Читать онлайн «Мы из подводного космоса». Страница 62

Командир сел рядом с водителем, и машина медленно тронулась в путь. Это было путешествие в ночи. Чёрная южная ночь окружала путников. Пионерский лагерь остался внизу. Скоро и его огни исчезли. Полная темнота. Только яркие бриллианты звёзд манили и завораживали. Невольно вспомнилось:

Какая-то мистика. Небо, звёзды всегда манили мыслящих людей: «Что там, за гранью неизбежной, и где кончаются миры?» Андрей Николаевич отбросил наваждение и стал внимательно следить за дорогой. Куда они едут? На какой край земли? Автомобиль продолжал подъем в неизвестность. Хозяин собаки Дима иногда просил свернуть направо или налево. Свет фар выхватывал то участок незнакомой дороги, то уходил куда-то вверх в черноту ночи, когда машина преодолевала подъём. Вот юркая чёрная змея, вырисовывая кольца, оказалась в свете фар. Она величаво преодолевала дорогу, шествуя по своим змеиным делам, видимо, на ночную охоту. Матрос притормозил. Он был воспитан командиром так, что всё живое на Земле имело право на существование. Величавый Цезарь почувствовал запах змеи, но даже не повёл головой. Такая мелочь! Он лежал и наслаждался плавным движением машины, лёгким покачиванием на ухабах, мягкими голосами мужчин и, особенно, нежным женским голосом. Через её ступни, мягко стоящие на его шерстяной спине, он ощущал женское тепло, лёгкий запах педикюра от ухоженных пальчиков, запах моря (она сегодня купалась) и ещё что-то волнующее, присущее только женщинам. Цезарь обожал красивых ухоженных женщин. Целые сутки он ехал в грязном тамбуре. Грохот колёс поезда, пьяные крики людей, уже начавших отдыхать, как только поезд отошёл от Москвы, противный запах табака, окурки, брошенные около него, невозможность выйти на улицу по своим собачьим делам – всё это утомило благородную собаку, которая большую часть жизни проводила на диване в тесной московской квартире. В полудрёме ему казалось, что сейчас он искупается в чистой альпийской речке, помчится по снегу искать людей, которые нуждаются в его помощи. Он помнит, что его прадед откопал 12 человек и спас их от ледяного плена. Как были благодарны люди подвигам его гордого и мужественного предка. Прадед носил на шее медаль, и все собаки завидовали ему, а каждая сучечка хотела от него щенков. Да, было такое простое время, когда человек не мог обойтись без собаки. Это была настоящая собачья жизнь!

Памятник сенбернару Барри

Автомобиль свернул ещё раз, и вскоре Дима попросил остановиться. Они приехали. В полной темноте, ничего не видя вокруг, Андрей Николаевич вышел из машины. Помог выйти супруге. Цезарь мягко выпрыгнул вслед за своим хозяином. Понимая, что пришло время прощаться, мощная собака нежно прижалась к единственной женщине, и, казалось, слеза медленно покатилась по его мужественной морде. Умная интеллектуальная собака, с хорошо развитым мозгом, была легко ранима. Цезарь ценил добро, и на добрые поступки отвечал своей нежностью. Супруга командира двумя руками обняла голову печального Цезаря и поцеловала его в лоб. Она тоже всплакнула. Андрей Николаевич протянул руку и потрепал мохнатого друга. Своим мощным языком Цезарь в знак благодарности лизнул командирскую руку и застеснялся. Он стал за своим хозяином и улыбался, плавно помахивая хвостом. Через секунду они растаяли в темноте… Андрей Николаевич с женой в полной тишине возвращались домой. Ещё одна страница жизни прожита. Было грустно. Им было жалко собаку, рождённую для высоких и благородных целей. Жалко людей.

Историческая справка

В 1965 году в Ленинграде на рабочем столе военного инженера научно-исследовательского института кораблестроения и вооружения Военно-морского флота СССР Калганова Виктора Андреевича зазвонил телефон. «Русского Отто Скорцени» вызывал к себе Главнокомандующий ВМФ адмирал флота Горшков Сергей Георгиевич. В кабинете адмирала бушевала гроза. Разведка флота донесла, что американцы уже несколько лет готовят боевых дельфинов, и есть все основания полагать, что янки сильно продвинулись в создании из них «истребителей диверсантов», «искателей» мин и затонувших учебных торпед, а также «охранников» акваторий военных портов. Итогом вызова на ковер стал приказ Калганову: быстро найти в стране место, где можно было бы создать базу для подготовки морских млекопитающих к решению боевых задач. Адмирал знал, что такое сложное и ответственное дело, можно доверить «легендарному» Вик-тору Калганову – командиру отряда разведки Черноморского Флота в годы Великой Отечественной войны, о подвигах котором написана книга «Про отряд Бороды» и снят художественный фильм «Разведчики». В юном возрасте этот «сорви-голова», всю войну носивший бородку, был награжден многими боевыми орденами, в том числе двумя Красного Знамени, Отечественной войны 1 степени, Красной Звезды и даже полководческим орденом Александра Невского. Для него не было неразрешимых задач.

Первый начальник Океанариума ВМФ инженер-капитан 1 ранга В.А.Калганов (в центре).

(Я знал Виктора Андреевича, он жил в Ленинграде на улице Гоголя, в доме № 7, выше нас этажом.

Мой дядя Яков Афанасьевич Касатонов, тоже работавший в НИИ кораблестроения и вооружения ВМФ, был его большим другом, и я частенько видел их вместе. В.К.)

Выбор пал на бухту Казачья в Черном море у мыса Херсонес. Виктор Андреевич, отличавшийся необычной пробивной энергией, уже летом 1965 года добился выхода в свет Совместного решения Совмина СССР и ВМФ о создании особой гидробионической научно-исследовательской базы, сверхсекретной в/ч 13132-К, или «Площадки 75». На довольствие были поставлены первые 50 дельфинов – афалин. Благодаря усилиям капитана 1 ранга В.А.Калганова очень быстро советская программа заработала на полную катушку, и на «Площадке 75» обучались 120 «красных дельфинов», как их прозвали в Пентагоне. А еще через некоторое время животные заступили на «боевую службу» по охране Севастопольской военно-морской базы. Подразделение боевых дельфинов базировались в Константиновском равелине, в тоннелях прибрежной скалы, откуда они и выходили в гавань на дежурство.

Виктор Андреевич любил рассказывать, что идея о превращении морских млекопитающих в солдат возникла не где-нибудь, а в России. Еще в 1915 году в Морской Генеральный штаб обратился известный дрессировщик Владимир Дуров, который предложил обезвреживать подводные мины с помощью тюленей. Военное ведомство заинтересовалось, и за три месяца в Балаклавской бухте были обучены 20 животных. Во время показательных тренировок они легко обнаруживали под водой муляжи противокорабельных мин и помечали их специальными буйками. Но применять тюленей в боевых условиях так и не удалось. Немцы были обеспокоены появлением необычного спецподразделения, и однажды ночью все «морские саперы» были отравлены, «что подтверждено медицинским вскрытием». Военная контрразведка начала расследование этого темного преступления. К сожалению, завершить его не удалось, грянула революция, и дело о гибели боевых тюленей закрыли. Большая часть методических документов по дрессировке морских животных, подготовленных Дуровым, были уничтожены.

1. Поезд «Москва – Симферополь», замедляя ход, плавно остановился. Пассажиры, столпившиеся в тамбуре, жаждущие поскорее окунуться в Черное море, начали вываливаться из душного вагона.

Послышались шумные приветствия встречающих, крики радости, поцелуи, похлопывания по спинам, женский смех. «Да, так и должно быть», – с тоской подумал капитан 1 ранга Шувалов Олег Васильевич. Он не торопился выходить, его никто не должен был встречать. Он, командир атомной ракетной подводной лодки стратегического назначения Северного флота, после смерти жены подал рапорт о переводе на другой флот. Он не мог больше находиться в Заполярье, где они с Ириной прожили прекрасных двадцать лет. Дочка Мария выросла там, успешно закончила школу, и к большой радости родителей поступила в Институт Культуры в Ленинграде, а жена в тот год … скончалась от рака крови. Да, так устроена жизнь: горе и страдания идут рядом с радостью и счастьем. Прекрасно подчеркнул это Лопе де Вега: «Природу трудно изменить. Но жизнь изменчива, как море. Сегодня – радость, завтра – горе. И то и дело рвется нить». Болезнь обрушилась внезапно. Полковник – профессор в военно-медицинской академии, внимательно осмотрев Ирину и изучив многочисленные анализы, конфиденциально сказал Олегу Васильевичу: «Ваша жена, по всей вероятности, работая многие годы рядом с атомными лодками, подверглась радиоактивному облучению. Мужайтесь. Шансов почти нет». Молодая, красивая, ласковая и нежная Ирина умерла на руках Олега Васильевича белой ночью в Ленинграде. Она тихо ушла, просто уснула, и жизнь для боевого командира, не раз смотревшего смерти в глаза, остановилась. Человек живет и привязывается невидимыми нитями к людям, которые его окружают. Когда уходит близкий человек, нити натягиваются и рвутся, как струны скрипки, издавая унылые звуки. А когда нити рвутся у сердца, где жила любимая женщина, человек испытывает самую острую боль. Он не мог заставить себя пойти в их дом, он не мог один ходить по их заснеженному городку подводников – все напоминало ему о ней, единственной, неповторимой, любимой. Он хотел забиться куда-то в пещеру, чтобы никого не видеть и одному переживать свое горе. Олег Васильевич никогда не воспринимал всерьез сакраментальную рекомендацию Эрнеста Хемингуэя: «От женщин одно лекарство – другая женщина». Он настаивал на скорейшем переводе. Наконец, кадровиками, которые постоянно решают одну и ту же проблему: «Где взять? – Куда деть?», после долгих поисков был подготовлен приказ Главнокомандующего Военно-морским флотом о назначении капитана 1 ранга Шувалова Олега Васильевича на юг командиром научно-исследовательской базы.