Читать онлайн «Спираль Русской Цивилизации. Исторические параллели и реинкарнация политиков. Политическое завещание Ленина». Страница 11

«Он один был бы в состоянии поддержать достоинство великокняжеское», – писал голландец Исаак Масса о Федоре Романове. Отец Михаила Романова патриарх Филарет (в миру Федор Никитич Романов) получил прекрасное по тому времени образование. Учитывая родственные связи с царем Федором Ивановичем, он становится законным преемником престола после смерти среднего сына Грозного, царя Федора.

Но его опередил главный соперник в борьбе за царский престол худородный, но умелый организатор и администратор, сладкоречивый Борис Годунов, который был предан Грозному. Он «надел опричный кафтан, едва достигнув совершеннолетия» и женил сына Грозного, царя Феодора на своей сестре Ирине. Малограмотный «вчерашний раб, татарин, зять Малюты» Годунов заставляет Романова постричься в монахи под именем Филарета, после чего его ссылают в Антониев монастырь. Доброжелательный, жизнерадостный Филарет, красавец и первый щеголь, в молодости практически лишенный какого-либо общения, оказался в изоляции в суровой обстановке. Огромное честолюбие в нем сочеталось с волей и характером.

Судьба не случайно безжалостно испытывала Филарета, словно сталь закаляла его и нещадно готовила к новой роли самодержца. В 1605 году, после того как к власти пришел Лжедмитрий I, Филарет возведен в сан ростовского митрополита. В мае 1606 года Василий Шуйский пытался привлечь Филарета на свою сторону, но Филарет был непреклонен. В 1609 году Филарет захвачен войсками Лжедмитрия II и содержится в лагере самозванца в Тушине. Здесь он возведен на патриарший престол.

После свержения Шуйского в сентябре 1610 года он вместе с князем Голицыным отправлен послом к польскому королю для заключения договора о вступлении на русский престол королевича Владислава. При получении известия о приближении к Москве народного ополчения в апреле 1611 года Филарет и Голицын были арестованы.

Пожарский отказался покарать великородных бояр, виновных в приглашении Владислава на царство. Единство и согласие народа он считал важнее и дороже показательной порки бояр. Отказался он и от расправы над вражескими солдатами, что были в его лагере. Когда наступили крещенские морозы, началось обсуждение кандидатов. Спустя несколько дней страсти накалились до предела. Выборщики разделились на группы, каждая продвигала своего избранника.

На богомолье в Ипатьевском монастыре под Костромой находился и сам Михаил Романов с матерью и двумя племянниками Борисом и Михаилом Салтыковыми. В отсутствие бояр совет принял постановление не приглашать на трон ни польского, ни шведского королевичей, ни других иноземцев. Земский собор заседал третью неделю. Близился конец января, круг кандидатов сузился.

В назначенный день, 21 февраля, избирательный собор возобновил работу. Большой Кремлевский дворец был переполнен. Бояре вновь заговорили о приглашении иноземного принца. Терпению народа пришел конец. Едва весть о боярских речах разнеслась по Москве, казаки и чернь с большим шумом ворвались в Кремль и напустились на бояр с бранью.

«Вы не выбираете в государи из русских господ, – кричали в народе, – потому что хотите сами править и одни пользоваться доходами страны и, как случалось раньше, снова отдадите государство под власть чужеземца!» Особенно настойчивыми были казаки. «Мы выдержали осаду Москвы и освободили ее, – заявили они, – а теперь должны терпеть нужду и совершенно погибать, мы хотим немедленно присягнуть царю, чтобы знать, кому мы служим и кто должен вознаграждать нас за службу».

Верхи собора объединились, чтобы как-то противостоять напору снизу. Толпа не желала расходиться, шумела и требовала, чтобы бояре и соборные чины в тот же час присягнули Михаилу Романову. Многие наивно верили, что величие государства не возродит никто, кроме родни – пускай самой дальней – угасшей династии. Сестра деда Михаила Романова царица Анастасия была первой, любимой женой Ивана Грозного и матерью царя Федора Ивановича. Призрачная популярность угасшей династии вынесла наверх ничем не примечательного человека, спутав все расчеты и прогнозы земского руководства. Монархические иллюзии в который раз сыграли дурную шутку с русским человеком.

По официальной версии, собравшиеся в общем порыве как бы едиными устами провозгласили Михаила Романова. Совершенно иначе трактовали дело осведомленные иностранцы. Шведские лазутчики доносили из Москвы, что казакам, ратовавшим за Романова, пришлось осадить Трубецкого и Пожарского на их дворах, чтобы добиться избрания угодного им кандидата. Новгородские власти также утверждали, будто казаки повлияли на выборы своим «воровством», без согласия бояр, дворян, лучших посадских людей. Польская информация как две капли воды походила на шведскую и новгородскую. Литовский канцлер Лев Сапега бросил в лицо пленному Филарету такую фразу: «Посадили сына твоего на Московское государство одни казаки донцы» (Скрынников Р.Г. Лихолетье). Впрочем, бояр вполне устраивал молодой неопытный царь. «А правда, выберем Мишу, он молод и нам будет поваден», – говорили «верхние» бояре (История династии Романовых).

Таким образом, «его выбрали не ради его самого, ибо ему исполнилось только пятнадцать лет, но ради его предков Романовых и его отца, митрополита Филарета» ( Рамбо А. Живописная история древней и новой России). Узнав об избрании царя, поляки решили захватить его в плен, но крестьянин Иван Сусанин спас царя ценой собственной жизни. 14 марта представители Земского собора виделись с Михаилом в монастыре, нарекли его на государство и передали ему царский посох. Через полтора месяца Михаил прибыл в столицу. По мере продвижения царского поезда формировалась новая власть, куда вошла родня матери Михаила, Марфы Романовой, – Салтыковы. Практичную Марфу беспокоил вопрос о запасах хлеба и продовольствия в Кремле.

Наконец-то настал момент, когда все выдохлись. Иссякло терпение у голодного народа. Не только низы, но и верхи осознали необходимость прекращения борьбы, потому что дальше некуда, дальше просто переход в небытие. Деньги в казне отсутствовали.

Многие постройки Кремля были разгромлены и разорены. В хоромах не было кровли, дверей, окон, лавок. С того времени, как Михаил пережил осаду Кремля, в его душу запал страх перед бунтующим народом. С гневом и слезами на глазах обличал он казачьи грабежи. Молодой Романов говорил с чужого голоса, он лишь озвучивал мысли напуганных бояр, которые старались скорее удалить из столицы казаков, заменив их послушными стрельцами.

14 апреля 1613 года собор постановил составить грамоту об избрании Михаила. «При всей вялости ума Михаил Романов понимал, что ему не видать было бы короны, если бы войско Пожарского не очистило Москву от вражеских отрядов…Царь в самый день коронации объявил о пожаловании стольнику Пожарскому боярства…Козьме Минину более, чем кому бы то ни было другому, обязана была Москва своим освобождением. Совет ополчения по решению «всей земли» наградил его большой вотчиной. Но новое окружение царя Михаила поглядывало на Козьму искоса. Власти положили выборному от «всей земли» 200 рублей в год. То был довольно большой оклад. Бояре расщедрились после того, как отказали Козьме в поместье. Заслуги Минина перед казной не получили признания…Многим казалось, что недалекому Михаилу не удержать венца на своей голове и что его постигнет участь Федора Годунова либо Шуйского…Царь Михаил не слушал более советов Пожарского и других земских воевод» (Скрынников Р.Г. Лихолетье).

Итак, наконец-то Смута закончилась выборами нового царя из династии Романовых. Закончилось продолжительное время побед и поражений династии Рюрика. Если во времена Святослава положительная ветвь спирали шла вверх и означала расцвет и процветание, то на заходящей, отрицательной ветви спирали наблюдаются обратные процессы распада и загнивания. Иоанну Грозному наследовал кроткий, слабоумный сын Федор. Настало несчастливое время Бориса Годунова, который скоропостижно скончался в 1605 году. Во время Смутного времени в России случился сильный голод, эпидемия, погибло много людей. Началось время Лжедмитрия, Василия Шуйского. После свержения Шуйского страна оказалась без царя.

Как и во времена Рюрика, вновь встал вопрос о приглашении иноземных ставленников, поскольку иссякли внутренние резервы власти. Огромная по территории страна вновь вернулась к проблеме управления. Польский король Сигизмунд III желал стать царем России. Многие бояре в Москве присягнули его сыну, польскому королевичу Владиславу.

Борьбу против иноземцев одним из первых возглавил патриарх Гермоген, одно из посланий которого попало Пожарскому. Икона Гермогена находится в церкви Николая Угодника в Хамовниках в Москве. Поляки посадили старца под стражу, где он вскоре умер. Весной 1612 года нижегородское ополчение во главе с Мининым и Пожарским выступило на защиту Москвы. Два месяца продолжалась осада, наконец, сильный голод заставил поляков сдаться. Пожарский во главе войска ополчения с торжеством вступил в город 4 ноября, освобождая его от польских интервентов. Несмотря на всеобщее ликование, наблюдается серьезный кризис власти.