Читать онлайн «Литвиненко. Расследование». Страница 63

9.77 Потемкин рассказал Гольдфарбу, что в 2004 году он получил от ФСБ задание поехать в Австрию и попросить там убежище под видом дезертира из российской армии, поселиться в Австрии на правах беженца и следить за большой популяцией чеченских беженцев, обосновавшихся в этой стране. Он сказал, что хочет жить в Великобритании и готов передать британским властям важную информацию, если это будет способствовать его переезду.

9.78 История, которую Потемкин рассказал Гольдфарбу о своей причастности к делу Литвиненко, была краткой. Он сказал, что в 2006 году курьер из ФСБ доставил ему запечатанный контейнер, маркированный знаками радиоактивности. Потемкин считал, что в нем полоний-210. Он получил инструкцию положить контейнер в камеру хранения на железнодорожном вокзале в Инсбруке и спрятать ключ в заранее установленном месте на вокзале. Все это он выполнил.

9.79 Потемкин рассказал Гольдфарбу, что курьер, передавший ему посылку, был не офицером ФСБ, а чеченским наемником, которого он знал под именем Султан. Потемкин считал, что Султан был замешан в контрабанде оружия и наркотиков, а также работал на ФСБ. Он сказал, что Султан также был причастен к предыдущей доставке радиоактивных материалов в 2004 году.

9.80 Потемкин утверждал, что, получив в 2006 году контейнер, он положил его в вокзальную камеру хранения и больше никогда не видел. Он не открывал контейнер и не видел никаких транзитных документов. Он сказал, что решил, что в контейнере находился полоний-210, на основании маркировки; ему прежде уже приходилось иметь дело с транспортировкой полония-210 в 2002 году, когда он служил в российском спецназе.

9.81 Гольдфарб представил несколько документов, по его словам, переданных ему Потемкиным. Большинство документов — с копией русского оригинала и английским переводом. Потемкин сказал Гольдфарбу, что получил эти документы в Москве от человека по имени Сергей Плошкин, который, по его словам, был его прежним начальником в ФСБ.

9.82 Я не собираюсь излагать детальное содержание этих документов. Я приобщил все документы к доказательствам, они доступны на сайте дознания. В общих чертах, ключевые документы свидетельствуют об отправке партии радиоактивного материала, возможно, полония-210 с Балаковской АЭС в России в Исследовательский институт ФСБ в Москве. В боле позднем документе, датированном 17 сентября 2006 года, содержатся распоряжения о доставке Потемкину материала, обозначенного просто как «химия», а также документов и наличных. Цель доставки в документе описана следующим образом: «Для продолжения нашей деятельности, связанной с расследованием, возможной нейтрализацией и возвращением в РФ некоторых членов чеченских этнических криминальных группировок, находящихся в Австрии». Далее в документе сказано: «дальнейшие инструкции, связанные с материалом "Химия" будут даны [Потемкину] через существующие каналы коммуникаций». Потемкин рассказал Гольдфарбу, что он получил дальнейшие инструкции поместить контейнер в камеру хранения через «коммуникационные каналы».

9.83 В своем свидетельском заявлении, датированном 20 мая 2013 года, Гольдфарб сказал, что оставался в контакте с Потемкиным с 2010 года, чтобы способствовать его встречам с полицией, а также с журналистом. Он также указал на тот факт, что Потемкин в Австрии был недавно осужден за мошенничество; объяснение, которое дал ему Потемкин по поводу своего осуждения, заключалось в том, что он был подставлен ФСБ.

9.84 В том же заявлении Гольдфарб выразил свое мнение о том, насколько заслуживает доверия информация, переданная Потемкиным. Он сказал следующее:

«Притом что я считал себя обязанным передать историю Потемкина полиции, у меня нет определенного мнения о том, можно ли ей верить. С одной стороны, история слишком сложная, продуманная и детальная для простой мистификации. На более личном уровне он произвел позитивное впечатление как на меня, так и на двух опытных журналистов, которых я привел, чтобы взять у него интервью. С другой стороны, в его истории есть противоречия, которые он не смог объяснить, и документы, предоставленные им, вызывают много вопросов. После дела о мошенничестве в Австрии у меня появилось еще больше сомнений, стоит ли верить Потемкину. Пусть окончательное решение выносит полиция».

9.85 В устном свидетельстве на слушаниях Гольдфарб придерживался той же линии. Он сказал, что история «может быть правдой, но может быть и ложью». Он добавил, что его сомнения происходят и из противоречий в рассказе Потемкина, и из факта его осуждения за мошенничество.

9.86 Я пришел к однозначному выводу, что не должен придавать никакого значения свидетельству, исходящему от Потемкина. Коротко говоря, сомнения и относительно содержания его свидетельства, и относительно того, можно ли Потемкину доверять, настолько велики, что единственно правильным будет полностью игнорировать эти материалы. Более детально свои соображения я изложу ниже.

9.87 Во-первых, есть существенные сомнения в том, заслуживает ли Потемкин доверия. Согласно его собственному сообщению, он человек, который в течение нескольких лет был внедренным агентом, информировавшим о его окружении, и в то же время человек, недавно предавший свою организацию. Это не самая уважаемая стартовая позиция, и она еще осложняется его осуждением по обвинению в мошенничестве. Разумеется, из этого не следует, что история, которую Потемкин рассказал Гольдфарб, не была правдива. Но, учитывая этот контекст, я вынужден подходить к свидетельству Потемкина с величайшей осторожностью. К тому же, я сам не слышал его показаний и не могу сформировать свое независимое мнение о том, можно ли ему доверять.

9.88 Во-вторых, сообщение Потемкина выглядит надуманным. Опять же, это, разумеется, не означает, что он лжет. Но есть много дальнейших вопросов, на которые мне придется получить ответы, прежде чем я смогу с уверенностью заключить, что рассказанная им необычная история правдива. Вот лишь несколько примеров. Если контейнер, доставленный в Инсбрук Султаном, нужно было оставить в камере хранения, для чего вообще понадобилось участие в этом Потемкина? Почему Султан не мог оставить контейнер на вокзале? дальше, насколько уверен был Потемкин, что посылка содержала именно полоний-210? Как прежний опыт службы в спецназе мог помочь ему установить содержание посылки? Была ли маркировка специфической именно для полония-210, и если нет, то откуда Потемкин знал, что посылка не содержит, к примеру, другой радиоактивный материал? Наконец, почему в приказах Потемкину, предположительно секретных, говорится, что он должен получить посылку в связи с «продолжением деятельности, связанной с расследованием, возможной нейтрализацией и возвращением в РФ некоторых членов чеченских этнических криминальных группировок»? В контексте его сообщения это выглядит просто неправильным.

9.89 В-третьих, в любом случае я прихожу к выводу, что даже если полностью принять сообщение Потемкина, оно лишь в ограниченной степени будет полезно для настоящего дознания. Все, что в нем есть, — это свидетельство о том, что в сентябре 2006 года ФСБ тайно переправила посылку с полонием-210 через Европу до Инсбрука. Нет никаких свидетельств, связывающих контейнер, который Потемкин, по его утверждению, поместил в камеру хранения на вокзале в Инсбруке, с Лондоном, Литвиненко или, к примеру, с Луговым или Ковтуном.

9.90 Давая устное свидетельство, профессор Домби выдвинул идею, одновременно простую и, в случае, если она правильна, исключительно важную для настоящего дела.

9.91 В общих чертах, идея заключается в том, что:

a. полоний-210, использованный для убийства Литвиненко, был произведен в России, поскольку предприятия «Маяк» и Авангард» были единственным в мире местом, где можно произвести количество полония, использованное 1 ноября 2006 года;

b. поскольку предприятия «Маяк» и Авангард» контролируются российским государством, любая передача кому-либо произведенного там полония-210 должна быть авторизована государственными чиновниками. Неудивительно, что определенный акцент на этом свидетельстве сделал адвокат Эммерсон в своем заключительном слове.

9.92 В рассуждениях профессора Домби есть несколько шагов, которых я коснусь поочередно. После завершения слушаний свидетель А1 предоставила дальнейшее заявление, в котором выразила собственное мнение по некоторым из этих вопросов, и профессор Домби также ответил еще одним заявлением. Я признателен как свидетелю А1, так и профессору Домби за их помощь; написанные ими материалы оказались весьма полезны при вынесении решения по настоящему делу.