Читать онлайн «Происхождение партократии». Страница 41

30 марта происходит объединенное заседание большевиков и меньшевиков по вопросу о войне. Выясняется, что у меньшевиков есть группа, близкая к большевикам (Ерманский), а у большевиков – группа, близкая к меньшевикам (Войтинский, Севрук, Элиава, Яхонтов, Позерн и др.).

По этой линии – отношения к войне – происходит раскол в большевистской партии. Вся группа «революционных оборонцев», кроме Позерна, покидает отдельное совещание большевиков, чтобы присоединиться к меньшевикам. Потом совещание выносит специальное постановление о приглашении их обратно («Вопросы истории КПСС», 1962, стр. 135).

Резолюция совещания большевиков о войне, в основном, повторяет то, что было сказано ранее на заседании Бюро ЦК: заставить Временное правительство предложить мир, а «вплоть до этого момента мы, отвергая дезорганизацию армии и считая необходимым сохранение её мощи, призываем всех солдат и рабочих остаться на своих постах и соблюдать полную организованность» (там же, стр. 136).

Большевистское совещание предложило эту резолюцию происходящему Совещанию Советов рабочих и солдатских депутатов, как проект его будущего решения о войне. Чтобы облегчить ему принятие такой резолюции, большевистское совещание похвалило еще раз «Манифест к народам мира», который выпустил Совет 14 марта 1917 года. Сталин тогда же в «Правде» писал об этом манифесте, что «нельзя не приветствовать вчерашнее воззвание Совета рабочих и солдатских депутатов в Петрограде к народам всего мира с призывом заставить собственные правительства прекратить бойню» (Сталин, Соч., т. 3, стр. 7). Ленин же, наоборот, говорил об этом манифесте, что он «есть величайшая теоретическая путаница, есть величайшая политическая беспомощность, есть осуждение самих себя и всей своей политики…» (Ленин, ПСС, т. 32, стр. 278).

Вот эта «путаница» и «беспомощность» повторились еще раз. В этой связи интересно одно место из письма Ленина 30 марта к Ганецкому, в котором он говорит об особой ответственности Каменева: «Каменев должен понять, что на него ложится всемирно-историческая ответственность» (Ленин, ПСС, т. 49, стр. 423).

Большие прения на большевистском совещании вызвало обсуждение вопроса об отношении к Временному правительству. Заседание 31 марта было целиком посвящено этому вопросу. Принятая ранее Бюро ЦК по докладу и предложению Сталина формула условной поддержки Временного правительства «постольку-поскольку» подверглась на совещании критике. Под влиянием этой критики резко изменили теперь свое отношение к этому вопросу Сталин и Каменев. Каменев заявил:

«Совершенно неприемлем в резолюции пункт о поддержке. Выражение о поддержке, даже как намек, недопустимо. Мы не можем поддерживать правительство, потому что оно империалистично, несмотря на свои заявления, оно остается в союзе с англо-французской буржуазией» («Вопросы истории КПСС», № 6, 1962, стр. 137).

«Сталин предлагает дать директиву комиссии об изменении пункта о поддержке» (там же, стр. 138).

Каменев и Сталин явно начали говорить другим языком. Чувствовалось приближение ленинского поезда к русским границам! Большинством, против 4, пункт о поддержке из резолюции исключается. В результате принимается резолюция, выработанная комиссией (Милютин, Каменев, Сталин, Теодорович), в которой уже нет формулы условной поддержки Временного правительства, но все еще сохраняется другая антиленинская формула: «бдительный контроль над действиями Временного правительства» (там же, стр. 141).

Зато по другому вопросу – об объединении большевиков и меньшевиков – целиком побеждает старая линия Сталина-Каменева об объединении против врагов объединения (Молотов, Скрыпник, Залуцкий и др.). На предложение лидера меньшевиков Церетели об объединении Сталин отвечает: «Мы должны пойти. Необходимо определить наши предложения о линии объединения. Возможно объединение по линии Циммервальда-Кинталя» (там же, стр. 139).

Когда Молотов, Скрыпник и Залуцкий, выступая один за другим, высказали сомнения в отношении возможности объединения из-за принципиальных разногласий между большевизмом и меньшевизмом, Сталин ответил: «Забегать вперед и предупреждать разногласия не следует. Без разногласий нет партийной жизни…» (там же, стр. 140).

Предложение Сталина об объединении с меньшевиками принимается большинством 14 против 13 голосов. Избирается комиссия для ведения переговоров (Сталин, Каменев, Ногин, Теодорович). Сталину поручается выступать с докладом на объединенном собрании большевиков и меньшевиков об объединении, назначенном на 4 апреля. Этот большой заговор большевистских верхов против Ленина имел своей целью поставить Ленина перед совершившимся фактом: перед осуществленным объединением большевизма и меньшевизма. В этом случае, конечно, Ленин, как лидер объединенной РСДРП, отпадал. Сталин-Каменев-Мартов-Церетели, – вот, кто должен был верховодить объединенной партией. Ленин буквально в последние часы предупредил заговорщиков.

ПЕРЕВОРОТ ЛЕНИНА В ЦК

Общий анализ исторических событий и исторических документов от 23 февраля до 4 апреля 1917 года показывает следующую общую закономерность развития партии в революции: чем выше по ступеням иерархии большевизма, тем меньше революционной ярости, тем больше оппортунистической лояльности к Временному правительству. В то же время сама база революции, ячейки на заводах, фабриках, казармах, на которые опиралась партийная иерархия, «толкает налево» не только Временное правительство, но и свой штаб: ЦК партии.

К этому времени и партия тоже выросла: к январю 1917 года в партии было 23 тысячи человек (из них рабочих – 60,2%, служащих – 25,8%, крестьян – 7,6%, прочих – 6,4%, – «История КПСС», кн. I, т. 3, стр. 24), и уже к апрелю в партию вступило почти 60 тысяч новых членов. Это была часть того революционного авангарда, который заставил царя отречься от престола, а Думу (Временный думский комитет) – создать Временное правительство. Ни на минуту нельзя сомневаться, что большевистская революция произошла бы уже в конце февраля, если бы в те дни Ленин был в Петрограде. Этому авангарду недоставало именно Ленина. Возражения того порядка, что Ленину после своего возвращения из-за границы для новой революции понадобилось все-таки целых семь месяцев, отпадают потому, что ему приходилось теперь создавать новую революционную ситуацию, которая была упущена ЦК партии во время Февральской революции из-за физической ограниченности сил старого руководства в феврале (Шляпников-Залуцкий-Молотов), а в марте – из-за оппортунизма нового руководства (Каменев-Сталин-Свердлов).

Поэтому, прежде чем подготовить новую революцию против Временного правительства, Ленин должен был провести революцию на верхах своей партии. «Апрельские тезисы» Ленина – это одновременное объявление войны на три фронта: против ЦК собственной партии, с одной стороны, против Временного правительства, с другой, против меньшевиков и эсеров, с третьей.

Л. Троцкий был прав, когда писал: «Апрельское столкновение Ленина с Генеральным штабом партии не было единственным. Во всей истории большевизма за исключением отдельных эпизодов, которые только подтверждают правило, все лидеры партии, во все время развития стояли правее Ленина… Против старых большевиков Ленин нашел поддержку в другом, уже закаленном, но с массой связанном партийном слое. В Февральской революции большевистские рабочие сыграли решающую роль. Они считали само собою разумеющимся, что тот класс должен взять власть, который добился победы. Эти рабочие бурно протестовали против курса Каменева-Сталина, а Выборгский райком партии даже угрожал исключением «лидеров» из партии. То же самое наблюдалось и в провинции… На этих рабочих ориентировался Ленин…» (L. Trotzki, "Geschichte der russischen Revolution", Fischer Verlag, 1967, S. 359-360).

Нельзя думать, что ЦК собирался легко сдаться. Он был в курсе политики и тактики «Апрельских тезисов» уже из пяти «Писем издалека» Ленина, из которых «Правда» опубликовала в марте только одно, и то с сокращениями, как уже упоминалось.

Бюро ЦК, редакция «Правды» и ПК партии думали, что не они должны стать на точку зрения Ленина (по их мнению – эмигрантская, отсталая и даже немарксистская), а Ленин должен подчиниться ЦК и поддержать решение Бюро ЦК и только что окончившегося Всероссийского совещания партийных работников. К тому же, авторитет Ленина в партии не был абсолютным. Троцкий замечает: «Фактическое влияние Ленина в партии было, несомненно, очень велико, однако оно ни в коем случае не являлось неограниченным. Оно не сделалось и позднее, после Октября, неограниченным» (там же, стр. 257).

Мы уже видели из истории, как соратники Ленина, основатели большевизма, часто расходились с Лениным. В большинстве случаев побеждал Ленин, но бывали случаи, когда побеждали и они. Правда, еще не было такого случая, чтобы весь генеральный штаб большевизма восстал против Ленина, как сейчас. Тем большее основание было у восставших рассчитывать на победу. Хотя Ленин и собирался воевать «1 против 110», но он был слишком реальным политиком, чтобы не видеть, что один, без своей уже существующей армии и ее штаба, он не может добиться поставленной цели – захвата власти в ближайшее время. Тут взаимозависимость была полная: партия без Ленина – это машина без руля, а Ленин без партии – это руль без машины. Суханов, свидетель и участник событий, которого Ленин называл «лучшим представителем мелкобуржуазной демократии», писал: