Читать онлайн «Правый руль». Страница 34

В следующий момент из правого окна «Камри» показалась рука, указывающая мне остановиться. Я прижался к обочине, включил «аварийку». «Наверное, сейчас меня будут бить», — вяло подумал я и решил, что это будет справедливо. Я даже не намеревался сопротивляться. Хорошо бы только успеть снять очки — уберечь и глаза, и сами очки. Из «Камри» вышел человек в форме капитана милиции. Видно было, что он сильно возбуждён.

Но он сдержался. Выругавшись и убедившись, что я не пьян и не обкурен, капитан пошёл к своей машине.

Что чувствует автомобиль за мгновение до аварии? Передаётся ли ему электрический импульс, ударивший в этот момент по человеческим нервам?

Твои сородичи не оставляют мемуаров. Они просто живут. Исполняют своё утилитарное предназначение, о котором и не догадываются. Но иногда я знаю, что ты чувствуешь. Я перемещаюсь тобой, а ты чувствуешь мной. Этим мы нужны друг другу.

Поведение автомобиля на дороге многое скажет о его водителе.

Во Владивостоке обитают сравнительно вежливые водители. Многие из моих земляков со мной не согласятся. Жители каждого более или менее крупного города уверены, что самые безбашенные водители обитают именно в их краях. Побывав в нескольких других городах и ознакомившись с впечатлениями приезжих, я делаю вывод, что это не более чем местечковые мифы.

Бывает всякое. Меня, например, просто бесят водители, перестраивающиеся или паркующиеся без включения поворотника. Но всё относительно.

Гости из столиц и сибирских мегаполисов неизменно отмечают необычайную доброжелательность владивостокских водителей. Они всегда готовы пропустить автомобиль, выезжающий с второстепенной дороги или поворачивающий с главной налево. Одним из автоавторитетов, признавших эту удивительную местную особенность, был знаменитый теоретик и практик контраварийного вождения профессор Эрнест Цыганков: «Меня ваш город поражает интеллигентными водителями! Всегда пропустят, на рожон не лезут… Мягкие, хорошие люди, спокойная езда, что еще надо водителю?» А когда в 2008 году к нам прислали (естественно, из Питера) нового начальника краевой милиции, он тут же поделился с прессой своим первым впечатлением: какие, мол, у вас водители хорошие — даже пешеходов пропускают на «зебрах».

Не идеализируя ситуацию, я имею несколько версий для объяснения этого феномена. Возможно, причина кроется в эргономичных современных японских «машинах для людей», которые сообщают их водителям спокойствие, производя психотерапевтический эффект. Комфорт, автомат, суперсалон, кондиционер… Я отдыхаю и даже развлекаюсь за рулём.

По другой версии, неписаный моральный кодекс поведения на дороге вырабатывают «геополитические условия» — особенности ландшафта и дорожной обстановки в конкретном городе. Без взаимопонимания между участниками движения во Владивостоке с учётом его рельефа далеко не уедешь.

Наконец, по третьей версии, не исключающей второй, относительная вежливость наших водителей связана с местными особенностями организации движения. Оно у нас не так зарегламентировано, как даже в соседнем Уссурийске. В других городах необходимость принятия самостоятельных решений сведена к минимуму. Поведение предопределено разметкой, знаками, светофорами, бордюрами. У нас тех же светофоров очень мало. Наработанная коллективным разумом водительских поколений практика подсказывает: пропусти. Кооперация как принцип взаимоотношений между людьми оказывается не только гуманнее, но иногда даже с чисто прагматической точки зрения эффективнее, нежели конкуренция.

Проездив какое-то время за рулём, я разработал теорию о том, что в большинстве аварий дефакто виноваты, пусть и в различной степени, оба участника. Очень редки происшествия, в которых виновен только один из них. К такому выводу я пришёл, попав в несколько аварий и проанализировав их подобно тому, как лётчик Покрышкин разбирал свои боевые вылеты. Когда-то меня поразили его мемуары. Пусть даже кем-то обработанные, неважно.

Если таланта нет — никакой литобработкой его видимость не создашь. Это был мощный интеллектуал-аналитик, добавивший к своим мыслительным способностям квалификацию и опыт авиатехника и навыки лётчика, безупречно подготовленного профессионально и физически. Он выработал собственные, самые современные на тот момент правила поведения в воздухе. Они шли вразрез с официальными, но в итоге были утверждены повсеместно в советских ВВС, получив статус новой тактики истребительной авиации.

Мысленно я начал вносить в правила дорожного движения свои коррективы, отвечающие особенностям реальной обстановки на дороге. Механическое соблюдение правил вовсе не гарантирует безаварийного вождения. Я пришёл к выводу, что мог бы избежать всех моих аварий. Даже тех, в которых виновными справедливо признали других. Достаточно было проявить чуть меньше беспечности. Учесть скорость приближающегося автомобиля в одном случае, принять во внимания плохой обзор другого водителя во втором. Тех конкретных ошибок повторно я уже не совершал. Совершал другие.

Машина стала для меня механизмом познания себя. Я вдруг понял, что я мнителен и неуравновешен. Любая экстремальная ситуация выявляет подлинные качества человека, а вождение — это постоянная экстремальная ситуация. Пешеходы, до неотличимости похожие друг на друга, меняются, сев за руль. Если каждому выдать по автомату Калашникова с лицензией на отстрел недругов, все скелеты мгновенно вылезут из своих шкафов. «Средство повышенной опасности» о четырёх колёсах тоже способствует выявлению этих скелетов. Автомобиль становится инструментом психоанализа. Начиная с выбора автомобиля и заканчивая манерой езды — всё это как почерк, который не спрячешь и не изменишь.

Каждому человеку соответствует вполне определённый автомобиль. Некоторые не чувствуют этого, как другие не имеют музыкального слуха или не умеют со вкусом одеваться. Иногда я вижу, как из автомобиля выходит совершенно неожиданный, не соответствующий ему человек.

Невозможно отрицать взаимное влияние конкретного автомобиля и конкретного человека. Как собака похожа на своего хозяина, так и автомобиль неизбежно перенимает черты внешности и характера своего водителя, и наоборот. Знакомых, имеющих или имевших уже «в наше время» в Приморье отечественные автомобили, я могу пересчитать по пальцам одной руки. Если быть точным, то вспоминаю двоих таких знакомых. Совершенно разные, казалось бы, люди — и по профессии, и по возрасту. Один долгое время эксплуатировал «копейку» родом из 70-х, доставшуюся по наследству от отца. Другой до сих пор ездит на видавшей виды, проржавевшей «девятке» с госномером ещё советского стандарта. Оба — не малоимущие пенсионеры, а вполне обеспеченные и социально активные люди: молодой успешный программист и армейский полковник-спецназовец.

В наше время их автомобили в Приморье воспринимались как какое-то извращение. Задумавшись над этим, я вдруг увидел у этих людей важные общие черты, которых раньше не замечал. Целеустремлённость, переходящая в упёртость, и здоровое наплевательское отношение к тому, что скажут окружающие. Они относились к машине как к средству перемещения тела из одной точки в другую: лишь бы заводилась и ехала. Я понял, что безмятежно ездить у нас на этих автомобилях могут только такие люди. И наоборот: они, эти люди и им подобные, могут и должны поступать именно так. Я понял их через машины.

Автомобиль вообще помогает почувствовать человека. Прокатиться за рулём чужой машины — всё равно что примерить его одежду и посмотреться в зеркало. Большинство людей — полторашки, это как бы средний рост. Есть немало серьёзных двухлитровых парней. Я и сам ощущаю себя примерно на два литра. По крайней мере, никак не меньше 1,8. А на иного посмотришь — ему и трёх литров мало.

Самовыражение? Внутри меня что-то изменилось, когда я увидел патриарха всея Руси в «Мерсе-пульмане». Не на «Волге», даже не на «Тойоте». На «Мерседесе» в лимузинном исполнении — страшно шикарной и дорогой машине. Я не понимаю, зачем патриарху такой автомобиль и как быть с «игольным ушком». Этот факт, именно этот, убил моё пусть и нестойкое желание наконец покреститься. Даже президент не должен ездить в таком автомобиле. Патриарх — вообще за пределами понимания.

Интересно, на каком автомобиле ездил бы сегодня Иисус.

Тоталитарная мода на политкорректность мешает говорить о сравнительных особенностях мужского и женского поведения за рулём. Мне, однако, незачем скрывать то, что я думаю. Уходить в подтексты, аллегории и аллюзии тоже не хочется. Если бы мог, я бы возвёл якобы чукотский принцип «что вижу — то пою» в ранг обязательного человеческого поведения. Вплоть до отказа от ханжеского «о мёртвых либо-либо». Это принято считать цинизмом, маскируя данным словом с негативной эмоциональной окраской более точное понятие — честность.