Читать онлайн «Политическая антропология». Страница 27

Унаследование духовного превосходства вообще установлено более или менее несомненным образом, относительно же унаследования специфических духовных дарований мнения исследователей сходятся в том направлении, что таковое, хотя бывает, но сравнительно редко.

Что касается унаследования таланта повелевать — Herrschertalen, то Дугласы, например, одна из знаменитейших и наиболее разветвленная шотландская фамилия, происходит от одного воина, который в 770 г. за свою необычайную храбрость получил земли в графстве Ланарк; все члены этой фамилии отличались геройским духом, военными способностями, предприимчивым характером. Но также наследственною фамильною надменностью. Римский род Клавдиев поражал гордостью, надменностью и суровостью характера, так что император Нерон был первый чужой, принятый в их род. Без сомнения, в таких случаях, — которые могли бы быть умножены многими примерами, — большую роль играют воспитание и образец. Но эти причины не могли бы быть так сильно и длительно действительны, если бы врожденное и наследованное физиологическое предрасположение не шло навстречу подготовляющим образом.

А. Рейбмайер в своем остроумном очерке «К естественной истории властительских талантов и гениев»[130] называет необходимыми свойствами повелителя ум, характер и прежде всего — «политический такт». Политические гении, которые были не только полководцами и завоевателями, но и хорошими правителями, были всегда очень редки. Предварительным условием продолжительной властительской династии является «более тесное скрещивание в пределах немногих фамилий», которое, однако, не доходит до крайностей, но время от времени допускает освежение крови породой равного происхождения. Внезапно возвысившийся политический гений в высшей степени редко создавал продолжительную династию. Только такие властительские таланты создавали долгодлящиеся династии, которые выросли в подготовительной школе владычества в благородном сословии и путем избрания или посредством брака с женскими линиями царствующих домов восходили на престол и к которым затем переходил и ими передавался своим потомкам через женскую линию весь накопленный и унаследованный в старых царственных домах настоящий капитал — талант властителя.

Декандолль пришел, на основании своих расследований об «истории ученых», к сознанию, что унаследование имеет только сравнительно незначительное влияние на особую духовную даровитость потомства высоко стоящего в научном отношении отца. По его взгляду, унаследование не переносит на людей науки никаких специальных способностей. Но только известную сумму моральных и интеллектуальных свойств, которая, смотря по обстоятельствам или по воле индивидуума, делает его способным к научному изучению или к другим серьезным задачам. Не бывает унаследования специфических предрасположений к историческим исследованиям, или к естествознанию, или к медицине и т. п.

Если и дознано в общем, что не бывает унаследования специфически научных талантов, то все-таки являются там и сям исключения в отношении математического дарования, которое, согласно Мёбиусу если унаследуется, то всегда переходит от отца к сыну. Самым блестящим примером является фамилия Бернулли. Обыкновенно математики появляются одиночно, но не редко наблюдались среди их мужских предков художественные таланты, музыканты или живописцы.[131] Можно привести ряд примеров семейств из древности, средних веков и нового времени, где призвание к живописи замечалось во многих поколениях или в боковых линиях родства. Трудно, однако, сказать, были ли здесь поводом пример и привычка или естественно-унаследованное предрасположение; во всяком случае унаследование таланта к живописи, а именно в его высших проявлениях, наблюдается очень редко.

Чаще всего из всех художественных талантов, а потому и наиболее замечательным образом, унаследуется музыкальный талант. Более всех других призваний музыкальный художник нуждается во врожденном предрасположении, которое большею частью уже в ранней юности дает себя знать и вследствие сравнительно большей легкости своего развития достигает значительной силы в наибольшем числе случаев. Композиторы поэтому наиболее пригодны для построения генеалогической таблицы специфических духовных унаследований.

В музыкальном лексиконе Риемааса имеются биографические заметки почти 4067 всех времен и народов, которые сделались известными в какой-либо форме музыкального исполнения.

Числовое изыскание генеалогических отношений родства и происхождения дают следующие таблицы:

Эти 797 музыкантов распределяются на следующие родственные отношения:

Музыкальный талант сохранялся:

Почти в двадцати процентах всех случаев имеются родственные отношения, но этим еще не доказано, что тут всегда имело место унаследование естественных предрасположений. Как раз самые значительные композиторы лишь в редких случаях происходят из семейств, обнаруживающих музыкальные предрасположения, и обыкновенно не передают своего гения своим потомкам. Музыкальных предков имеют только Бетховен, Бах, Моцарт и некоторые другие, менее великие музыканты и композиторы.

В охватывающей многочисленные поколения фамилия Бахов только двое или трое были действительно выдающимися музыкантами, большинство же были по привычке или традиции церковными органистами или церковными певчими.

Следующая таблица представляет обзор трех поколений семейств значительнейших музыкальных талантов, причем надо заметить, что черта в третьей рубрике означает либо совершенное отсутствие потомков, либо отсутствие музыкально одаренных потомков.

1. Опыт расового отбора — Rassenzught — 2. Внутригрупповое размножение и скрещивание человеческих рас — 3. Вырождение рас вследствие недостатка в отборе — 4. Расовое вырождение вследствие наследственных болезней

Одомашненные животные и культурные расы человечества подвержены очень сходным условиям жизни и развития. Последние стоят в отношении хода физиологического жизненного процесса гораздо ближе к домашним животным, чем к живущим на воле, как в отношении жизненной способности, так и в отношении влияний внутри группового скрещивания (Inzucht) и смешения. Домашние животные гораздо более изменчивы, потому что их условия существования разнообразнее и быстрее меняются, так что многие, в определенном направлении отклоняющиеся, индивидуумы легче могут пережить и оставить потомство, чем это было бы возможно при суровом и строгом отборе в гораздо более однообразных естественных условиях. Также обстоит дело и в отношении культурных людей, которые посредством своего дифференцированного общественного устройства создают условия отбора и видоизменения, выходящие за пределы естественной экономии, и отчасти могут вступать с нею даже в противоречие.

Практика искусственного расового отбора — Rassenzucht — поэтому имеет большую важность для познания органической истории человеческих культурных рас. Нагляднее всего выступает эта связь в проблеме разведения без скрещивания — Reinzucht и путем скрещивания — Kreuzung, ибо вызванные общественными условиями существования людей преимущества и невыгоды внутригруппового размножения и расовые скрещивания представляют в своих причинах и влияниях большое сходство с наблюдениями над животными расами.

Разведение животных и растений ставит своей задачей развитие определенных органических форм и действий, которые унаследуются потомством. Путем изменений преимущественно условий питания и роста вызываются новые вариации. Выбор и спаривание наиболее целесообразно варьирующих индивидуумов накопляют затем путем внутригруппового размножения новые свойства в различительные признаки разновидностей.

Выбор и спаривание могут происходить двояким путем. Смотря по величине круга родства, в пределах которого назначенные к разведению индивидуумы допускаются к размножению.

Что касается условий размножения организмов, живущих в естественном состоянии, то в растительном мире так устроено, что оплодотворение причиняется большею частью пыльцой другого растительного экземпляра. Ботаники описывают эти явления следующим образом: «Во многих случаях пыльца растения также недействительна для его собственного рыльца, как равное ей количество неорганической пыли; или она хотя порождает сумочки, но последние не достигают до степени семяпочки; или последние хотя появляются и оплодотворяются, но развиваются только в чахлые, неспособные к произрастанию, семечки. Все такие растения могут быть определены, как самобесплодные. Далеко большая часть растений не самобесплодны, но, даже оплодотворенные собственной цветочной пылью, приносят меньшее или большее число способных к оплодотворению семян; обыкновенно же, если только не всегда, оплодотворение чужой пыльцой действует на них благоприятнее. Потомки, происходящие от скрещивания с чужими, при других условиях выросшими экземплярами, в среднем крупнее, сильнее и плодовитее; они оказывают в среднем гораздо более действительное сопротивление врожденным влияниям, чем потомки, происходящие от самооплодотворения. Только вырастая при благоприятных условиях, сами с собой, последние иногда не обнаруживают никакой отсталости сравнительно с первыми. Предоставленные напряженной борьбе с первыми, они обыкновенно побеждаются ими».[132]