Читать онлайн «Хроники открытия Америки. Новая Испания. Книга I: Исторические документы». Страница 47

Потом Кортес обратился к нам, стоявшим тут же солдатам: «Я думаю, сеньоры, что раз мы ничего другого тут сделать не можем, то хотя бы водрузим крест». На что падре Бартоломе де Ольмедо возразил: «Я думаю, сеньор, что для этих селений еще не пришло время оставлять им крест, люди здесь бесстыжие и дерзкие, и, будучи подданными Моктесумы, они еще могут его сжечь или осквернить. Того, что вы им сказали, для них достаточно, покамест они не ознакомятся более глубоко с нашей святой верой». Тем дело и кончилось, крест не был водружен.

Но оставим этот предмет и благочестивые назидания, и я расскажу о том, что у нас была борзая, очень крупных размеров, и принадлежала она Франсиско де Луго и по ночам сильно лаяла, и, помнится, касики того селения спросили у друзей наших, пришедших с нами из Семпоальяна, что это — тигр, или лев, или другой зверь для расправ с индейцами. Им ответили: «Они держат его на тот случай, ежели кто их рассердит, тогда этот зверь его загрызет». И еще спросили насчет наших бомбард — они-то для чего? Им ответили, что мы закладываем внутрь камни и убиваем всех, кого захотим, а лошади наши бегают быстрее оленей, и мы на них можем настигнуть всякого, за кем погонимся. И тогда Олинтетль и другие старейшины сказали: «Стало быть, люди эти наверняка теулы». На что индейцы, наши друзья, ответили: «Как же иначе? Вы только теперь поняли? Так что глядите не делайте ничего такого, что может их прогневить, они об этом сразу узнают, ведь им известно все, что у вас на уме, они те самые теулы, которые захватили сборщиков дани вашего великого Моктесумы и приказали, чтобы во всей горной области и в нашем городе Семпоальяне ему больше не платили дань; это они сбросили вниз по ступеням наших теулов и поставили в наших «ку» своих теулов, они победили индейцев Табаско и Чампотона[113], и притом они такие добрые, что помогли заключить дружбу между нашими людьми и индейцами Сингапасинги. Вдобавок вы сами видели, что великий Моктесума, хотя сам он так могуч, посылает им золото и одежды, а теперь вот они пришли в ваше селение, и я вижу, что вы не хотите ничего им давать. Ступайте поскорее и принесите какой-нибудь подарок». И оказались наши друзья-индейцы удачливыми посредниками — нам тотчас принесли четыре кулона, три ожерелья и несколько фигурок ящериц, все из золота, хотя и невысокой пробы, и еще привели четырех индеанок, чтобы мололи зерно, да принесли тюк с одеждой. Кортес принял все с радостью и взамен обещал им многое. Вспоминаю, что у них там была площадь, где стояли их кумирни, и там лежали кучи черепов в таком порядке, что их можно было сосчитать, и кажется, их там было более ста тысяч, да, повторяю, более ста тысяч, а в другом месте площади лежали груды берцовых костей, которых не счесть, и на жердях, уложенных на столбы, висели рядами отрубленные головы; и охраняли эти кости и черепа три жреца, которые, как мы поняли, для того и были приставлены. Подобных зрелищ мы потом насмотрелись досыта, когда углубились дальше в их страну, — во всех селениях были такие площади, также и в Тласкале.

После всего, о чем я рассказал, мы порешили двигаться дальше по дороге в Тласкалу, ибо наши друзья говорили, что это совсем близко и граница ее чуть ли не рядом, там, где стоят несколько придорожных столбов. Спросили у касика Олинтетля, каким путем лучше и удобней идти в Мехико, и он сказал, что надо идти через очень большое селение, называющееся Чолула[114], и тогда индейцы из Семпоальяна сказали Кортесу: «Сеньор, не идите через Чолулу, тамошние жители очень коварны, и Моктесума там постоянно держит военный гарнизон». И посоветовали лучше идти через Тласкалу, где живут их друзья и недруги мексиканцев. Словом, мы решили последовать совету семпоальянцев и положиться на волю Божию.

Тогда Кортес попросил у Олинтетля двадцать человек сильных воинов, чтобы они пошли с нами, и нам их дали. На другой день утром мы пошли по дороге в Тласкалу и вскоре добрались до небольшого селения, где жили индейцы из племени халансинго, и оттуда отправили вперед двух индейцев из знатных семпоальянских родов, тех, кто обычно расхваливал и превозносил индейцев Тласкалы, их друзей, и послали с ними письмо, хотя знали, что там его прочесть не смогут, а также шляпу из красного фламандского сукна, какие тогда были в моде.

о том, как мы решили идти через Тласкалу

Выйдя из Кастильбланко, мы двигались по намеченной дороге, разведчики впереди отряда исправно делали рекогносцировку, аркебузиры и арбалетчики были наготове, верховые ехали в боевом порядке, и все, как всегда, были и полном вооружении. Таким строем прибыли мы в селеньице племени халансинго, и там нам дали золотое ожерелье, несколько накидок и двух индеанок.

Из этого селения мы и отправили тех двух знатных индейцев-семпоальянцев в Тласкалу с письмом и шляпой из красного фламандского сукна, какие тогда были в моде; и хотя мы знали, что письмо наше прочесть не смогут, но мы надеялись, что, увидев бумагу необычного вида, они поймут, что это им послание. А сообщали мы в том письме, что идем в их город и чтобы они не тревожились, ничего дурного мы им не сделаем, но будем считать друзьями; написали мы так потому, что в этом селении нас предупредили, будто вся Тласкала против нас вооружилась, — видимо, они уже были извещены о том, что мы идем и что у нас в отряде много дружественных индейцев из Семпоальяна, и из Хокотлана, и из других селений, через которые мы проходили; они же, в Тласкале, платили дань Моктесуме и теперь не сомневались, что мы собираемся на них напасть, а поскольку уже не раз бывало, что враги проникали в их землю с помощью хитрости и коварства, а затем их грабили, они думали, что и мы теперь хотим поступить точно так же. И когда к ним пришли наши посланцы с письмом и шляпой и начали излагать то, что им поручили сообщить, их схватили, даже не выслушав.

Мы же ждали ответа целый тот день, а также следующий, и так как посланцы не возвращались, Кортес, переговорив со старейшинами того селения и сказав все, что следовало сказать касательно нашей святой веры и о том, что мы подданные нашего короля и повелителя, и многое другое, что обычно мы говорили в большинстве селений, через которые проходили, и, не поскупившись на обещания помощи, попросил отрядить с нами двадцать сильных воинов, на что они охотно согласились.

Ободренные удачей и препоручив себя Господу, мы на другой день выступили в поход и, идя по дороге в Тласкалу, встретили двоих наших посланцев, которые были захвачены, но, кажется, из-за какой-то потасовки индейцы, коим было поручено их охранять и сторожить, отвлеклись, и пленникам удалось сбежать из темницы; были они до смерти напуганы тем, что видели и слышали, и даже не могли это толком передать — по их словам, когда их схватили, им все время угрожали, приговаривая: «Вот сейчас мы поубиваем тех, кого вы величаете теулами, и отведаем их мяса, и поглядим, такие ли они сильные, как вы о том трезвоните, поедим также и вашего мяса, раз вы явились с обманными и коварными уверениями от треклятого Моктесумы». И сколько ни уверяли наши посланцы, что мы против мексиканцев и хотим всех тласкальцев считать своими братьями, никакие уговоры не помогали.

Когда Кортес и все мы услышали о предерзостных речах тласкальцев и о том, что они настроены воевать, мы, хотя и могли бы всерьез над этим задуматься, все в один голос сказали: «Ежели так, то вперед, в добрый час!» И, препоручив себя Господу, развернули наше знамя, которое нес знаменосец Корраль, ибо индейцы того селения, где мы заночевали, уверили нас, что навстречу нам выйдут воины, чтобы не допустить нас в Тласкалу, и это же подтвердили, как я сказал, индейцы-семпоальянцы.

Продвигаясь вперед, мы обсуждали, в каком порядке лучше будет сражаться — верховые должны были ехать первыми, небыстро и с копьями наперевес, по трое в ряд, чтобы могли друг другу помогать, а когда уже в атаку пойдем мы, пешие, надобно, чтобы они изготовились к бою и не переставая разили копьями да остерегались, как бы у них не выхватили копья, а ежели у кого сумеют схватить копье, то он должен удерживать его всеми силами и нещадно пришпоривать лошадь, чтобы вырвать копье из рук врага или протащить его волоком по земле.

Мне, может быть, скажут, чего это мы так подробно все обсуждали, еще не видя противника и не подвергшись нападению. На это я отвечу и скажу то, что говаривал Кортес: «Слушайте меня, сеньоры. Вы сами знаете, что нас мало. Мы должны быть всегда наготове и начеку, словно уже видим, что на нас нападают враги, и не только видим, что нападают, но уже сражаемся с ними, а так как они часто пытаются схватить копье, мы должны быть готовы к такому приему, а также ко всяким прочим случаям, возможным на войне. Что ж до мужества в бою, я убедился, что тут вам наставления не надобны, по опыту знаю, сколько бы я об этом ни говорил вам, сражаться вы будете еще более отважно».