должна была обороняться 86-я стрелковая дивизия и куда прибыла 113-я стрелковая дивизия.

Далее он пишет: «В отношении подчинения обоих укрепленных районов была полная неразбериха. С одной стороны, командующий 10-й армией являлся ответственным не только за техническое выполнение плана строительства обоих укрепленных районов, но и за оперативное решение по размещению батальонных районов и каждого сооружения в отдельности. С другой стороны, командарм не знал оперативного решения по использованию УР в системе обороны госграницы на случай возникновения войны, так как оба укрепленных района в состав войск участка прикрытия 10-й армии не входили» [65].

22 апреля 1941 года в соединениях 1-го стрелкового корпуса на основании директивы заместителя начальника Генерального штаба от 14 апреля была проверена система приписки военнообязанных запаса и разработка мобилизационного плана «МП-41». В ходе проверки было установлено, что в период с 24 марта по 2 апреля 1941 года начальниками штабов дивизий были проведены десятидневные сборы с мобработниками частей по выполнению требований мобилизационного плана 1941 года. Начальником штаба 2-й Краснознаменной стрелковой дивизии 2 апреля 1941 года были даны указания начальникам штабов частей по вопросам укомплектования личным составом, мехтранспортом, обозом и лошадьми, по подсчету необходимых мобилизационных ресурсов. Соответствующие планы были составлены в полках. Однако по ряду положений эти планы были плохо увязаны с планами военкоматов по времени и количеству сил и средств.

До 22 июня 1941 года значительная часть артиллерии армии находилась на сборах на полигоне Червоный Бор, а часть зенитной артиллерии – на Крупском зенитном полигоне. Другая часть – в районах постоянной дислокации соединений и готовилась к выходу на период артиллерийских стрельб на полигоны Червоный Бор и Обуз-Лесна. Артиллерия дивизий находилась в составе своих соединений. Войсковая артиллерия была обеспечена боеприпасами в размере 1,5 боекомплекта, которые хранились на войсковых складах, а артиллерия, находящаяся в лагерях, имела от 0,5 до 0,7 боекомплекта боеприпасов.

В этих условиях командующий 10-й армией решил тремя стрелковыми дивизиями 1-го и 5-го стрелковых корпусов обороняться в первом эшелоне, имея во втором эшелоне в крепости Осовец часть сил 2-й стрелковой дивизии 1-го стрелкового корпуса. В составе оперативных резервов планировалось иметь 6-й кавалерийский и 6-й механизированный корпуса, подготовив ими контрудары в северном, западном и южном направлениях.

Таким образом, полоса армии шириной 145 км оборонялась тремя стрелковыми дивизиями, на каждую из которых приходилась полоса шириной до 50 км. Это была уже оборона не на широком, а на растянутом фронте, причем на местности, совершенно доступной для действий войск противника в любом направлении.

Существенных частных резервов корпусов и дивизий в этой обстановке создать было невозможно, а резерв объединения командарм мог использовать только с разрешения командующего фронтом.

Никакой ориентировки о соседях, в том числе и находящихся на флангах армии, командующий не имел. Он только знал, что правее должна обороняться 3-я армия, но кто должен действовать на левом фланге – оставалось неизвестным.

Большую проблему представляла та часть решения, которой предусматривалось использование кавалерийского и механизированного корпусов. Одна из кавалерийских дивизий для выхода в резерв армии должна была отойти на 40–60 км. Но она находилась всего в 10 км от государственной границы и в случае начала войны могла быть связанной боем. Следовательно, выход в назначенный тыловой район для этого соединения был проблематичным, что вскоре реально подтвердилось.

6-й механизированный корпус, составляя подвижный резерв 10-й армии, должен был действовать только по решению командующего округом (фронтом). Такое двойственное подчинение делало его оперативное использование практически невозможным. Кроме того, по двум из трех направлений контрударов корпус не был обеспечен переправами через болотистую реку Нарев. Все обращения по этим вопросам командования 10-й армии в штаб Западного Особого военного округа результатов не дали.

Много неясностей было и в отношении укрепленных районов. Они находились на этапе завершения строительства, но многие укрепления уже были готовы. Несмотря на это, в директиве командующего фронтом вопросы использования укрепленных районов в случае войны отражены не были. Сами укрепленные районы имели в своем составе всего по одному-два пулеметных батальона, чего было явно недостаточно для обороны уже готовых сооружений. Кроме того, Осовецкий укрепленный район находился частично в полосе 10-й, а частично – в полосе 3-й армии. Такое же положение было и у расположенного на левом фланге Замбровского укрепленного района. О подчинении укрепленных районов не знали ни командующие армиями, ни их коменданты. Поэтому трудно было определить их роль и место в обороне армии, а округ также не давал ответов на заданные вопросы.

Дивизии корпусов прикрытия государственной границы располагались на значительном удалении от назначенных им районов и даже вне полосы обороны армии. На их выдвижение требовалось от одних до двух суток. И это при том, что многие части в местах постоянной дислокации своего казарменного фонда не имели, солдаты жили в палатках или землянках, что позволяло заблаговременно вывести части и соединения в назначенные им районы.