Читать онлайн «Мы из подводного космоса». Страница 47

Мощный подводный ракетоносец месяцем позже успешно закончил боевую службу. Прибыл в базу. Валерий Иванович своим ходом сошёл на берег. Начались трудовые будни: разбор происшествия, наказание невиновных.

У нас за аварии наград не выдают. Этот принцип железобетонно действует многие десятилетия. Когда в 1961 году впервые в нашем флоте произошла авария на атомном реакторе подводной лодки «К-19», погибли люди, но корабль и человечество моряки спасли, тогда руководство флота представило экипаж к наградам. Никита Сергеевич Хрущёв, руководитель партии и государства той эпохи, изрёк: «За аварии у нас не награждают». О случившемся постарались быстро забыть. Но не забыли наши вероятные противники. Благодарные американцы, чьи берега могла затронуть авария, потрясённые подвигом русских моряков, создали кинофильм «К-19», который познакомил нашу страну с забытыми героями. Несмотря на многие недостатки, это художественное произведение – единственный памятник нашим подводникам, пионерам освоения ядерной энергии…

В духе времени и тех недостойных традиций, которые сложились на флоте, при разборе происшествия Валерия Ивановича Холодова и всё командование лодки долго ругали, грозились жестоко наказать, а потом, когда немного затихло, видимо, было уже не до них. А раз моряк не наказан, значит, поощрён. На том и порешили! Чтобы не было лишних разговоров, флотские руководители и «московские подводники», как и во многих предыдущих случаях, сделали всё, чтобы об аварии быстро забыли.

Не забыли только офицеры и мичмана подводной лодки, где служит Валерий Иванович Холодов. На этой лодке родилась традиция. Какой бы праздник не отмечался, в любых компаниях всегда первый тост за здоровье Великого Механика, того, который танцевал танец племени тумба-юмба на реакторе атомохода. И нет высшей награды для него, настоящего подводника, витязя морских глубин, чем признание своих товарищей.

«Родина, что же ты так мало ценишь своих преданных сынов?..»

Наша противолодочная подводная лодка уже много дней ведёт морскую разведку в Северной Атлантике. Она должна обнаруживать ударные ракетные подводные атомные крейсера «противника» и «уничтожать» их. Лодка движется с минимальной скоростью, чтобы шум винтов был неслышен для противника. Периодически объявляется « Режим тишины», при этом запрещается всякая работа в отсеках, моряки ложатся на койки и внимательно слушают шумы моря, доносящиеся через корпус корабля. Гаечный ключ, выпавший из рук матроса, слышен за несколько миль и это может демаскировать нашу субмарину. Режим тишины очень не любит корабельный кок матрос Медведь. Он так залихвастски работает, что у него постоянно что-то падает, гремит, шипит. Несмотря на все воспитательные беседы с ним замполита, он полностью соответствует своей фамилии и продолжает греметь в самые неподходящие моменты нашей боевой работы.

Рабочее место кока. Особо не развернешься.

Основная нагрузка в этом походе легла на гидроакустиков. Они напряженно прослушивают шумы океана, сменяя друг друга, чтобы перекусить, немного отдохнуть и снова заступить на вахту. Я вахтенный офицер, как обычно сижу на банке из-под сухарей и периодически запрашиваю: « Акустики, как горизонт?», в ответ получаю: « Горизонт чист!»

Сегодня под утро обратил внимание на какую-то нервозность в работе акустика. Он лихорадочно крутил ручки управления режимами работы станции, неожиданно морщился, как от зубной боли, снимал наушники, снова одевал их, лицо его выражало полное недоумение. Наконец, хриплым голосом он подозвал меня и протянул наушники. Меня поразила его полная растерянность. Я надел головные телефоны и ахнул.

Океан ревел. Океан стонал. Океан просил помощи. Звуки моря, которые обычно не воспринимает человеческое ухо, после обработки в гидроакустической аппаратуре становились слышны и осязаемы. Душераздирающие стоны, воинственные трели, боевые свисты "соловья-разбойника", вопли и боль тысяч жертв, щёлканье и чавканье, хрюканье и дикий хохот – всё это создавало невообразимую какофонию, от которой действительно волосы становились дыбом и глаза вылезали из орбит.

Акустик шёпотом спросил меня: "Что это?". Я вытер испарину на лбу и поймал себя на том, что сам с удивлением и вопросом смотрю на него. "Там убивают", – неуверенно произнёс молодой матрос. Да, вне всякого сомнения, там, за пяти-сантиметровым стальным прочным корпусом, в джунглях океанских недр, шло самое настоящее убийство.

Мы в этом убедились, когда через несколько минут с разрешения командира всплыли на перископную глубину. В перископ я увидел стаю огромных чёрно-белых животных, самых больших морских хищников – касаток. Сытые и довольные они вбирали в себя холодный воздух Атлантики и уходили на глубину, чтобы продолжить разбой. Они наслаждались норвежской сельдью, миллионные косяки которой проходили сегодня через наш район боевой службы.

Жестокие, ужасные нравы царят в подводном мире. Если бы люди на земле могли услышать стоны и боль погибающих морских существ?

Так нет же! Люди пошли дальше. Они придумали самое варварское убийство на море! Самое жестокое, самое бандитское, убийство из-за угла – убийство с помощью подводных лодок. Я сам два дня тому назад "вышел" в условную атаку и "потопил" белоснежный красавец – лайнер с несколькими сотнями туристов на борту. Я видел в перископ корабль, украшенный разноцветными огнями, я как бы слышал музыку, под которую ничего не подозревающие люди танцевали на палубе. Заходящее солнце осветило цель ласковым розовым цветом и в этот момент должен был раздаться взрыв. Какие стоны, какие вопли, какой страх должны были испытать и издать несчастные – это всё я реально услышал несколько минут тому назад от наших меньших братьев, таких же живых существ. Как это подло! Как это низко!

Раньше, на заре цивилизации, гордый рыцарь посылал перчатку или объявлял: "Иду на Вы!" и противники встречались и боролись в честном бою. А сейчас – потопил 10 тысяч человек, ты герой, ты подводник номер один. Настало время запретить подводную войну, подводные лодки, также как мины и минное оружие, огнемёты, химическое и бактериологическое оружие, атомные и водородные бомбы.

Подводные лодки не только антигуманное оружие, они противоестественны морякам, несущим службу на них.

За 40 лет моей службы на флоте произошло свыше ста пятидесяти аварий подводных лодок. В результате, в мирное время погибло более 800 подводников. 10 подводных лодок, в том числе атомоход "Курск", завершили свою службу на дне морском.

Мне повезло. Я остался жив, а вполне мог быть со своими товарищами.

И сегодня битва в океане продолжается, и нет ей конца. Не деградирует ли человек в этой ужасной бойне?

Гидроакустик Сергей Ковалёв, красивый спортивный брюнет, прохрипел: «Горизонт чист» и в очередной раз потерял сознание. Тепловой удар. В лодке страшная жара, даже в концевых отсеках за сорок. Температура воды за бортом при погружении до семидесяти метров держится постоянной 28–30 градусов. Ниже погрузиться лодка не может, имеет неисправность.

Дизельная подводная лодка Северного флота несёт службу в Саргассовом море. А это море, где рождается тёплое течение Гольфстрим. То течение, которое обогревает почти половину Европы, делая незамерзающим наш Мурманск и Баренцево море возле Кольского полуострова.

По громкоговорящей связи вызвали врача. Сегодня он с ужасом обнаружил, что все медицинские термометры зашкалены, температура окружающего воздуха свыше 42 градусов, измерить температуру тела невозможно. Прибывший доктор пробрался в гидроакустическую рубку. Там температура под шестьдесят градусов. Приборы горячие. Экраны светятся как будто огнём. У доктора ничего нет, кроме нашатыря, зелёнки и спирта. Он поднёс ватку с нашатырём к лицу неподвижно лежащего старшины 1 статьи Ковалёва и привёл его в чувство. Затем протёр спиртом щёки и лоб пострадавшего и приказал вытащить его в отсек, прямо на палубные паёлы, где чуть-чуть прохладнее. Две недели лодка преследуется американскими противолодочными кораблями. Всплыть и полностью провентилировать подводный корабль нет возможности. Каждую ночь приходится заряжать аккумуляторную батарею, пять-шесть раз срочно погружаясь при обнаружении работающих радиолокаторов противника. Люди измотаны. С рассветом лодка уходит на глубину. Аккумуляторная батарея «газует». Она горячая. По-хорошему, её надо бы ещё часов пять провентилировать, но такой возможности нет. Все кислотные испарения, почти вся таблица Менделеева, собираются в отсеках. Матросы задыхаются. Форма одежды в лодке – трусы и полотенце на шее. Моряки грязные, потные, липкие, все измазаны зелёнкой, потому что у всех потница в тяжёлых гнойных проявлениях. В отсеках невыносимый смрад, при такой жаре мгновенно гниют пищевые отходы. Всплыть и выбросить их невозможно. Шёл октябрь 1962 года. Это время вошло в историю, как Карибский кризис.