Читать онлайн «Судьба фантастической гипотезы». Страница 31

Вот несколько «милых» шуток научных звёзд той поры, довольно красноречиво показывающих атмосферу, окружавшую в те десятилетия идею дрейфа. Гарольд Джефрис, по мнению многих специалистов в области наук о Земле, — «отец современной геофизики», учёный, показавший несостоятельность вегенеровских представлений о механизме дрейфа, говорил, что мобилистская концепция — это «объяснение, которое ничего не объясняет из того, что мы (геофизики) хотим объяснить». Французский геолог Термье называл идею Вегенера «прекрасной мечтой истинного поэта». О практической же пользе этой «мечты» он отзывался вполне определённо: «Мы пытаемся овладеть ею, но убеждаемся, что ловим всего навсего туман или дым».

Ряды сторонников мобилизма слабо пополняются ещё и потому, что «официальная наука» вывела мобилизм за рамки науки вообще. В результате во всём мире университетские курсы либо не поминают вовсе идею дрейфа, либо, помянув, дают ей крайне отрицательную оценку. И, стало быть, новые поколения учёных входят в жизнь, заранее настроенные против мобилизма.

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«То был важный негативный фактор в истории геологической науки».

Кстати, надо заметить, что реабилитация идеи дрейфа в этом качестве происходит чрезвычайно медленно, не завершилась она даже в паши дни. Тому свидетельство — статья академика-секретаря отделения океанологии, физики атмосферы и географии АН СССР Л. Бреховских и члена-корреспондента АН СССР директора Института океанологии А. С. Монина «Перед лицом океана», опубликованная в «Правде» 3 июня 1983 года. «Тревожит то обстоятельство, — пишут авторы, — что в геологических вузах будущих специалистов с тектоникой литосферных плит (современный вариант концепции мобилизма. — И. Д.) знакомят весьма поверхностно, тем самым «разлучая» с ней завтрашние кадры нашей геологической науки и практики. Представляется, что Министерству высшего и среднего специального образования необходимо исправить программы геологических высших учебных заведений».

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«Консерватизм учёных поразителен. М. Планк в своей автобиографии пишет, что новое в науке побеждает не потому, что его сторонникам удаётся переубедить своих оппонентов, а потому, что эти оппоненты рано или поздпо вымирают, а им на смену приходят молодые учёные без предвзятых идей (если, правда, им не успеют навязать такие предвзятые идеи в университетах и институтах)».

Что же выдвигается в тридцатые — сороковые годы на первый план, какая идея становится господствующей в представлениях о формировании лика Земли? При всей пестроте научного фона тех десятилетий мы можем ответить на этот вопрос довольно определённо. Наиболее популярной становится концепция, получившая в противовес мобилизму название «фиксизм».

Сторонники этих взглядов полностью отрицают возможность горизонтальных движений материков на значительные расстояния. По их мнению, нынешние континенты — образование древнейшее, это остатки изначальной земной коры, сложившейся в результате плавления недр планеты на самых ранних стадиях её жизни, когда на поверхность поднимался наиболее лёгкий материал. Часть этой коры позднее (при остывании Земли и сжатии) опустилась и вторично расплавилась. На её месте возникла молодая океаническая кора, не имеющая гранитного слоя, но состоящая из одного базальта. Всё строительство лика планеты происходило в результате практически одних вертикальных движений. Горизонтальные перемещения на минимальные расстояния происходили лишь в тех случаях, когда отдельные участки коры сминались в складки.

«Соображение по ходу» Сорохтина:

«При этом фиксизм предлагал механизмы вертикальных перемещений ещё более беспомощные, чем они были у Вегонера, и, более того, эти механизмы иногда прямо противоречили элементарным законам физики, например закону Архимеда».

Надо сказать, что хотя ныне приверженцев фиксизма становится буквально год от года всё меньше, однако концепция эта вовсе из науки не ушла. Уже не одно десятилетие отстаивает её известный советский геолог член-корреспондент Академии наук СССР Владимир Владимирович Белоусов, которого в научных кругах передко называют «лидером фиксизма», или «самым последовательным фиксистом планеты». Белоусов постоянно выступает против мобилизма и в печати, на различных отечественных и международных форумах, даже в тех случаях, когда ему приходится одному отстаивать свои суждения от напора множества оппонентов. Владимир Владимирович критически отзывается не только о вариантах теории дрейфа, возникших несколько десятилетий назад, но и о самых последних работах неомобилистов. Как раз из-за этого представляется более целесообразным рассказать о полемике сторонников дрейфа с фиксистами несколько позднее…

Вновь вспомнить о дрейфе материков заставили научный мир исследования в той области, которую вряд ли даже самые дальновидные умы считали важной для этой проблемы, — в области палеомагнетизма.

Сам факт, что на Земле существует магнитное поле, известен с далёких времён. Именно оно заставляет стрелку компаса вытягиваться между двумя геомагнитными полюсами, которые находятся всегда вблизи географических полюсов. Магнитное поле в каждой точке планеты может быть оценено по целому ряду показателей — направлению, склонению, наклонению. Не вдаваясь детально в их смысл, заметим лишь, что по ним можно определить широту той или иной местности и расстояние от неё до геомагнитного полюса, причём не только в нынешний момент, но и в весьма отдалённые от нас периоды истории планеты.

Дело в том, что в состав большой группы пород, слагающих кору, входят магнетит и другие минералы, содержащие железо. Их частички, однажды намагнитившись, при определённых условиях навсегда сохраняют приверженность своему первоначальному магнитному полю. Явление это носит название остаточной намагниченности. Оно особенно заметно в вулканических лавах, а также в некоторых осадочных породах. Учёные с помощью лабораторных опытов смогли воссоздать процесс намагничивания и объяснить его природу. По современным представлениям, механизм его выглядит так. Пока вещество, в которое вкраплены окислы железа, находится в разогретом состоянии, магнитные момепты атомов «смотрят» в разные стороны. Однако, по мере того как породы остывают, ситуация меняется. Наступает такая температурная точка, когда все магнитные моменты, словно по команде, поворачиваются в одну и ту же сторону — принимают направление окружающего магнитного поля. А так как в это время вещество уже не обладает достаточной тепловой энергией, то никаких сил вернуть себе былую свободу и возможность крутиться, как заблагорассудится, у магнитных моментов атомов нет. Они на миллионы лет остаются в одном положении.

Именно поэтому стойкий консерватизм однажды намагниченных атомов железа может дать важные сведения о состоянии лика Земли в тот или иной период. Весь вопрос в том, как эти данные истолковать.

Первые опыты такого рода толкований породили представление о значительных изменениях (инверсиях) магнитного поля Земли, происходивших в течение всей истории планеты. Ещё в 1906 году во Франции были обнаружены породы, намагниченность которых оказалась обратной по отношению к современности. То есть юг для них был севером, север — югом. Позднее выяснилось, таких пород много, местами не меньше, чем «правильно» намагниченных. Возникло предположение, что некогда магнитное поле Земли было противоположно нынешнему: южный магнитный полюс находился на том месте, где ныне располагается северный, а северный — на месте нынешнего южного. Затем новые данные позволили пойти дальше — предположить, что геомагнитные полюса неоднократно менялись местами. Однако до поры до времени всё это, и верно, не имело прямого отношения к мобилизму. Путешествие геомагнитного полюса — одно дело, а перемещение континентов — совсем иное.

Но вот в пятидесятые годы нашего века магнитологи, значительно усовершенствовав свои методы, сумели «уловить» намагниченность осадочных пород, хотя она в сто раз меньше, чем у лав. Широкое распространение этих пород предоставило в распоряжение учёных целую лавину новых данных, что, в свою очередь, привело к большей свободе в их трактовке.

Первым воспользовался новой возможностью сам создатель модели точнейшего магнитометра нобелевский лауреат Патрик Блэкетт, который возглавлял группу специалистов Лондонского университета, проводивших большой цикл палеомагнитных наблюдений на родном острове Великобритания. Собранная ими обширная информация явно свидетельствовала, что остров примерно двести миллионов лет назад располагался по отношению к нынешним геомагнитным полюсам не так, как теперь. В объяснении этого факта можно было пойти уже проторенным путём: увидеть перемещение магнитных полюсов планеты. Из чего и следовало, что Великобритания двести миллионов лет назад находилась точно там же, где и ныне, а геомагнитные полюса странствовали по Земле, и даже указать их гипотетические местонахождения.