Читать онлайн «Великие сражения Античного мира». Страница 35

На следующее утро римляне возобновили движение. Возможно, боем теперь руководили ветераны-полководцы, служившие под началом Вара. Они пытались нащупать противника и навязать ему бой. В случае, если им это удастся, они рассчитывали на превосходство в тактике и дисциплине, которые постоянно обеспечивали превосходство римских солдат. Но Арминий был слишком мудрым военачальником, чтобы позволить своим соплеменникам с их большими широкими мечами, практически не защищенными доспехами, вступать в бой с римскими легионерами, хорошо вооруженными, имевшими шлемы, панцири, поножи и щиты. Он знал римскую тактику начинать сражение с убийственного залпа тяжелых копий на расстоянии нескольких метров от противника, а затем ломать его сопротивление в рукопашных схватках короткими мечами, одинаково приспособленными для того, чтобы и резать, и колоть. При этом римляне сохраняли поразительное хладнокровие и четко выполняли все команды, подававшиеся в пылу самой жаркой схватки четко и неукоснительно, как на параде[58].

Арминий наблюдал за тем, как римляне вышли из лагеря и построились в боевой порядок, но затем, не встретив противника, перестроились в колонны. Какое-то время солдатам Вара позволили двигаться спокойно. Во время движения колонн случались лишь небольшие стычки. Но римская армия постепенно уставала, совершая марш по пересеченной местности. Физическое утомление и чувство моральной подавленности усугубилось начавшимся проливным дождем. Как будто германские боги изливали свой гнев на несчастных легионеров! Через некоторое время колонны подошли к гряде покрытых лесом холмов, расположенных между Бад-Дрибургом и Билефельдом. Здесь Арминий приказал построить баррикады из поваленных деревьев, чтобы еще более затруднить движение врага. В ряды римских легионеров пришли отчаяние и безнадежность. Колонны утратили свою стройность, повозки были брошены, так как с ними невозможно было продолжать движение. Как только это случилось, многие легионеры начали покидать свое место в строю и толпиться возле повозок, пытаясь спасти хотя бы самое ценное из своего имущества. И тогда Арминий дал сигнал к общей атаке. Из мрака леса стали раздаваться свирепые крики германцев. Огромными толпами они нападали на римлян с флангов, осыпая смешавшихся легионеров, пытавшихся вырваться из заболоченной местности, тучами дротиков. Германцы использовали любую возможность для того, чтобы вклиниться в образовавшиеся бреши в колоннах и тем самым заставить каждый отдельный отряд римлян биться в отрыве от остальных сил. Арминий с отборным отрядом своих сторонников воодушевлял соотечественников личным примером. Его люди начали истреблять лошадей римской кавалерии. Кони, захлебываясь в трясине и в собственной крови, сбрасывали седоков и расстраивали ряды легионеров, сея вокруг неразбериху и панику. Вар наконец отдал приказ войскам повернуть в сторону ближайшего гарнизона, расположенного на реке Липпе[59].

Но теперь отступать было так же невозможно, как и продолжать движение вперед, а повернув назад, римляне тем самым еще более воодушевили своих противников, и удары во фланг дезорганизованных легионов стали еще более мощными и частыми. Командующий римской кавалерией Нумоний Вала бросился со своими конниками прочь в тщетной попытке спасти себя, покинув своих товарищей. Не имея возможности сохранить строй и пробиться через лес и болота, всадники рассеялись в лесу и были перебиты поодиночке все до одного (коннице в основном удалось пробиться. – Ред.). Пехота продолжала держаться вместе и сопротивляться, но делала это, больше повинуясь чувству дисциплины и из личной храбрости, чем в надежде на успех и спасение. Сам Вар, получив тяжелое ранение в бою с германцами, совершил самоубийство, чтобы не попасть живым в руки тех, кого он своими притеснениями довел до восстания. Один из его военачальников погиб в бою, другой сдался противнику. Но милость к поверженному недругу никогда не была в обычаях римлян, и теперь тем из легионеров, кто сложил свое оружие в надежде на милосердие победителей, предстояло самим испить полную чашу страданий, которую и сам Рим часто преподносил многим храбрым, но неудачливым противникам. Разгоряченные боем германцы убивали врагов с невероятной жестокостью, а тех из них, что не были порублены в куски на месте, сохранили лишь для того, чтобы позже подвергнуть их еще более жестокой смерти.

Большая часть римской армии сражалась самоотверженно и упорно. Легионерам порой удавалось отбросить массы нападавших. Но постепенно они теряли строй и становились все слабее и слабее под плотным дождем дротиков и непрекращавшимися ударами все новых и новых орд варваров. В конце концов, в результате отчаянных ударов германцев, римская колонна была рассечена на части, два орла легионов попали в руки противника, а римский строй, еще утром мощной и гордой поступью выступивший из лагеря, превратился в несколько смешавшихся отрядов. Их солдаты либо пали под ударами превосходящих сил противника, либо погибли позже, пытаясь выбраться из лесов и болот. Только очень немногим (кавалеристам. – Ред.) удалось вновь увидеть левый берег Рейна. Один из отрядов храбрых ветеранов построился в круг на небольшом холме и, отбивая все атаки упрямых германцев, продолжал сопротивление до конца того ужасного дня. На этом месте, там, где последние из римских воинов провели ночь страданий и отчаяния, еще долгие годы оставались следы попыток выкопать траншею и насыпать вал. Но на следующий день измотанные голодом, ранами и тяжелым трудом римские воины вновь были атакованы победоносными германцами. Часть римлян была умерщвлена на месте, другие, согласно ужасному ритуалу, были сначала кастрированы, а затем принесены в жертву древним северным божествам.

Узкое ущелье в низкогорье, через которое сейчас проходит дорога между Падерборном и Бад-Пирмонтом, ведет от того места, где пылала битва, к Экстернштайну, цепи голых величественных скал из песчаника. Рядом под сенью вековых деревьев протекает небольшой ручей. Согласно местным легендам, в этой священной роще древних германцев римские пленные были принесены в жертву победившими воинами Арминия.

Никогда прежде победа не одерживалась германцами столь решительно, никогда освобождение угнетенного народа не было таким внезапным и окончательным. По всей территории Германии римские укрепленные пункты были взяты штурмом, их гарнизоны вырезаны. Вскоре после гибели Вара и его армии Германия освободилась от ярма захватчика.

В Риме известие о битве было встречено с ужасом. Об этом можно сказать без всякого преувеличения, читая труды самих римских историков. Они не просто дают понять тот великий страх, что охватил римлян, познавших грозную доблесть германцев, племена которых оказались способны объединиться ради общей цели, но и раскрывают, насколько ослаблено и деморализовано оказалось население Италии[60].

Дион Кассий пишет: «Август, когда он узнал о несчастье, постигшем Вара, рвал на себе одежды и пребывал в глубоком горе, переживая о потерянных войсках и с ужасом думая о германцах и галлах. Главной причиной его тревоги было то, что он ожидал, что эти племена предпримут поход против Италии и Рима. А количество оставшейся в городе молодежи, годной к военной службе, было не достойно даже упоминания, резервы союзников тоже были все истрачены. Тем не менее он сделал в этой опасной обстановке все, что мог. Когда никто из граждан призывного возраста не изъявил желания служить в армии, он приказал провести призыв насильно и наказать конфискацией имущества и лишением прав гражданства каждого пятого мужчину в возрасте до тридцати пяти лет и каждого десятого старше этого возраста. Наконец, когда он узнал, что даже эти меры не могут заставить римлян вступить в армию, он приговорил некоторых из отказавшихся служить к смерти. За счет отслуживших свой срок ветеранов и освобожденных рабов он собрал столько солдат, сколько оказалось возможным. Все эти силы под командованием Тиберия он срочно отправил в Германию».

Дион также приводит ряд зловещих предзнаменований, которые якобы наблюдались в это время. Их описание не нашло материальных подтверждений, однако оно ясно характеризует состояние умов, которые в них верили. Так, по его словам, обрушились три горные вершины в Альпах, и из них хлынуло пламя. В храме бога войны Марса, откуда появился основатель Рима, в его статую ударила молния. В ночном небе несколько раз наблюдали огненное зарево. В небе появилось сразу несколько комет. Огненно-красные метеоры, появившиеся в небе с севера, падали на поля. Говорили также о том, что стоявшая на границе статуя Победы, указывавшая направление на Германию, развернулась кругом и теперь указывает на Италию. Эти и другие знамения, по преданию появившиеся после разгрома легионов Вара, как считалось, говорили о том, что боги разгневаны на Рим. Август тоже не был свободен от предрассудков, но на этот раз не нужно было сверхъестественных знаков свыше, чтобы усугубить его тревогу и печаль. Даже спустя несколько месяцев после получения известий о результатах битвы он часто начинал биться головой о стену, восклицая: «Квинтилий Вар, верни мне мои легионы!» Об этом можно узнать из трудов его биографа Светония. Каждый из историков древности, касавшихся разгрома трех легионов Вара, обращает внимание на то, какой силы удар был нанесен могуществу Рима и с какой горечью его воспринимали в империи.