Читать онлайн «Выжженное небо Афгана. Боевая авиация в Афганской войне». Страница 47

После ряда удачных перехватов пакистанцы почувствовали превосходство и без стеснения начали залетать на афганскую сторону. Были ли такие случаи навигационными ошибками, следствием безнаказанности, азартом охоты, вызовом или открытой поддержкой моджахедов, но с весны 1987 года они стали множиться. Командующий ВВС и ПВО ДРА генерал-лейтенант Абдул Кадыр сообщал, что всего за 1987 год было зафиксировано 30 случаев нарушения пакистанцами воздушной границы, подтверждением чего демонстрировалась найденная 23 апреля на поле в уезде Тани неразорвавшаяся ракета «Сайдвиндер». Однако для летчиков «шахинов» и «гриффонов», как назывались пакистанские авиакрылья, залеты в афганское воздушное пространство грозили самыми неприятными сюрпризами.

События, подтвердившие это, развернулись 29 апреля. Тогда советские летчики встретились с пакистанцами в открытую. В тот день пилотам МиГов предстояло очередное плановое задание в районе Джавары к югу от Хоста. В этом краю, заслужившем прозвище «страны Душмании», целей хватало: помимо укрепленного базового района, здесь находились учебные центры боевиков, штаб, мастерские по ремонту оружия и сеть из нескольких десятков малых перевалочных баз и складов. Здесь же располагался радиоцентр, время от времени вещавший на части 40-й армии: после обязательной молитвы оглашалось сообщение об очередной успешной операции, после которой «моджахеды победоносно отступили в горы, а русские беспорядочно бежали за ними».

МиГ-23МЛД с подвеской стокилограммовых бомб на держателях МБД2-67у

С центральными провинциями Джавару связывало несколько ущелий, которые, как и сам район, периодически подвергались бомбовым ударам. Вот и накануне 29 апреля авиация 40-й армии снова обрабатывала горные проходы, чтобы завалить их битым камнем. Вылетевшей из Баграма четверке МиГ-23МЛД предстояло окончательно «запечатать» наиболее вероятные пути передвижения моджахедов, блокируя душманские сообщения. Каждый самолет нес на многозамковых держателях МБД2-67у по 16 осколочнофугасных «соток», снаряженных на минирование. Их часовые механизмы должны были срабатывать поочередно в течение шести суток, а самоликвидаторы не оставляли душманам шансов разрядить бомбы. Громыхавшие тут и там взрывы делали местность опасной для передвижений, сковывая противника.

В районе налета ожидалось противодействие мощной ПВО. По докладам летчиков, накануне выполнявших БШУ в том районе, помимо многочисленных вспышек «сварки», отмечалось до 8 пусков ракет. Здесь же был двумя неделями ранее подбит самолет командира 190-го иап полковника Леонида Фурсы, который катапультировался и был спасен. Пока командир находился в госпитале, его место занял нач. штаба полка подполковник Александр Почиталкин, который и повел группу на это задание. Район закрывали почти сплошные облака, стеной стоявшие и со стороны границы. Профиль полета предполагал выход в район Джавары на 8000 м, доворот к намеченному квадрату, снижение до 4000 м и бомбометание с кабрирования, в отличие от обычно практиковавшегося пикирования. При этом разлетающиеся бомбы-мины накрыли бы большую площадь, а самолеты остались вне зоны досягаемости зенитного огня. На выходе следовал противозенитный маневр: подскок до 7000 м с энергичным отворотом на 90-100°.

Чтобы избежать перехвата, решили идти по дуге подальше от пакистанской границы. Несмотря на почти сплошную облачность, затруднявшую точное следование по маршруту, опытный командир уверенно вывел свою группу в назначенный район, где ему удалось заметить в «окне» поселок Тани к югу от Хоста и сориентироваться перед ударом. Трое ведомых неотрывно следовали за ним и по команде тут же сомкнули строй, выходя на боевой курс. В это время в наушниках стала попискивать «Береза» – где-то неподалеку находился воздушный противник. Но сейчас было не до него. МиГи нырнули вниз, проскользнув над близким хребтом, и слитно потянулись в крутой набор высоты. С нажатием на боевые кнопки самолеты пробрало крупной протяжной дрожью, словно они попали на стиральную доску – это посыпались бомбы. Разгрузившись, истребители стали круто набирать высоту, выполняя уклонение от возможной атаки. Все той же плотной группой МиГи выполнили боевой разворот, «загнув крючок» влево и вверх. От перегрузки темнело в глазах, и, выскочив маневром на 6500 м, ведущий группы обернулся и огляделся вокруг – не отстал ли кто. Внизу он увидел догоняющий группу пылающий факел. Тут же от пылающего самолета рванулась в сторону темная точка – сработала катапульта, и в небе раскрылся купол парашюта. Решив, что это кто-то из своих, Почиталкин развернулся и запросил ведомых. Все быстро доложили, что целы. Почиталкин сообщил на базу, что видит неизвестный горящий самолет, а шедший замыкающим начальник разведки полка майор А. Осипенко подтвердил доклад. Затем командир довернул в сторону факела, и тут все летчики группы увидели, как из обложной облачности в 2000 м ниже выскакивает второй чужак – серо-голубой F-16, делает вираж вокруг горящего напарника и, включив форсаж, уходит с набором в сторону Пакистана.

На обратном пути эфир взорвался вопросами – что произошло, кто сбит и как. После посадки Почиталкин доложил, что его звено было атаковано парой пакистанских F-16, один из них сбит и упал под Хостом. Его слова через несколько дней подтвердил генерал-майор Иармо-хаммад из афганской госбезопасности. По сведениям его агентов, летчику F-16 удалось спастись, он приземлился в контролируемом моджахедами районе и той же ночью был доставлен в Пакистан. На поиски упавшего F-16 направили пару МиГов, с ПТБ и ракетами на случай новой стычки, несколько дней ходивших у границы. Найти обломки в сплошной череде скал и ущелий было непросто, к тому же информаторы-афганцы вскоре сообщили, что обломки самолета сразу после происшествия также были выведены в Пакистан.

При разборе случившегося встал вопрос: как был сбит F-16, ведь ракет МиГ-23 не несли. Официальная комиссия остановилась на трех версиях. Первая, признанная наиболее вероятной: F-16 наткнулся на веер бомб, разлетавшихся после сброса по баллистической траектории. Восстановленная на картах прокладка курса F-16 показала, что они, вероятно, маскируясь за горами, шли от аэродрома Мирамшах и рассчитывали перехватить МиГи в самый удобный момент, когда те отбомбятся и будут выходить из пикирования. Неожиданный маневр советских истребителей с резким снижением перед атакой и кабрированием обманул пакистанских летчиков: F-16 проскочил вперед и попал под сыплющиеся бомбы, а удара «сотки» хватило даже без взрыва (блокировка взрывателя при установке на минирование окончательно снималась только после падения). Вторая версия: F-16 попытался уклониться от вынырнувшего прямо перед ним кабрирующего звена, заложил резкий отворот и развалился в воздухе из-за превышения допустимой перегрузки. Это, однако, признавалось маловероятным. Сломать F-16 не позволила бы электродистанци-онная система управления, имеющая ограничения по ходу и темпу дачи ручки («защита от дурака»). И, наконец, третья версия: ведущего мог сбить его ведомый. Перехватывая советские самолеты, пакистанцы взяли их на сопровождение РЛС и вели, ожидая выхода на рубеж атаки. Но МиГи после сброса, не растягиваясь, выполнили противозенитный маневр, служащий и для уклонения от ракет истребителей. F-16 пришлось поворачивать за уходящей целью, и тут у ведомого, решившего, что они обнаружены, могли не выдержать нервы. Пущенная им в спешке ракета и попала в ведущего (такой случай произошел двумя годами раньше, в апреле 1984 года, в забайкальском 120-м иап, где при перехвате мишеней замполит эскадрильи сбил собственного комэска). Причиной нервозности летчиков F-16 могло стать присутствие над местом встречи пары сопровождения майора В. Недбальского. Находясь на большой высоте и не видя в плотном «сложняке» даже прикрываемой группы, она могла спугнуть пакистанцев работой своих РЛС. Тем самым «прикрышка» Недбальского, пусть даже имея слишком мало времени для перехвата противника, свое дело все же сделала.

Но имелся и еще один вариант: один из советских истребителей мог сбить F-16 огнем из пушки. МиГи всегда несли полный боекомплект к ГШ-23Л, включавший 250 осколочно-фугасных, зажигательных и бронебойных снарядов. Бомбовый удар обычно сопровождали пушечной очередью в сторону цели. Хотя особого эффекта стрельба с большой высоты не давала, но и помешать делу сотня снарядов не могла. После сброса мин ничто не мешало одному из летчиков захватить с помощью РЛС проскочивший вперед F-16, а индикатор ответчика «свой-чужой» помог определить, что это противник. Загнать же F-16 в кольцо прицела и выпустить очередь для опытного аса – дело нескольких секунд. Для ответа на вопрос, почему летчик на земле не доложил о победе, достаточно вспомнить приказы не ввязываться в бой, «избегая международных осложнений», недавний скандал со сбитым южнокорейским «Боингом-747» и инцидент с норвежским «Орионом», после которых полетели погоны руководства ВВС и ПВО, а участники происшествий были тут же переведены в другие гарнизоны. Теперь «раздувателю войны» вполне могло бы грозить наказание за стрельбу без команды. Возможность «нечаянной победы» откровенно игнорировалась при разбирательстве, хотя участников стычки и донимали вопросами коллеги. Поймать победителя за руку по недостаче снарядов тем более никому не могло прийти в голову: после каждого полета боекомплект тут же пополнялся, а его расход списывали немерено. Летом 1986 года стрелку взлетевшего из Кабула Ил-76 что-то померещилось на земле, и он выпустил туда пушечную очередь. Но сообщать об этом не стал, и недостаток сотни снарядов заметили только через месяц, и то случайно.