Читать онлайн «Упрямый Галилей». Страница 39

Но как бы то ни было, нет никаких оснований сомневаться в том, что 26 февраля 1616 года Галилей получил не только увещание от кардинала Беллармино, но и жесткое предписание комиссара Сегицци. Мне представляется, что это обстоятельство указывает на отсутствие в курии единого мнения относительно теологического статуса коперниканской теории. Формально комиссар, который, напомню, участвовал в составлении экспертного заключения по поводу основных положений гелиоцентрической теории, был прав: теорию, противоречащую истине Священного Писания, следует полностью запретить. Однако кардинал Беллармино понимал ситуацию тоньше. Он допускал (хотя, возможно, с малой вероятностью), что утверждения Коперника и Галилея могут оказаться правильными. Кроме того, он принимал во внимание, что независимо от физической истинности гелиоцентризма книга Коперника для астрономов (и в известной мере для церкви, скажем, в календарных вопросах) практически полезна и по причине этой ее utilitas reipublicae с запретами следует быть очень осторожным, некое пространство libertas philosophandi in naturabilis сохранить целесообразно, разумеется, постоянно за ним присматривая неусыпным теологическим оком. Поэтому Беллармино предложил Павлу V следующее решение: сделать Галилею мягкое предупреждение (monitum): не защищать теорию Коперника как физически истинную, трактуя ее только как гипотезу, «спасающую» явления и полезную для астрономических расчетов. Такой подход вполне согласуется с постановлениями Конгрегации Индекса относительно исправлений в книге Коперника.

Но на этом остановиться было нельзя, так как был еще своего рода персональный момент. Надо было, как я уже отмечал выше, охладить пыл Галилея, который мог продолжать настаивать на своем, если не прямо во время увещания, то несколько позже (как, кстати, и случилось). Поэтому пришлось в папском решении от 25 февраля 1616 года предусмотреть «жесткий» сценарий «в случае неповиновения» ученого. В итоге утром 26 февраля 1616 года перед Галилеем оказались два человека (не считая свидетелей и нотариуса): кардинал, надеявшийся, что он имеет дело с умным и осторожным («предусмотрительным», как он выразился в письме Фоскарини) человеком, и комиссар, который считал, что имеет дело с «упрямым» и хитрым тосканцем. И нельзя сказать, что комиссар был совсем не прав. Далее события развивались следующим образом.

Во вторник 1 марта 1616 года во дворце Беллармино состоялось собрание Конгрегации Индекса запрещенных книг. По поводу этого заседания в «Acta Sacrae Indicis Congregationis» (Т. I. 2, 89v– 90r), хранящихся ныне в архиве святой инквизиции в Ватикане, сделана следующая запись:

Во дворце его Высокопреосвященства достопочтенного синьора кардинала Беллармино состоялось собрание Конгрегации в присутствии их Высокопреосвященств, досточтимых синьоров кардиналов Беллармино, [Маффео] Барберини, Каэтано, Галламини, Ланчеллото и Аскулано469, а также управляющего Апостольским дворцом470, в ходе которого, от имени Его Святейшества, его Высокопреосвященство досточтимый синьор кардинал Беллармино предложил рассмотреть вопрос о запрещении книг отца Паоло Антония Фоскарини, кармелита, Николая Коперника – «De Revolutionibus Orbium Coelestium» – и Дидакуса Астуники471 – «[Комментарии] на Книгу Иова», в коих утверждается, что Земля движется, а Солнце неподвижно. Сначала состоялось углубленное обсуждение этого вопроса упомянутыми Высокопреосвященствами (et mature prius inter Dictos Illustrissimos discusso hoc negotio). В конце концов (tandem) они решили, что прежде всего должна быть полностью запрещена (omnino prohibeatur) книга кармелита, озаглавленная «Lettera del R.P. Antonio Foscarino Carmelito sopra l’opinione de’ Pittagorici e del Copernico della mobilità della terra e stabilità del sole, et del nuovо Pittagorico sistema del mondo», в которой вышепоименованный отец пытается доказать, что положения о неподвижности Солнца, находящегося в центре мира, и о подвижности Земли согласны с истиной и не противоречат Священному Писанию, книги же Коперника и Дидакуса Астуники следует временно запретить donec corrigatur (то есть до их исправления. – И.Д.), и что все прочие [книги], кои учат тому же самому, должны быть соответственно полностью или на время запрещены (Copernicum vero et Didacum Astunica suspendendos esse donec corrigantur [90r] aliosque omnes idem docentes respective prohibendos vel suspendos).

И после того, как такой декрет был зачитан, он был сначала одобрен Его Святейшеством, и, кроме того, было предписано, чтобы этот запрет был опубликован и чтобы одновременно в него было добавлено несколько других книг (quoque alique alii libri)»472.

Далее следует перечень из пяти «особо вредных и опасных» книг, отобранных кардиналом Сфондрати, который повторяется в окончательном тексте декрета. Кроме того, в протоколе упоминается о некоторых разногласиях по поводу того, кому надлежит обнародовать и подписывать декрет. В итоге было решено, что в согласии с обычаем («tandem habito») «публикация будет сделана не управляющим Апостольским дворцом (то есть не Петрони. – И.Д.), а секретарем (Франческо Маддалени Капиферро. – И.Д.) и за его подписью, как то и было совершено 5 марта, etc.» После этих слов следует текст декрета:

Так как некоторое время тому назад появились на свет среди прочих некоторые книги, содержащие различные ереси и заблуждения, то Святая Конгрегация Высокопреосвященнейших кардиналов Святой Римской Католической Церкви, назначенных для составления Индекса, распорядилась, чтобы сии книги были полностью осуждены и запрещены, дабы от их чтения не случился тяжкий ущерб во всем христианском государстве. А потому настоящим Декретом Святая Конгрегация осуждает и запрещает таковые [книги], как напечатанные, так и могущие быть напечатанными где бы то ни было и на каком бы ни было наречии, и предписывает, чтобы отныне никто, какого бы он ни был звания и какое бы ни занимал положение, не смел под страхом наказаний, предписанных Святым Тридентским собором и Индексом запрещенных книг, печатать их, или способствовать их напечатанию, или хранить их у себя, или читать; а всем, кто имеет или впредь будет иметь их, вменяется в обязанность немедленно по опубликовании настоящего Декрета представить их местным властям (locorum Ordinariis) или инквизиторам. Книги эти обозначены ниже, а именно:

«Theologiae Calvinistae libri tres» Конрада Шлюссельбурга;

«Scotanus Redivivus, sive Commentarius Erotematicus in tres priores libros codicis, etc.»;

«Gravissimae quaestionis Christianarum Ecclesiarum in Occidentis praesertim partibus, ab Apostolicis temporibus ad nostrum usque oetatem continua successione et statu, historica explication» Якоба Уссерия, профессора теологии в Дублинской академии в Ирландии;

«Friderici Achillis, Dicis Wertemberg, Consultato de principatu inter provincias Europee, habitata Tibingie in Illustri Collegio, Anno Christi 1613»;

«Donelli Enucleati, sive commentariorum Hugoms Donelli de Jure Civili in compendium ita redactorum etc.».

А так как до сведения вышеназванной Конгрегации дошло, что ложное и целиком противное Священному Писанию пифагорейское учение о движении Земли и неподвижности Солнца, которому учит Николай Коперник в [книге] «De Revolutionibus orbium coelestium» и Дидакус Астуника в [книге] «[Комментарии] на Книгу Иова», уже широко распространяется и многими принимается, как то видно из появившегося в печати послания некоего отца-кармелита под названием Lettera del R. Padre Maestro Paolo Antonio Foscarino Carmelito sopra l’opinione de Pittagorici e del Copernico, della mobilità della terra e stabilità del sole, et il nuovo Pittagorico sistema del mondo, il Napoli, per Lazzano Scoriggio, в Астуники 1615, в котором этот патер пытается показать, что вышеназванное учение о неподвижности Солнца в центре мира и движении Земли согласно с истиной и не противоречит Священному Писанию, [Святая Конгрегация], чтобы подобное мнение не распространялось в будущем на пагубу католической истине, решила: названные книги Николая Коперника «De revolutionibus orbium» и Дидакуса «[Комментарии] на Книгу Иова» должны быть временно задержаны впредь до их исправления, книга же отца-кармелита Паоло Антонио Фоскарини должна быть вовсе запрещена и осуждена (librum vero Patris Pauli Foscarini Carmelitae omnino prohibendum atque damnandum)473, и все книги, кои учат тому же, запрещаются. Согласно настоящему Декрету, все [такие книги] cоответственно запрещаются, осуждаются или временно задерживаются (prout praesenti Decreto omnes respective prohibet, damnat atque suspendit).

В удостоверение сего настоящий Декрет скреплен собственноручной подписью и приложением печати высокопреосвященнейшего и достопочтеннейшего синьора кардинала Святой Цецилии епископа Альбанского [Сфондрати] 5 марта 1616 года.

П[етрус], епископ Альбано, кардинал святой Цецилии,

Фра Францискус Магдаленус Капиферреус,

Орден проповедников, секретарь.

По поводу этой протокольной записи можно сказать следующее.

Во-первых, она объединяет события двух дней – 1 марта (собрание Конгрегации Индекса, проходившее в отсутствие папы Павла V) и 3 марта (еженедельное собрание Конгрегации святой инквизиции в присутствии Святейшего). Кардинал Сфондрати, префект Конгрегации Индекса, хотя и подписал декрет, а возможно, судя по стилистике документа, и редактировал его, на обоих заседаниях отсутствовал474, и Беллармино вел собрание не на правах хозяина дома, а на правах самого старшего по возрасту кардинала из числа присутствовавших. Как следует из протокола, дискуссия была продолжительной (mature, то есть зрелой, по деликатной формулировке нотариуса) и, возможно, непростой.