Читать онлайн «Почему нам так нравится секс». Страница 16

Возможно, к этому моменту вы уже твердо решили, что я — типичный обитатель башни из слоновой кости, занятый поисками ответов на надуманные, ничтожные вопросы. Я прямо-таки слышу, как миллиарды обитателей Земли восклицают: «Есть только один вопрос, который по-настоящему требует ответа, — почему Джаред Даймонд такой идиот! Вот вы лично разве не понимаете, почему люди всегда готовы заняться сексом? Да просто потому, что это приятно!»

К сожалению, такой ответ не может удовлетворить ученого. Судя по тому, насколько животные во время спаривания увлечены своим занятием, им половой акт также доставляет немало удовольствия. А сумчатые мыши, по-видимому, испытывают даже больше удовольствия, чем мы, если судить по продолжительности их спаривания (до двенадцати часов). Тогда почему животные спариваются лишь в те периоды, когда самка готова к оплодотворению? Поведение, точно так же как и анатомия, — результат естественного отбора. Значит, если секс доставляет и удовольствие, то причину этого также следует искать в естественном отборе. Да, секс приятен и собакам, однако лишь в строго определенное время: собаки, подобно большинству других животных, приобрели в ходе эволюции способность наслаждаться сексом лишь тогда, когда он приносит пользу. Естественный отбор всегда на стороне тех особей, которые стремятся передать свои гены как можно более многочисленному потомству. Как же вы сможете произвести это многочисленное потомство, если, как безумные, занимаетесь сексом в те периоды, когда даже одного детеныша зачать совершенно невозможно?

Простой пример целесообразности сексуальной активности у животных подают уже известные нам из главы 2 мухоловки-пеструшки. Обычно самка этой птички ищет копуляции только тогда, когда ее яйцеклетки уже готовы к оплодотворению, т. е. за несколько дней до откладки яиц. Как только самка откладывает яйца, она тут же утрачивает всякий интерес к копуляции и либо активно противостоит притязаниям самцов, либо просто не обращает на них внимания. Однако в ходе одного эксперимента орнитологи искусственно превратили двадцать только что отложивших яйца самок мухоловок-пеструшек в «соломенных вдов», удалив их самцов. Уже через два дня шесть из двадцати «овдовевших» самок делали настойчивые попытки спариться с другими самцами, еще три были замечены в ходе копуляции, а остальным, возможно, удалось проделать это незаметно для исследователей. Самки явно пытались обмануть новых самцов, убедив их в собственной готовности к оплодотворению. Когда из уже снесенных яиц вылупились бы птенцы, ничто не подсказало бы новым самцам, что это не их дети. По крайней мере в нескольких случаях уловка сработала и обманутый самец ухаживал за чужими птенцами как за собственными. Однако во всей этой истории не было ни намека на то, что мухоловка-пеструшка, оказавшись в роли веселой вдовы, ищет в сексе удовольствия.

Скрытая овуляция, постоянная готовность к сексу и половой акт как развлечение делают нас существами необыкновенными, но все это стало возможным исключительно в результате эволюционного развития. Особенно парадоксален тот факт, что именно у Homo sapiens — вида, уникального своей способностью к самопознанию, — женщины ничего не знают о наступлении собственной овуляции, тогда как самки других видов, даже такие туповатые, как коровы, прекрасно в этом разбираются. Нужна была какая-то очень веская причина, чтобы скрыть овуляцию от таких умных и чутких созданий, как женщины. Как мы увидим, выяснить, в чем заключалась эта причина, довольно неожиданно оказалось очень трудно.

Есть простая причина, по которой большинство относится к спариванию с разумной экономностью: половой акт требует затрат энергии и времени, а кроме того, повышается риск ранения и гибели. Давайте перечислим аргументы в пользу того, что не надо заниматься любовью, если в этом нет репродуктивной необходимости:

1. Выработка спермы обходится самцам недешево. Черви-мутанты, у которых уменьшилось количество выделяемой спермы, живут дольше, чем обычные черви.

2. Копуляция требует времени, которое можно было бы посвятить поиску пищи.

3. Самец и самка во время копуляции могут быть легче захвачены врасплох и убиты хищником или врагом.

4. Пожилые особи могут не выдержать усилий, которых требует половой акт: французского императора Наполеона III во время любовных игр хватил удар, Нельсон Рокфеллер умер, занимаясь сексом.

5. В ходе драки из-за течной самки самцы могут серьезно покалечить друг друга, а то и самку.

6. Внебрачная копуляция у многих видов (и прежде всего у человека) — дело рискованное, и особи, застигнутой за этим, могут грозить серьезные неприятности.

Иными словами, мы бы только выиграли, если бы относились к сексу столь же рационально, как другие животные. Спрашивается, в чем же преимущества нашего, столь неэффективного, сексуального поведения?

Предположения ученых на сей счет обычно основываются на другой необычной видовой особенности Homo sapiens: полной беспомощности новорожденного человеческого детеныша. Детеныши большинства млекопитающих научаются самостоятельно добывать себе пищу, как только перестают получать материнское молоко, а вскоре после этого становятся совершенно независимыми. Следовательно, самка вполне может взрастить детеныша в одиночку, без всякой помощи самца, который нужен ей только для того, чтобы спариться. Люди, однако, добывают еду гораздо более сложными и технологичными способами, и маленький ребенок не обладает ни достаточной для этого физической силой, ни соответствующим умственным развитием. В результате ребенка нужно кормить и заботиться о нем еще по меньшей мере лет десять после того, как он отнят от груди, и с этой работой два родителя справятся легче, чем один. Даже сегодня матери-одиночке нелегко воспитывать ребенка, и тем более это было трудно в те далекие доисторические времена, когда все мы были охотниками и собирателями.

А теперь попробуем представить себе дилемму, перед которой стоит только что оплодотворенная первобытная женщина. У других видов млекопитающих самец, оплодотворив самку, тут же отправился бы на поиски другой самки, находящейся в фертильном периоде, чтобы оплодотворить и ее. Но если первобытный мужчина бросал свою беременную женщину, то его будущему ребенку, скорее всего, грозила голодная или насильственная смерть. Что должна сделать женщина для того, чтобы удержать подле себя мужчину? Она находит блестящее решение: оставаться сексуально рецептивной даже после оплодотворения! Быть готовой заняться с мужчиной любовью, когда бы он ни захотел! Тогда ему не придется искать сексуальных контактов на стороне: он останется с женщиной и даже, вероятно, поделится с ней и со своим будущим ребенком охотничьей добычей. Таким образом, предполагается, что секс исключительно ради удовольствия выполняет роль цемента, скрепляющего человеческую пару, которая вскармливает своего беспомощного младенца. Такова вкратце суть теории, которую еще недавно разделяло большинство антропологов и в пользу которой, на первый взгляд, говорит многое.

Однако если мы обратимся к изучению поведения животных, мы обнаружим, что теория «секс-как-скрепа-семейных-ценностей» не может дать ответов на многие ключевые вопросы. Шимпанзе (а особенно карликовые шимпанзе — бонобо) спариваются гораздо чаще, чем большинство людей, по несколько раз в день, однако копуляции происходят со случайными партнерами и устойчивых пар не образуется. С другой стороны, можно указать на поведение самцов многих других видов млекопитающих, которые не нуждаются в подобных «сексуальных взятках», чтобы не покидать самку и детеныша. Гиббоны, которые часто образуют моногамные пары, годами обходятся без копуляций. Выгляните в окно, и вы увидите, как самцы певчих птиц помогают самкам кормить птенцов, хотя никаких копуляций после оплодотворения у них быть не может. Даже самцу гориллы, окруженному гаремом самок, возможность спаривания предоставляется лишь несколько раз в год; все его подруги либо выкармливают детеныша, либо у них нет течки. Так зачем же только женщины, в отличие от самок всех этих животных, сочли нужным предложить мужчине «взятку» в виде постоянной готовности к сексу?

Между человеческими парами и парами животных есть принципиальная разница. Гиббоны, певчие птицы и гориллы живут в природных условиях рассредоточенно, причем каждая пара (или гарем) занимает определенную территорию. Такой образ жизни уменьшает вероятность встречи потенциальных внебрачных партнеров. Возможно, самая характерная особенность человеческого общества состоит в том, что каждая пара супругов живет в окружении множества подобных пар, причем все они связаны экономическими отношениями. Чтобы найти в животном мире нечто хотя бы отдаленно похожее на человеческое общество, искать следует не среди млекопитающих, а у морских птиц, которые образуют огромные гнездовые колонии. Но даже пары морских птиц не так зависят друг от друга экономически, как мы.