Читать онлайн «Европа в огне. Диверсии и шпионаж британских спецслужб на оккупированных территориях. 1940–1945». Страница 101

В южных и центральных районах Норвегии отряды тайной армии должны были создаваться в Бергене, Тронхейме, Ставангере, Кристиансанне, Шиене – Драммене, Сарпсборге и Эльверуме – Лиллехаммере. Также отмечалось, что чрезвычайно важно создать эффективную группу в Осло. При этом нет необходимости иметь специальные группы в Северной Норвегии, помимо диверсионных и разведывательных отрядов. Исключение составляет Будё, где следует набрать добровольцев и обучить их ведению партизанской войны. Эти группы впоследствии помогут рассечь Норвегию на две части. SOE должны быть разработаны соответствующие инструкции, касающиеся набора агентов и их обучения. Офицеры SOE должны, кроме того, стать инструкторами в отрядах и, в отдельных случаях, радистами. Во время проведения десантных операций отряды тайной армии помогут отсечь немецкие части от района проведения операции.

Норвежское правительство в Лондоне было ознакомлено с документом, но оно немедленно заявило самый решительный протест, хотя там черным по белому было написано, что тайная армия подчиняется норвежскому командованию, а в задачи SOE входит только отправка инструкторов, радистов и обучение диверсантов-подрывников в своих лондонских школах.

Примерно в это время была проведена первая десантная операция в районе Согне-фьорда. Хотя ущерб от нее оказался минимальным, ее проведение дало повод немцам к усилению репрессий против местного населения. Хотя y SOE не было намерения осуществлять акции, в результате которых приносились бы бессмысленные жертвы, именно по этому вопросу постоянно велись напряженные дискуссии и многие смелые планы оказались сорванными. Эмиграционное норвежское правительство, не имевшее новостей из дома, заявило, что британцы, и особенно руководители SOE, желают единолично контролировать норвежское движение Сопротивления. Положение усугубилось тем, что некоторые лидеры Сопротивления Норвегии направили в Лондон королю Хаакону письмо, в котором выражали протест против десантных операций британцев на береговых территориях, указывая на то, что следствием каждой из них является усиление репрессий по отношению к мирному населению, которое и без того достаточно напугано. В письме также приводились возражения против «рискованных диверсионных операций». Осторожные руководители движения Сопротивления заявляли, что «каждая акция должна быть всесторонне обдумана и тщательно взвешена, причем непременно с нашим участием, до того как молодые норвежцы будут посланы выполнять такую опасную работу».

После ряда встреч норвежских министров с доктором Далтоном самые острые противоречия были урегулированы. С норвежской стороны «миротворцем» выступил министр иностранных дел Тригве Ли (в 1946–1953 годах он работал генеральным секретарем ООН). В конце концов отношения между британскими и норвежскими властями несколько улучшились. К этому времени и в движении Сопротивления сменилось руководство. Новые лидеры – Джон Рогнес и государственный советник Льюндберг – открыто признали, что без помощи Великобритании и надлежащего обучения, которое обеспечивало SOE, партизанские отряды станут бесполезными – так, нечто вроде «военных воскресных школ».

После достижения компромисса между власть имущими была организована первая крупная рейдовая операция, носившая название «Клеймор». Это было 4 марта 1941 года на Лофотенских островах. Кроме британских десантников, в ней приняли участие 52 члена роты Линджа под командованием самого капитана Мартина Линджа и Эндрю Крофта. Нападавшие потопили 11 немецких и норвежских судов общим водоизмещением 19 тыс. тонн, взорвали фабрики по переработке сельди и производству тресковой печени, а также захватили 224 пленных, среди которых было 12 предателей-норвежцев, в том числе шеф полиции Свёльвара. Обратно нападавшие вернулись с 314 норвежскими добровольцами, многие из которых впоследствии стали бойцами роты Линджа.

Руководители SOE посчитали лофотенский рейд безусловно успешным. Однако норвежское правительство и многие лидеры Сопротивления на местах увидели его совсем в другом свете. В бесплодной пустыне Крайнего Севера работали две маленькие фабрики, которые снабжались сырьем, доставляемым с моря несколькими старыми рыболовными траулерами. Местное население имело работу и средства существования. После британского рейда простые люди лишились и того и другого. К тому же гестапо не осталось в стороне: по всему району прошли массовые аресты, несколько заложников было расстреляно.

Тем не менее руководство SOE продолжало отстаивать свою точку зрения, заключающуюся в том, что проведенный рейд значительно укрепил дух бойцов Сопротивления в Норвегии. В письме норвежскому правительству от 16 апреля 1941 года сэр Чарльз Хэмбро выразил на удивление оптимистичную мысль, что освобождение Норвегии союзническими войсками, скорее всего, произойдет к Рождеству. Не представляется возможным объяснить причины столь необоснованного оптимизма руководителя SOE. Он также сообщил норвежскому правительству, что принято решение о систематическом наборе норвежских слушателей в школы SOE в количестве от 25 до 50 человек ежемесячно.

И утихшие было споры вспыхнули с новой силой. Норвежские лидеры уверились, что британцы стремятся к установлению главенствующего положения в Норвегии и полного подчинения себе местного движения Сопротивления. Они намерены сами набирать агентов, обучать, а затем и оплачивать их работу, не говоря о контроле радиосвязи и движении «шетландского парома», исключив из всех перечисленных процессов норвежское правительство.

Два события, происшедшие в 1941 году, – появление документа, названного «Скандинавия. Взгляд в будущее» (15 апреля), и предложение, сделанное советским министром иностранных дел Молотовым в Москве сэру Стаффорду Криспу, – разработать план совместной оккупации Северной Норвегии, – отнюдь не улучшили настроения норвежского кабинета в Лондоне.

Операция «Клеймор» носила несколько мелодраматический характер. Британские военные историки характеризовали ее и ряд последующих рейдов так: «Эти небольшие операции вряд ли могут считаться соответствующими концепции премьер-министра Черчилля, который заявил, что «недостойно Британской империи посылать за море нескольких головорезов». Хотя в течение достаточно длительного периода «несколько головорезов» были именно той силой, на которую мы могли рассчитывать при проведении наступательных операций. И даже если представители вермахта относились к такого рода комариным укусам с высокомерным презрением, все равно в то время не существовало других возможностей для наступательных операций с территории Великобритании».

В октябре 1941 года лорд Маунтбаттен сменил адмирала Кейеса на посту командующего десантными операциями, после чего изменилась вся концепция рейдов на оккупированные немцами территории Европы. Поэтому последующие рейды в Норвегию, Брюневал, Сен-Назер и Дьеп носили несколько иной характер. Их целью было не только и не столько уничтожение военных и промышленных объектов, сколько боевые схватки с целью прощупать береговую оборону противника.

26 декабря 1941 года вблизи Лофотенских островов появились значительные силы Королевских военно-морских сил под командованием контр-адмирала Луиса Гамильтона. При наличии даже небольшого плацдарма в Буде Норвегию можно было бы легко разделить на две части, и тогда операция против Нарвика стала бы выполнимой. Но приложенных усилий оказалось явно недостаточно. Триста человек высадились на берег, заняли главные города – Рейн и Москенс, без особых усилий изгнав из них малочисленный немецкий гарнизон. После этого адмирал Гамильтон решил создать морской плацдарм на южных островах. В его распоряжении находились довольно значительные силы, он мог еще рассчитывать на подкрепление по морю или по воздуху из Шотландии. Однако 28 декабря самолет люфтваффе сбросил бомбу возле корабля «Аретуза», и почти сразу же были перехвачены вражеские радиопередачи, из которых стало ясно, что немцы концентрируют в Нарвике силы для контратаки захватчиков. Адмирал Гамильтон выбрал путь отступления, он приказал войскам грузиться на корабли и поспешно отплыл домой.

Вместе с британскими командос и кадровыми морскими офицерами на кораблях находились 77 норвежцев из роты Линджа, к которым присоединилось еще 266 добровольцев. Поспешное бегство военных произвело крайне отрицательный эффект на моральное состояние населения Рейна и Москенса. Коммандер Фрэнк Стаг из норвежского отделения SOE написал в своих отчетах от 5 и 10 января 1942 года: «Населению обещали, что британские войска останутся надолго. Люди поверили, что это действительно возможно, и началась добровольная эвакуация, потому что можно было ожидать начала массовых бомбардировок района немцами. Среди местного населения преобладали патриотические настроения. Городок Рейн даже шутя переименовали в Лондон! Эти люди надеялись, что настал долгожданный час и борьба будет продолжена до победного конца, хотя было немало и сомневающихся, с немалой долей скептицизма наблюдающих за развитием событий. Но никто не ожидал такого исхода – к бегству отлично вооруженных и подготовленных солдат и офицеров, даже не попытавшихся вступить в бой и закрепить победу. Поэтому, когда разнеслась печальная новость, она вызвала не столько удивление и разочарование, сколько ярость и негодование. По общему мнению, операция затевалась исключительно в пропагандистских целях, причем с обеспечением стопроцентной безопасности для военных. А то, что сам факт высадки снова обрушит на головы местного населения ужасы немецких репрессий, не принималось во внимание.