Читать онлайн «Свастика и орел. Гитлер, Рузвельт и причины Второй мировой войны. 1933-1941». Страница 32

Фактор Соединенных Штатов присутствовал даже в этих тактических спорах. На совещании 7 мая Гитлер встал на сторону руководства люфтваффе, которое считало, что линкоры беспомощны против воздушных атак, поскольку чувствовал, что гибель линкоров «может повлиять на планы США». Впрочем, флоту обещали дать большую свободу действий, а в июне Гитлер заверил своих адмиралов, что после падения Франции флоту будет уделяться первостепенное внимание. Но этот счастливый для флота день так и не наступил – сначала надо было подчинить себе Францию, а потом, как мы увидим, всю Европу, включая Россию.

Тем временем в Норвежской кампании Гитлер использовал флот для поддержки вторжения. Однако руководству ВМС пришлось преодолеть нежелание фюрера положиться на флот для достижения своей цели. Как свидетельствовал один из его военно-морских советников, «провести операцию, преодолев такое большое водное пространство, было для него очень странным». Однако после этого Норвегия стала для Гитлера навязчивой идеей – он стал опасаться, что англо-американские войска изберут ее местом своего вторжения. И задачей номер один для флота стала теперь охрана Норвегии, а Северная Африка и Атлантика отодвинулись на второй план.

В июне и июле в штабе ВМФ занимались подготовкой операции вторжения в Англию, которая получила название «Морской лев». Но в этом случае неуверенность Гитлера дополнялась неуверенностью его советников. Гитлеру не нравилась сама идея столь крупной военно-морской операции, а его адмиралы растерялись перед обилием технических деталей, которые надо было предусмотреть. Гитлер согласился на проведение этой операции, только убедившись, что это самый лучший способ достижения победы над Англией, о которой он так мечтал. Но даже в операции «Морской лев» флоту, по-видимому, отводилась роль угрожающей силы или силы, наносящей завершающий удар по стране, уже обескровленной воздушными налетами[78].

При обсуждении деталей операции разногласия между Гитлером и ОКМ и ОКМ и другими родами войск еще больше усилились.

Редер опасался, что вместо вторжения будет осуществлена морская блокада Британии, поскольку задание, которое получил флот, «никоим образом не соответствовало его мощи и никак не было связано с задачами, поставленными перед армией и военно-воздушными силами». Поведение Гитлера тоже не внушало надежд – он постоянно обсуждал с представителями этих родов войск сроки операции, дату ее начала и тип фронта, который надо было создать. К августу стало ясно, что фюрер обдумывает альтернативы для этого сомнительного предприятия, а в сентябре операция вообще была отложена на неопределенный срок. У нас нет прямых доказательств тому, что в расчетах Гитлера, связанных с операцией «Морской лев», фигурировали США, но все понимали, что надо срочно сломить сопротивление Англии до того, как американская помощь достигнет своего полного объема[79].

Впрочем, во время обсуждения альтернатив вторжению в Британию много говорилось о том, какую роль может сыграть Америка.

Когда подготовка операции «Морской лев» была прекращена и осенью 1940 года обсуждались другие варианты удара по Британии, ОКМ сосредоточил свое внимание на четырех географических регионах: Средиземноморье, Африке, испанских и португальских островах, а также Атлантике и Западном полушарии. Во всех этих регионах Америка имела определенное влияние. Гитлер не проявил равнодушия к этим вариантам, но после июля 1940 года у него появилась собственная континентальная альтернатива «Морскому льву» – операция «Барбаросса» (план вторжения в Россию). В связи с этим он планировал опереться на Францию и Испанию в Средиземноморье и ограничить немецкие договорные обязательства. Изменение приоритетов стало ясным во время его разговора с адмиралами. 9 сентября руководство флота в качестве альтернативы «Морскому льву» предлагало нанести удар по Гибралтару и Суэцу, поскольку, по мнению адмиралов, Британию надо было «изгнать из Средиземноморья». Более того, эти операции надо было разработать «до того, как вмешаются Соединенные Штаты». Это были не второстепенные операции, предупреждало ОКМ, а главный удар по Британии. Редер повторил этот аргумент две недели спустя, когда в разговоре с Гитлером охарактеризовал Средиземноморье как «опорный пункт их империи» и подчеркнул значение немецкого удара, который надо нанести до того, как вмешается Америка[80].

В Германии хорошо понимали, что Африка, Испания и португальские острова представляют для Америки непосредственный интерес. ОКМ не исключало даже возможность американской военной операции в этом регионе. В большом меморандуме, озаглавленном «Проблема США», представленном на совещании в сентябре, ОКМ предупредило о том, что Америка может оккупировать испанские и португальские острова и британские и французские колонии в Западной Африке. В качестве превентивной меры было предложено захватить Канары и использовать французский флот для защиты французских колоний[81].

Редер постоянно подчеркивал решающее значение Северо-Западной Африки, он предвидел англо-американо-французское сотрудничество в этом регионе. Гитлер согласился, что и для Средиземноморья, и для Северной Африки существует опасность, но не предложил ничего иного, кроме как заключить договоры с Францией и Испанией. 20 ноября фюрер сообщил Муссолини, что его задача в Афро-Средиземноморском регионе – «выгнать британский флот из его убежища», но Редер по-прежнему был уверен, что Германия делает большую ошибку, не принимая всерьез англосаксонского вторжения в этот регион.

Но больше всего, конечно, беспокоило ОКМ укрепление отношений между США и Англией и угроза, которую они представляли для военно-морских операций в Атлантике. Адмиралы не были уверены в том, какие цели преследует в данном случае Америка. Они полагали, что американский флот имеет экспансионистские устремления и надеется унаследовать британскую военно-морскую и имперскую мощь. Поэтому в представлении ОКМ, увеличивая свою помощь Великобритании, Соединенные Штаты могли преследовать не только свои интересы, но и надеялись создать англосаксонское господство в океане. Но каковы бы ни были цели или мотивы США, немецкие адмиралы не меньше, чем Томсен или Дикхоф, были поражены желанием Америки усилить английский флот, что особенно ярко проявилось в договоре об аренде эсминцев («акт неприкрытой враждебности по отношению к Германии»). В ОКМ росло убеждение, что английское сопротивление Германии в значительной степени базировалось на уверенности, что США не оставят Британию без поддержки. И хотя выражались сомнения в том, что Америка сможет доставить нужные Англии товары немедленно, штаб ВМС Германии охарактеризовал американскую помощь как «исключительно важный фактор» в долгосрочной перспективе, поскольку США, Великобритания и Канада все теснее сплачивались в борьбе против нацизма[82].

В декабре 1940 года адмиралтейство делало все, чтобы убедить Гитлера в том, что американская помощь Англии и перспектива ее значительного увеличения требовали, чтобы с Британией было покончено как можно скорее. С помощью решающих ударов по Англии, как было записано в одном из военных дневников, Германия сможет убедить американцев, что их помощь Британии – «никому не нужное дело». Пришло время «использовать все имеющееся под рукой оружие для того, чтобы сокрушить сопротивление британцев и заставить их запросить мира». Объявление Рузвельта о ленд-лизе, последовавшее в декабре, только подтвердило эту мысль. По мнению ОКМ, эта мера имела «далекоидущие последствия для продолжения английской борьбы», поскольку она поставила весь огромный военный потенциал Соединенных Штатов «на службу врагам Германии». Представив себе мрачную картину кораблей, продовольствия, самолетов и даже военно-морских соединений, идущих через Атлантику все более увеличивающимся потоком, немецкие адмиралы безо всяких обиняков назвали этот шаг «вступлением в войну без тех политико-милитаристических осложнений, которое дает ее официальное объявление». ОКМ удивлялось: неужели «политическое руководство рейха не может принять хотя бы дипломатических контрмер»? Нет ничего более важного сейчас, писалось в заключение меморандума, чем пресечение поставок из Америки и скорейшее покорение Англии.

Эти мысли из военного дневника были переданы Гитлеру Редером во время последнего совещания у фюрера 27 декабря 1940 года. Предупредив, среди прочих других вещей, что с помощью Америки Англия с лихвой заменит корабли, потерянные во время ограниченных подводных операций, что объемы поставок сырья возросли «во много раз» и что производство военных самолетов в США может резко усилить воздушный флот Англии, Редер потребовал «как можно скорее» бросить против нее все силы Германии. Он заявил, что прежде, чем нападать на Россию, надо разделаться с Англией, и пожаловался, что ОКВ никак не хочет этого понять. Редер подвел четкий итог своему выступлению: «Главная наша проблема теперь – это американская помощь Британии и нехватка у нас субмарин». Гитлер снова выразил свое согласие и снова разбил все надежды Редера рассуждениями о том, что сначала надо обеспечить континентальную базу[83].