Читать онлайн «Война на уничтожение. Что готовил Третий Рейх для России». Страница 2

Таким образом, глубинной целью «войны на уничтожение» нацистам виделась окончательная ликвидация государственного суверенитета любого воплощения России над европейской частью её территории. Далее предстояла та самая «беспощадная германизация», о которой фюрер грезил ещё в год своего прихода к власти. Впрочем, уже в ходе самой войны должно было начаться немедленное изъятие природных богатств lebensraum в пользу рейха. Герман Геринг, которому предстояло руководить этим процессом в качестве шефа экономического штаба «Восток», говорил об этом по-солдатски прямо: «Я намереваюсь грабить, и грабить эффективно. Всё, что может быть пригодно для немцев на Востоке, должно быть молниеносно извлечено и доставлено в Германию»[10].

Следующий шаг, который явно просматривается в подготовительных директивах рейха, это эксплуатация новоприобретённых территорий. В качестве рабочей силы, во всяком случае на первом этапе, планировалось привлекать коренное население, чьё место в новой системе демонстрирует инструкция для колониальных руководителей, написанная статс-секретарем министерства сельского хозяйства и продовольствия Гербертом Бакке 1 июня 1941 года:

«Мы не хотим обращать русских на путь национал-социализма, мы хотим только сделать их орудием в наших руках. Вы должны покорить молодёжь, указывая ей её задачи, энергично взяться за неё и беспощадно наказывать, если она саботирует или не выполняет этих задач…

Русские всегда хотят оставаться массой, которой правят. Так они воспримут и приход немцев, ибо этот приход отвечает их желанию: “…приходите и владейте нами”».

Никаких объяснений и обоснований, пусть русские видят в вас руководителей.

По отношению к русским следует настаивать даже на ошибке, допущенной немцем.

Нищета, голод и лишения – удел русского человека в течение многих столетий. Его желудок переварит всё, поэтому никакого ложного сочувствия к нему.

Исходя из своего многовекового опыта, русский видит в немце существо более высокого порядка. Заботьтесь о том, чтобы этот престиж немцев сохранялся»[11].

В реальности нацисты сами видели в себе существ более высокого порядка и пытались убедить в этом других. Такое самомнение, возведённое национал-социализмом в высшую добродетель, проистекало из стародавнего «колониального комплекса» Германии. Германская империя появилась на карте Европы только в 1871 году, а первыми колониями обзавелась лишь в 80-х годах XIX века, когда мир в общем и целом был поделён и успешно освоен. Берлин никогда не имел своей Индии, Мексики или Калифорнии, а то немногое, что удалось приобрести к Первой мировой, оказалось быстро утрачено в ходе боевых действий. Неудачи прошлых лет не давали покоя не только членам НСДАП, но и деловым элитам, которые поддержали Гитлера: захват России виделся им долгожданным прорывом к будущему могуществу по примеру Великобритании. И Бакке, и фюрер, и сотни других немецких бонз мыслили стереотипами классической колониальной парадигмы, в которой «цивилизованное человечество», или, говоря по-нацистски, высшая раса обладает естественным правом господства над туземными дикарями. Это не исключало привлечения одних аборигенов для истребления других, но выполнение чёрной работы не делало их равными «европейцу». Характерные нотки звучат в докладной командующего 2-й танковой армии генерала Рудольфа Шмидта о действиях коллаборационистской 29-й гренадерской дивизии СС «Рона» (1-й русской): «Благодаря успешному развёртыванию русских войск под руководством Каминского стало возможно не привлекать новых немецких подразделений и сохранять германскую кровь в борьбе с партизанами»[12] (здесь и далее выделено автором).

Однако нацисты собирались не только эксплуатировать территорию СССР, но и разместить на ней миллионы германских колонистов. Таким образом, перед рейхом с самого начала стоял вопрос: как поступить с коренными жителями, которые издавна живут на этой земле? Потенциальных батраков предполагалось переселять в менее комфортные для проживания районы, однако потребности германцев в рабочей силе были ограниченны, и со всей неизбежностью вставал другой вопрос: что делать с остальными? По словам антрополога Патрика Вульфа, «от обсуждения поселенческого колониализма не так далеко до вопроса о геноциде. Земля – это жизнь, или во всяком случае она необходима для жизни». Американский историк Роксана Данбар-Ортиз, которая цитирует эти слова в весьма интересной статье о покорении Северной Америки, развивает его мысль: «Люди не отдают свои земли, ресурсы, детей и будущее без боя, и эта борьба порождает насилие. Используя жестокость для достижения своих экспансионистских целей, колониальный режим превращает насилие в закон. Представление, что конфликт “поселенец – абориген” является результатом культурных различий или недопонимания или что насилие колонизаторов и колонизируемых – это одно и то же, размывает исторические процессы. Евро-американский колониализм, аспект экономической глобализации капитализма, с самого начала имел тенденцию к геноциду»[13]. Эта тенденция и проявилась в том, что Гитлер спланировал против СССР войну, в которой «жестокость будет благом для будущего».

Несмотря на огромное число современных работ, посвящённых Великой Отечественной войне, в российском обществе нет ясного понимания, что со стороны национал-социалистической Германии с её расовой теорией она представлялась колониальной войной, которая ведётся не против равного, а против «туземного», низшего народа. Внести некоторую определённость в этот вопрос призвана данная книга. В первой главе предпринята попытка проследить такие источники вдохновения Адольфа Гитлера, как англосаксонские стратегии освоения Северной Америки и Австралии, американские Доктрины открытия и явного предначертания, пуританский кальвинизм, концепция прав англичанина Бенджамина Дизраэли, а также расовые теории Артюра де Гобино и Хьюстона Стюарта Чемберлена. Во второй главе показано, в чём коренились и как воплощались в практической нацистской политике представления о славянах как о низшей расе. Попутно мы дадим ответы на вопросы, почему догмы о расовом превосходстве немцев над славянами не исключали союзных отношений Германии с Болгарией, Словакией и Хорватией и как расовые недостатки русских увязывались с большевизмом. В третьей главе исследуется вопрос существования конкретной нацистской программы уничтожения граждан СССР, отличной от программы истребления евреев. На наш взгляд, она существовала, и смерть военнопленных, блокада Ленинграда, карательные операции и деятельность эсэсовских айнзацкоманд были звеньями одной цепи. В книге предпринята попытка подступиться к реконструкции этого бесчеловечного замысла.

В 1939 году Адольф Гитлер получил, возможно, самый необычный подарок в своей жизни. Это было новое, роскошное 65-томное собрание сочинений Карла Мая, автора романов о приключениях охотника Олд Шеттерхенда и его друга индейца Виннету в прериях Дикого Запада[14].

Книги прислала жена покойного писателя Клара, хозяйка издательства Karl-May-Verlag, которая уже много лет поддерживала нацистскую партию. Не зная биографии лидера НСДАП, можно предположить, что, принимая дар, он всего лишь отдавал дань своей стороннице, и томам предстояло пылиться на полках библиотеки в альпийской резиденции фюрера Бергхофе. Однако это было не так. Между Гитлером и книгами Мая существовала многолетняя связь: эти истории, по словам близкого к вождю Альберта Шпеера, были для него «путеводной нитью, он читал их на ночь, и они придавали ему смелости, помогали ему, как помогают многим философские труды или Библия – пожилым людям»[15]. Их появление в доме вождя национал-социалистов накануне Второй мировой войны в высшей степени символично.

К Маю Гитлер пристрастился давно. В начале двадцатого века романы о Шеттерхенде запоем читали все немецкоязычные подростки, и юный Адольф не был исключением. Никто из англо– или франкоязычных новеллистов, проходящих по разряду авторов книг для юношества, не был в Германии популярней «великого Карла». Когда Стивенсона и Джека Лондона перевели на немецкий, обложки их романов в рекламных целях стилизовали под обложки книг Мая. Повстречайся тогда Гитлер, к примеру, с Эйнштейном, который был на десять лет старше, они определённо нашли бы общую тему для разговора. Великий физик также обожал Мая и на склоне лет произнёс трогательные слова благодарности в его адрес: «Он помог мне пережить множество часов отчаяния. Так было всегда и остаётся сейчас»[16].