Читать онлайн «Финикийцы. Основатели Карфагена». Страница 20

Рис. 36. Прямоугольный водоем и южные ворота в Мотии, согласно Уайтекеру, 1921 год

Круглый порт Карфагена имел 220 доков, из которых 160 – 170 предназначались для галер с пятью рядами весел. Учитывая современную топографию окрестностей круглой лагуны, трудно представить, как такое большое сооружение могло быть построено, даже если доки были сухими. Однако мы не можем с легкостью отбросить древние свидетельства, и остается предположить, что реконструкция римского периода уничтожила топографические признаки, способные объяснить эту загадку. Уайтекер обнаружил в Мотии к западу от южных ворот прямоугольный водоем, который счел котоном. Это маленький резервуар, 51x35,5 метра, с каналом в семь метров шириной в самом узком месте, ведущим к морю (рис. 36). Что бы ни представлял собой этот резервуар в его настоящем виде, он не мог быть котоном, ибо недавние раскопки показали, что он был вспомогательным сооружением. Его южная стена, достаточно протяженная, не имеет доступов с моря. Датировка неопределенна, но, вероятно, резервуар существовал до падения города в 398 году до н. э. Однако есть доказательства того, что по меньшей мере стены резервуара, особенно в юго-западном углу, покоятся на более древней кладке. Кроме того, расчистка южной части канала, ведущего от моря, выявила боковые стены и облицовку из прекрасного тесаного камня, датируемую концом VI века до н. э. Облицовка имеет широкую канаву в середине, вероятно предназначенную для киля корабля. Поскольку канал тянется к северу, он не имеет боковых каменных стен и расширяется в восточной части. Возможно, на месте этого резервуара располагался древний котон. Если так, он был позже брошен, так как облицованная часть канала эффективно блокировала проход кораблей с помощью вспомогательной поперечной стены, покоящейся на слое наносного грунта[25].

Все финикийские города, независимо от их размеров, были обнесены крепостными стенами. На бронзовых воротах Балавата, установленных Салманасаром III (859 – 824 гг. до н. э.), изображены данники, пересекающие пролив между Тиром и материком и подносящие дары царю. На каменистом острове мы видим крепостную стену Тира с башнями и зубцами. Есть и более позднее изображение стен Тира в сцене бегства Лули на ниневийских рельефах Синаххериба (705 – 681 гг. до н. э.), на которых Лули с семейством садится на корабль у бокового прохода в городской стене. Художник как будто объединил дома с одноэтажной городской стеной, которая на этом уровне имеет зубцы, а выглядывающие сверху дома имеют двойные двери с пилястрами по бокам. Еще одна картина почти наверняка финикийского города предстает на одном из рельефов Синаххериба из той же серии. Мы видим отдельные дома различной архитектуры, как правило двухэтажные, причем верхний этаж уже нижнего (рис. 37). В верхней части изображения видна городская стена или стена святилища. Барнетт считает, что здесь изображен один из финикийских городов, захваченных Синаххерибом в его третьей кампании, и он справедливо отмечает на верхних этажах маленькие квадратные оконные проемы с балюстрадами, поддерживаемыми миниатюрными колоннами в форме пальм, что является типичным финикийским «верхним окном». Такие окна часто упоминаются в Библии, например, когда мать Сисары (Sisera) ищет Сисару или когда Иезавель смотрит на Иеху (Ииуя). Их же мы видим на пластинках из слоновой кости «женщина в окне» из Калаха (Нимруда) и Арслан-Таша, изображающих ритуал поклонения Астарте (женщина – жрица-проститутка). Другие типы многоэтажных домов видны на фрагментах модели башни из Карфагена. В основном дома имеют три этажа, хотя, возможно, их было и больше. Кто сможет определить, представляет ли эта модель маяк или сторожевую башню? Стены Сидона с башнями и зубцами, имеющие, как кажется, высоту всего в один этаж, встречаются на сидонских монетах начала IV века до н. э.

Рис. 37. Рельеф из дворца Синаххериба (705 – 681 гг. до н. э.) в Ниневии. Осада финикийского города

Как правило, финикийские города были небольшими, и постройки, имеющие больше одного этажа, располагались очень тесно. Страбон сообщает о многоэтажных домах Тира и Арада, причем дома Тира были выше, чем даже в самом Риме. Аппиан упоминает дома, имевшие более шести этажей, на узких улицах между форумом и Бирсой в Карфагене. Западные города были преимущественно двухэтажными, как мы видим из наиболее интересного надгробного изображения IV века, обнаруженного в Джебель-Млецца на мысе Кейп-Бон. Кроме святилищ или могил изображен город с зубчатыми стенами и семнадцатью двухэтажными домами различных размеров (рис. 31b). Несмотря на примитивность рисунка в сравнении с тонкой резьбой художника из Синаххериба, наблюдается удивительное сходство в архитектуре, и мы вправе признать этот стиль обычным для финикийского городского дома.

Раскопки пока не выявили дополнительных исторических свидетельств. Дом, раскопанный Уайтекером в Мотии, был хорошо спланирован и добротно построен. Видны мастерские и кладовые, однако мозаики из гравия в греческом стиле и явно греческой работы указывают скорее на греческий, а не финикийский тип дома. Однако в мозаиках, изображающих борющихся животных, ощущается восточное влияние, и похоже, что дом принадлежал финикийцу.

На полуострове Кейп-Бон в Дар-Ессафи (Керкуане), маленьком городе III – II веков до н. э., обнаружены дома, жители которых явно были рыбаками или красильщиками. В одном доме сохранилась маленькая ванная комната с ванной, имевшей сиденье. На площадке также хорошо сохранилась ванна с тщательно спланированной дренажной системой. Комнаты были вымощены розовым цементом с вкраплением мелких мраморных кубиков, что часто встречается в жилищах многих средиземноморских городов того периода. Такие полы были предшественниками более поздних мозаичных полов эллинистического периода и бытовали еще довольно долго. Наружные стены домов были сплошными, а окна выходили в маленький внутренний дворик. Подобная архитектура хорошо сочеталась с жизнью тунисской провинции и пережила пунический период.

Несколько поздних пунических домов были недавно раскопаны в самом Карфагене, в частности на южном склоне Бирсы на хорошо осушаемых улицах тремя-четырьмя метрами ниже римских уровней. Дома с прямоугольными комнатами спланированы достаточно просто, без всяких архитектурных излишеств. Стены, до сих пор поднимающиеся на метр и более, сложены из кирпича или глины и покоятся на каменном фундаменте, покрытом смолой, дабы противостоять атмосферным воздействиям. Местами стены укреплены ортостатами (большими каменными блоками, составляющими фриз в нижней части стены). Стены часто покрывались штукатуркой, что характерно для пунических сооружений.

Финикийское водоснабжение почти полностью базировалось на резервуарах, хотя в Карфагене нам известен по меньшей мере один главный источник – Фонтан тысячи амфор. На ханаанском востоке в начале раннего железного века родилась новая система резервуаров, облицованных водонепроницаемой известковой штукатуркой, что, наконец, позволило поселенцам долго и надежно сохранять дождевую воду и не выискивать удобные площадки около источников и рек. Несомненно, этот обычай колонисты прихватили с собой на запад. Позднее, похоже, они заимствовали у греков еще лучший материал, настоящий цемент, и с позднего периода пунического Карфагена сохранилось много подобных резервуаров.

И Библия и археология свидетельствуют, что ханаанеи, как и все семиты, были в основном земледельцами и скотоводами. Это подтверждают угаритские религиозные тексты, в которых явно подчеркивается сезонный цикл. Однако, поселившись на морском побережье, ханаанеи естественно занялись рыболовством, а близость ливанских лесов с их прекрасной корабельной древесиной дала толчок развитию торговых связей между Библом и Египтом. Узость прибрежной полосы, пригодной для возделывания, привела к необходимости пополнения собственных ресурсов за счет импорта домашнего скота и зерна из Египта и, возможно, Месопотамии. Даже в Палестине, где пахотной земли было гораздо больше, подобный импорт, как мы узнаем из патриархальных историй, был необходим.

Финикийцы, энергичные и явно склонные к стяжательству, вскоре научились развивать ремесла, базирующиеся вначале на собственном сырье и на продуктах прибрежных вод, а позже и на привозном сырье. Они стали искусными строителями (каменщиками и столярами), чем не преминула воспользоваться древнееврейская монархия. Финикийцы прославились обработкой тканей на основе продуктов собственного животноводства и земледелия, а также из хлопка и льна, импортируемых из Египта, и шерсти из горных районов Месопотамии. Эти ткани финикийцы окрашивали своим прославленным пурпуром, добываемым из моллюсков. Импортируемое сырье включало слоновую кость, металлы и полудрагоценные камни для ювелирных изделий, безделушек и произведений искусства, которыми они повсюду торговали.