Читать онлайн «Вавилон. Расцвет и гибель города Чудес». Страница 48

Явно выраженное самоуничижение, граничащее с паранойей, является результатом глубокого личного страха перед грозным божеством и отражает суть основных доктрин восточных религий. Причем в это понятие входят и слезы, которыми стараются смыть умышленно или неумышленно совершенные грехи, плач и вздохи, низкие поклоны, падение ниц на землю – все то, что совершает раб в присутствии деспота. Такое поведение пришло в западную культуру явно не из Греции, ибо греки к богам обращались более трезво, доброжелательно, сдержанно и до некоторой степени отстраненно. Ни одному греку не пришло бы в голову заслужить благосклонность божества тем, чтобы рыдать, кататься по земле, покрывать себя рубищем и посыпать голову пеплом; никогда бы классический грек не назвал себя рабом, даже «рабом Божиим» (ό δούλος θεοΰ) – эта надпись часто встречается на христианских гробницах раннего периода.

Можно обозначить еще две особенности, характерные для мышления вавилонян, равно как иудеев и христиан, но чуждые грекам и римлянам. Первая служит как бы противовесом страху перед божеством; это стремление подольститься к нему, подобно тому, как непослушный и хитрый ребенок старается заслужить благосклонность сурового отца. Такое самоуничижение в присутствии бога часто находит отражение в вавилонской литературе, а впоследствии в еврейских псалмах и христианских гимнах. По отношению к Таммузу, например, применяют льстивые эпитеты «Господин с нежным голосом и блестящими глазами»; еврейского Яхве называют «желаннее золота, слаще меда и медовых сот»; в христианских гимнах викторианской эпохи Христос описывается как мягкий и смиренный, возлюбленный муж, друг, пастырь, царь и т. д. Такой характер выражения чувств, свойственный восточному мироощущению, был чужд европейцам, которые с распространением христианства заимствовали его у Среднего Востока, наряду с ритуалами, ладаном, падением ниц, вкушением тела умершего бога и даже священным браком – всем тем, что представляло собой типичные проявления вавилонского культа.

То же самое можно сказать и о второй черте, перенятой Западом после победы христианства над язычеством. Речь идет о фанатизме в его разнообразных проявлениях не только в религии, но также в политической и общественной сферах. Такой фанатизм исходит из уверенности в превосходстве своего национального бога над всеми другими богами. Отсюда следует, что культы других богов нужно уничтожать вместе с их почитателями – такие идеи конечно же были совершенно чужды грекам и римлянам. Но для месопотамских религий это был основной фундаментальный принцип, и, следуя ему, приверженцы того или иного культа стирали с лица земли целые народы, не щадя даже грудных детей. Именно из-за такого фанатизма Ашшурбанапал, прежде называвший себя «Сострадательным», похваляется, что вырвал языки у вавилонских повстанцев, расчленил их тела на мелкие куски и бросил остатки собакам, свиньям и хищным птицам. Позже христиане, как ассирийцы и евреи до них, хотя и в более мягкой форме, но признавали необходимость искоренения врагов во имя славы своего бога.

Таким образом, мы видим, что Вавилон, от которого в наши дни осталось всего лишь несколько холмов в удаленном районе Месопотамии, оказал поистине величайшее воздействие на наш образ мышления – особенно в том, что касается войн, одной из основных черт нашей цивилизации. Стремясь уничтожить врагов ради правого дела, мы обращались к Господу почти с таким же рвением, что и вавилоняне к Мардуку или израильтяне к Яхве.

В то же время было бы крайне неосмотрительно приписывать дальнейшее развитие культуры влиянию только какой-то одной древней цивилизации. Единственное, о чем с уверенностью можно заявить, – это то, что история западного мира берет свое начало в Месопотамии. Ведь основные черты нашей цивилизации – урбанизация, земледелие, религиозные принципы и моральные установки, законы и письменность – существовали уже в Шумере приблизительно пять тысяч лет тому назад. Из Шумера эти достижения попали в Вавилон, а оттуда распространились по всему Среднему Востоку и Евразии. Однако попытки проследить прямые культурные связи между Вавилонией и возникшими позже европейскими цивилизациями сопряжены с определенными трудностями. Согласно одним исследователям, связи эти обширны и непосредственны; другие же считают, что прямые связи практически не наблюдались. Сторонники первой гипотезы утверждают, что культурное наследие передалось нам через хеттов, контактировавших, с одной стороны, с Вавилонией, а с другой – с Эгейским миром. Их противники указывают на такие географические препятствия, как пустыни между Месопотамией и странами Средиземноморья.

Но, несмотря на все наше культурное сходство с Шумером, Вавилоном и Ассирией, для нас они остаются чем-то чужеродным. И так же к ним относились афиняне, которых отделяло от великих империй древности всего несколько столетий, если не десятилетий. И хотя Вавилон в результате открытий, сделанных в XIX в., занял свое достойное место в истории, интерес широкой публики к нему постепенно угас. Во всяком случае, сегодня он несравним с энтузиазмом столетней давности, когда мгновенно разошлось около 10 тысяч экземпляров книги Генри Лэйярда «Ниневия и ее остатки», причем десятки тысяч человек заказывали ее в библиотеках. В наше время Ниневия, Вавилон и другие города, чьи имена известны лишь специалистам, вновь стали лишь полузабытым эпизодом в истории человечества, имеющим некоторое отношение к апокалиптическим пророчествам Ветхого Завета.

Такому угасанию интереса к Вавилонии есть несколько объяснений. Это и удаленность археологических памятников Месопотамской равнины, и разочарование, которое испытывают туристы, их посетившие. Остатки двух наиболее известных городов, Вавилона и Ниневии, представляют собой нагромождение камней и мусора, оставленных многочисленными непрофессиональными рабочими, надеявшимися с помощью лопат и кирок откопать несметные сокровища. Любителю древностей гораздо больше придутся по душе прекрасные и величественные памятники Египта, Греции и Рима. Если же он пожелает удовлетворить свое любопытство в отношении Вавилона или Ассирии, то ему лучше всего отправиться в национальные музеи Ближнего Востока, Европы и Америки. И даже в этом случае, глядя на загадочных быков с человеческими головами или рассматривая барельефы с изображением древних битв, у него вполне может возникнуть впечатление, подобное тому, когда впервые разглядываешь, к примеру, статуи острова Пасхи. Возникает естественный вопрос: что общего у меня с этими монолитами и создавшими их людьми? Такое же разочарование может постичь и дилетанта, если он захочет приобщиться к древней литературе. Ему скоро наскучат все эти безудержные прославления царей, напыщенные гимны, посвященные богам с их труднопроизносимыми именами, и тысячи судебных документов и отчетов о торговых сделках. Факт остается фактом – ту литературу, те художественные произведения, к которым мы привыкли при чтении классики, вряд ли можно найти среди десятков тысяч глиняных табличек, извлеченных из-под обломков древних библиотек. Как уже было сказано, пожалуй, лишь «Эпос о Гильгамеше» обладает неким сходством с «Одиссеей». Остальное – плачи, редкие басни о животных и пословицы с поговорками – слишком примитивно и безыскусно, чтобы произвести впечатление на современного читателя.

Но все же тайна Вавилона продолжала привлекать внимание людей даже после того, как исчезли все материальные напоминания о нем. Само его имя, похоже, обладает какой-то притягательной силой. Еще Вордсворт в одном из своих сонетов писал о Вавилоне, от которого не осталось ни единого слова, напоминающего миру о его существовании. Правда, это было написано до великих раскопок XIX в. Теперь же, пожалуй, не осталось почти ни одного монарха за двухтысячелетнюю историю города, чье имя было бы нам неизвестно, – начиная с Сумуабума, первого зафиксированного правителя 2225 г. до н. э., и до последнего независимого царя Набонида в 555 г. до н. э. В общей сложности насчитывается 138 коронованных царей Вавилона. Что касается слов, то их, дошедших сквозь толщу веков, в нашем распоряжении очень много; любой, имеющий достаточно желания, времени и терпения, может ознакомиться с ними. Если ранее события, отраженные в известном библейском повествовании о вавилонском плене евреев, казались чем-то сказочным, то в наши дни существование Навуходоносора II является реальным историческим фактом. Легенда стала историей, подобно тому как мифы об Агамемноне подтвердились в результате раскопок Микен Шлиманом. Так, мы с уверенностью можем утверждать, что Навуходоносор правил с 605-го по 562 г. до н. э.; что он был правителем так называемого Нововавилонского царства, чье влияние простиралось от берегов Средиземного моря до границ современного Афганистана; и что в 587 г. до н. э. он разрушил Иерусалим. Данная историческая версия значительно отличается от того, что написано в Библии, ведь вряд ли правомерно предположение, что великий царь пал на колени перед одним из еврейских пленников.