Читать онлайн «Записки кладоискателя». Страница 26

И, наконец, самый весомый аргумент. Нет более верного способа загубить книги, чем положить их в подземелье, где всегда присутствует сырость. Разве только, в речку бросить. Оставьте книжку на месяц в своем подвале или погребе и увидите, что с ней будет. И, если даже допустить, что библиотека все-таки в тайнике под Кремлем, что с ней стало за полвека?

Более убедительными, хотя и грустными, выглядят предположения о гибели библиотеки в огне от пожара, которые в ту пору в Москве были частыми. И не кинется челядь спасать, в первую очередь, непонятные книжки, есть вещи поценней.

Моя же версия совсем приземленная. Библиотека потихоньку разошлась по рукам. И тому есть свидетельства. Приведу лишь наиболее весомое. Специалиста, весьма компетентного в этом вопросе. По мнению заместителя директора по научной работе Государственного исторического музея доктора исторических наук В.Л.Егорова «… библиотека во время Смуты и интервенции XVII в. была просто разобрана из Кремля и растащена по всей Москве.» Часть книг с пометками Ивана Грозного находится и у них в музее.

Да, и нет в Москве места наиболее исследованного, нежели кремлевские подземелья и прилегающие к ним пространства.

Янтарная комната. Правильное название Янтарный кабинет, который был подарен Петру I прусским королем Фридрихом Вильгельмом I и впоследствии вывезен нацистами из Царского Села в Кенигсберг. Дальнейшая судьба его неизвестна.

Сотни версий, пожалуй, больше, чем по любому другому мифу, определяли местонахождение Янтарной комнаты в различных точках земного шара. Если взять страны, и построить четырехугольник из крайних из них, то получатся следующие крайние точки: Соединенные Штаты Америки, Аргентина, Испания и Швеция. А внутри, еще десятки стран, где находили действительные и мнимые следы янтарного чуда. Причем в некоторых из них, Австрии, Германии, Чехии, Польше, Швейцарии, СССР и других, находили изделия из янтаря, которые якобы являлись деталями Янтарного кабинета.

Столько же версий высказывалось по поводу, когда именно, и каким способом вывозилось из Кенигсберга янтарное сокровище. Я считаю, что многочисленные предположения и свидетельства о вывозе комнаты в начале 1945 года то ли в соляные копи «Граслебен», то ли в штольни Тюрингии, то ли лайнером «Вильгельмом Густловым», торпедированным советской подводной лодкой и так далее, маловероятны. Хотя и отбрасывать их нельзя.

Взгляните на карту нацистской Германии, например, в апреле 1945 года. Куда можно было везти Янтарную комнату? Немцами контролировались лишь островки на территории бывшего III рейха. Уже к середине 1944 года всем было ясно, что война нацистами проиграна, и 20 июля часть высших офицеров вермахта попыталась спасти рейх путем государственного переворота и устранения своего мессии.

Надо основываться на материальных фактах. На основании изучения различных обстоятельств, указывающих на причины эвакуации и местонахождение Янтарной комнаты, я пришел к своей версии.

Факт первый. 21 августа 1944 года центр Кенигсберга подвергся сильнейшей бомбардировке английской авиации. Пострадал и Королевский Замок, куда попало несколько бомб. Одной из бомб был поврежден зал, стены которого украшала Янтарная комната. Это была не последняя воздушная атака Кенигсберга.

Факт второй. Изделия из янтаря, похожие на детали пропавшей комнаты, нашли после войны в нескольких странах Европы.

И предположение. Вывоз ценностей из Кенигсберга начался в августе-сентябре 1944 года, поскольку уже в июле советские войска вступили на территорию Польши, южного соседа Восточной Пруссии, и сухопутное сообщение последней с Германией, вот-вот, могло быть перерезано. У немцев был единый план конечных мест складирования ценностей, которые были подготовлены заранее. Почитайте, например, воспоминания известного нацистского головореза Отто Скорцени, который также занимался подготовкой тайных баз. Немцы — известные педанты. Различные ценности отправлялись на хранение в различные места.

Поясню на примере. Предположим, картины великих художников и редкие книги, гобелены, ковры, и подобные им вещи, конечной точкой маршрута имели соляные копи «Виттекинд» в Нижней Саксонии, где на глубине 650 метров условия их хранения были идеальными. В пещеры близ Хайдельберга в горах Тюрингии могли быть направлены, к примеру, нацистские архивы. В штреки и разработки шахты «Эксполь» вблизи Дарстфельда, возможно, отправились ящики с золотом и драгоценностями.

В силу известных причин (война, спешка), могла произойти путаница, и ящики с убранством Янтарной комнаты порознь отправились по разным адресам. Некоторые из них не доехали также по известным причинам. В результате часть янтарных деталей попала в частные руки в разных местах. Остальные, возможно, до сих пор хранятся в различных тайниках.

Иначе, ничем не объяснить существующую путаницу и разнобой версий и находок.

Не исключаю, что мои варианты судьбы наполеоновских сокровищ, книг Ивана Грозного и уникального янтарного комплекса, уже кем-то высказывались. Хотя я ранее с подобным, не встречался. Бесспорно одно, — они возможны и имеют право на существование.

Однако я изрядно отвлекся. Питаю надежду, что этим отвлечением проиллюстрировал, насколько извилист и интересен путь к истине, а также сам процесс поиска, как сомнительных, так и реальных кладов. Свидетельства, документы, версии, новые маршруты, металлодетектор в руках…. Каждый из этих этапов доставляет наслаждение, независимо от того, уткнется ли лопата в старинный глиняный сосуд, или вызовет разочарование молчание умного прибора в заветном месте. Впрочем, не припомню случаев поездок совершенно впустую, — всегда что-нибудь найдешь. Не там, так рядом. Не империал, так гривенник. Земля таит многое….

Вернемся, как говорится, к нашим баранам, на Смоленщину. От автострады Минск-Москва в районе деревеньки с ласковым названием Якушкино наша машина сворачивает налево. Асфальт, кое-где с выбоинами, — мы проскакиваем несколько «умерших» деревень, как странно звучит это слово, но деревни, в самом деле, умерли. Не своей безлюдностью, не покосившимися стенами и пустыми глазницами окон. Нет — это ощущение пустоты бытия. Бытия, которому уже не суждено вернуться.

Я предлагаю объехать стороной Старое Село, где у меня живут еще до сих пор дальние родственники и знакомые. Старик соглашается. Причина весьма житейская — при всей небогатости этих людей, они настолько радушно к тебе отнесутся…. Это о них можно сказать с чистой совестью — отдадут последнюю рубашку. Сбежится все село, начнутся воспоминания. Как и всегда водилось, каждый принесет все, что у него есть, и начнется длиннющее застолье. А утром, ввиду ужасной смеси всех напитков, единственным желанием будет отлежаться денек в тенечке. Вам не захочется никакого пива, уверяю вас, не говоря уже о напитках покрепче. А ваши вчерашние собутыльники, как ни в чем не бывало, рассядутся за свои трактора, пойдут доить коров и заниматься прочими сельскохозяйственными работами. Такова смоленская порода. И думаю, не только смоленская. В этом есть какая-то общая русскость.

Странное это чувство — возвращение на родину через несколько лет, когда ничего уже почти не напоминает тех мест, где ты бывал. Где местность видоизменилась настолько, что ее ландшафт, в принципе угадываемый, на твой удивленный взгляд, отвечает укоризненным — где же ты обретался, это ведь твоя колыбель. Дорога довольно сухая. Кое-где попадаются лужи, размером с небольшой прудок, и кажется, глубины неимоверной, но это видимость, джип их даже не замечает, проходит, как говорится, не замочив ног.

Слева Рыбаковская горка, в детстве мы собирали на ней землянику. Внешне она почти не изменилась. А Рыбаковской названа по имени деревни, которая находилась прямо за ней. Деревни сейчас нет, на карте это место названо урочище Рыбаково.

Справа Косуцкое болото, место сбора черники, а по окраинам и грибов. Сколько же мифов о нем ходило, и про бездонные ямы-бочаги, и про девятиметровых удавов, и просто про ядовитых змей. Конечно, это были обычные сказки, однако в одиночку туда никто не ходил. А, возвращаясь ночью из кино, которое ходили смотреть из своей деревни в Старое Село, проходя мимо болота, видели блуждающие огни. Понятно они могли быть плодом воображения, или просто гнилушки светились, но разговоры сразу стихали, а шаг ускорялся.

И вот погост на большом пологом холме. Погостом на Смоленщине называют кладбище. Поднимаемся наверх, по пути рвем незабудки, которыми здесь все усыпано, и ромашки. Здесь похоронены мои предки: дед, бабушка, прадед, прабабушка, еще некоторые родственники. Кладем букетики в изголовье. Молча стоим несколько минут. На обратном пути нужно подправить крест на могиле деда и подкрасить все оградки, краска в баллончиках у меня с собой есть. Кладбище не выглядит запущенным, хотя деревень вокруг давно нет. Присматривают из Старого Села, я даже знаю кто, русские люди вообще очень, не знаю какое подобрать слово, отзывчивы, что ли. Участливы, душевны, сопереживающи, чутки, — вот если смешать все эти слова, что-то похожее и получится.