Читать онлайн «Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России». Страница 8

В один из февральских дней 1854 года на территории Орегона шахтёры вступили в перепалку с индейским вождем, дело дошло до взаимных оскорблений. На следующее утро белые напали на спящий индейский посёлок, убили 16 человек и сожгли все вигвамы. Расследование Бюро по делам индейцев показало, что у индейцев было всего пять ружей, включая два сломанных, и не более пяти патронов, так что они никак не могли угрожать хорошо вооружённым поселенцам. Помощник местного агента Ф.М. Смита писал своему руководству: «Я расцениваю убийство тех индейцев как один из наиболее ужасных актов насилия, когда-либо совершённых цивилизованными людьми. Но что может быть сделано? Лидеры карательного отряда не могут быть арестованы, хотя правосудие вопиет об их наказании. Здесь у нас нет даже мирового судьи; что касается военных, размещённых в форте Орфорд, то там их всего лишь четверо. Если такие убийственные нападения будут продолжаться, индейским войнам в Орегоне не будет конца»[75]. Итак, убийцы остались безнаказанными, как и в сотнях подобных случаев.

В декабре 1863 года было задокументировано массовое убийство индейцев понка в Небраске. Солдаты американской армии совершили нападение на небольшую группу, которая возвращалась домой из соседнего селения. Жертвы пытались спрятаться, но их выдала собака – как рассказал выживший индейский ребёнок. Услышав лай, «солдаты спешились и методично, одного за другим, убили беспомощно жавшихся друг к другу трёх женщин и маленькую девочку… Одной из убитых, матери этого мальчика, трижды выстрелили в голову, перерезали горло и почти отрубили голову ударом сабли; с тела другой, самой молодой женщины, сорвали юбку и всю другую одежду, оставив её голой!»[76] Вялое расследование этих событий ни к чему не привело.

Гораздо более известной расправой над мирным населением с участием американской армии стала так называемая бойня на Сэнд-Крик. В конце 1850-х годов в Скалистых горах было найдено золото – и туда ринулись толпы авантюристов. Путь к драгоценному металлу лежал через крупную резервацию, поэтому губернатор Колорадо Эванс, поддержанный федеральными властями, начал принуждать индейцев к переселению. В 1861 году часть племён уступила требованиям белых: территория резервации при этом сокращалась в 13 раз. Однако воины-псы (одно из семи шайенских племен) отказали Эвансу и его эмиссарам. Между поселенцами и коренным населением всё чаще происходили стычки, спровоцированные обеими сторонами. Всё больше и больше белых склонялись к тому, что «дикари» обязаны подчиняться и переговоры с ними излишни: если они не хотят покоряться, их стоит просто истребить. Осенью 1864 года священник Уильям Кроуфорд свидетельствовал, что в Колорадо «существуют только одни настроения в отношении окончательного решения (!), которое должно быть принято по поводу индейцев: пусть они будут уничтожены все – мужчины, женщины и дети»[77]. В колорадское законодательное собрание внесли законопроект об истреблении всех скунсов и индейцев[78] – и американская армия вместе с местными рейнджерами отправилась зачищать территорию от непокорных краснокожих. Признаком нарождающейся войны стало немотивированное убийство Звезды и Худого Медведя – двух вождей, пришедших на мирные переговоры в американский лагерь у Смоки-Хилл.

Одно из военных соединений возглавил участник Гражданской войны полковник Джон Мильтон Чивингтон. Убеждённый расист своё кредо сформулировал так:

«К чёрту всех, кто любит индейцев!.. Я пришёл уничтожать индейцев и верю, что под небом нашего Господа для их уничтожения хороши и достойны все средства… Убивайте и скальпируйте всех, больших и маленьких; гниды станут вшами»[79].

Его солдаты, два кавалерийских полка и волонтёры – всего человек семьсот – несколько месяцев гонялись за индейцами по прериям, но так и не смогли никого поймать. 28 ноября 1864 года они наткнулись на поселение шайеннов и арапахо, которые подчинились требованиям Эванса. Над посёлком развевался флаг США – символ миролюбивых настроений индейцев. Чивингтона, однако, это не волновало: встав наутро, после хорошей вечерней попойки, он отдал приказ атаковать посёлок и уничтожить всех его жителей. Капитан Силас Соул отказался посылать свой 1-й кавалерийский полк выполнять это безумное распоряжение. Но 3-й кавалерийский полк и добровольцы охотно пошли убивать.

Началась кровавая баня. Людей не просто казнили: их разрубали на куски, ломали им конечности, отрезали груди и половые органы. Трое солдат развлекались стрельбой по трёхлетнему ребенку. Одной индианке вырезали из утробы плод и тут же сняли с него скальп. Семидесятилетнему вождю шайеннов Белой Антилопе нападавшие отрезали мошонку, чтобы сделать из неё кисет. Когда орда, оставив за собой гору по меньшей мере в 160 трупов, вернулась в Денвер, местная газета написала: «Всё прошло хорошо. Воины Колорадо вновь стяжали славу, и скальпы, снятые с краснокожих, были театрально показаны публике к её неописуемому восторгу»[80].

Однако вскоре шайенны начали мстить, и резня в Сэнд-Крик оказалась началом большой и кровавой индейской войны. Комиссия конгресса США начала расследование бойни и, углубившись в материал, ужаснулась деяниям Чивингтона. Главным свидетелем обвинения выступил Силас Соул, не выполнивший преступный приказ командира. Однако хотя государство и выплатило семьям погибших компенсацию, никого из причастных к кровопролитию не осудили. Чивингтон вышел в отставку и благополучно прожил ещё без малого тридцать лет. В 1887 году в Колорадо его именем назвали город.

Капитана Соула ожидала совсем другая судьба. 23 апреля 1865 года он был застрелен исподтишка во время боевого дежурства. Друзья офицера не сомневались, что ему отомстили за честные показания по делу Сэнд-Крик. Но убийца командира 1-го кавалерийского полка так никогда и не предстал перед судом.

Итак, повседневный геноцид индейцев был фактом пограничной жизни на американском Западе. Для того чтобы все эти расправы происходили, необходимо было такое состояние общества, при котором убийство индейца считалось, во-первых, морально оправданным, а во-вторых, не влекло или во всяком случае необязательно влекло за собой наказание. Это состояние общества и обеспечивал англосаксонский расизм. В 1866 году агент по делам индейцев сообщал из Канзаса:

«Канзасская резервация соседствует с общественными землями и в большинстве случаев окружена белыми поселенцами, которые слишком часто действуют по принципу, что индеец не имеет никаких прав, которые белый обязан уважать. Поэтому индейцы подвергаются разнообразному физическому и психологическому насилию»[81].

Радикальный расизм пропагандировали талантливые журналисты и писатели. Так, Фрэнк Баум, будущий автор добрейшей сказки «Волшебник из страны Оз», писал в газете Aberdeen Saturday Pioneer ранней зимой 1890 года:

«Белые, согласно закону завоевания и справедливости цивилизации, – господа американского континента, и лучшая защита наших пограничных поселений может быть обеспечена только полным уничтожением немногих оставшихся индейцев. Почему же не уничтожение? Их слава прошла, их дух сломлен, лучше для них умереть, чем влачить жалкое существование негодяев, какими они являются»[82].

Через четыре дня после публикации этой статьи, 29 декабря 1890 года, произошла бойня на ручье Вундед-Ни, в которой 7-й кавалерийский полк из-за случайного эксцесса перебил 150 индейцев племени сиу, включая женщин и детей. Но сам эксцесс возник не на пустом месте: солдаты были наэлектризованы антииндейской пропагандой и психологически готовы убивать. После резни Баум в своей колонке бесстрастно отметил, что они поступили совершенно верно: надо было «стереть этих диких и необузданных существ с лица земли»[83].

Исследователь Уильям Секрест, автор книги «Когда Великий Дух умер: уничтожение индейцев Калифорнии в 1850–1870 гг.», приводит замечание своей коллеги Мэри Сандоз, которая как-то заметила, что «влияние определённых условий на народ даёт большой процент людей, взирающих на истребление “других” (обладающих к тому же тем, чего нет у них самих) как на уничтожение диких зверей. Не только нацисты или члены Ку-клукс-клана творили такое. Подтолкнуть к этому можно каждого, если действовать достаточно убедительно»[84].

По мнению Секреста, «калифорнийцы 1950-х находились под влиянием. Это было влияние губернаторов, которые твердили о неизбежной войне на уничтожение; под влиянием чиновников, которые называли индейцев грязными дикарями; под влиянием прессы, которая пускала утки и постоянно делала замечания о краснокожих вырожденцах… Главным словечком эпохи было “уничтожение”. Оно уже использовалось давно и часто. Оно было подхвачено газетами, оно звучало в военных отчётах, письмах, правительственных документах и журналах того времени. Это слово подготовило почву для резни»[85]. События того времени показывают, что замечания историка справедливы не только для Калифорнии, но и для всей пограничной территории, где поселенцы соприкасались с индейцами.