Читать онлайн «На страже тишины и спокойствия: из истории внутренних войск России (1811 – 1917 гг.)». Страница 28

Во время войны и последующих кампаний батальоны внутренней стражи выполнили большой объем служебных задач. Это выразилось и в резком увеличении числа сопровождаемых рекрутских партий для армии, и в появлении службы конвоирования военнопленных (такая обязанность была предусмотрена еще Положением для внутренней стражи). Непосредственно с театра военных действий военнопленных должны были сопровождать армейские конвои, а дальше, в места поселения (для чего выбраны Астраханская, Пермская, Вятская, Саратовская и Оренбургская губернии) их препровождали конвойные команды от внутренней стражи.

Отношение к военнопленным было весьма гуманным. Некоторые из них даже попали на службу во внутреннюю стражу64.

М.И. Кутузов, внимательно следивший за процессом подготовки пополнения, 22 сентября 1812 г. направил Лобанову-Ростовскому распоряжение, демонстрирующее полководческий расчет на сохранение резервов, заботу о людях и лучшей их подготовке:

«Следовавшие под командою г. генерал-майора Урусова к Армии из Рязанской губернии 5 полков, сформированные под начальством Вашего сиятельства, так же 9-й и 11-й пехотные полки, сформированные г. генерал-майором Гладковым, по наступившему холодному времени, дабы сохранить людей и к весне иметь хороших солдат к Армии, поручить их под Ваше начальство впредь до распоряжения, предписав генерал-майору князю Урусову обратиться на Тулу и там остановиться впредь до повеления. 11-го полка командиру следовать в Рязань и там остановиться, 9-го полка командиру следовать на Владимир, где и остановиться впредь до повеления. Между тем, всем им заняться обучением людей, оборотам, движениям и цельной стрельбою»65.

Инспектор внутренней стражи граф Е.Ф. Комаровский вместе с группой своих офицеров выполнял важное поручение императора о поставке в армию лошадей66. Было закуплено 13 тыс. лошадей в Волынской и Подольской губерниях. За это Комаровскому был пожалован орден Св. Владимира 2-й степ. большого креста. В следующем году под его руководством с привлечением батальонных командиров, бригадных начальников и окружных генералов внутренней стражи удалось собрать в Курской, Орловской и других губерниях 40 тыс. лошадей67.

Войска внутренней стражи не предназначались для ведения боевых действий с неприятельскими силами, у них были иные задачи. Но при вторжении наполеоновской армии в пределы России, батальоны, находившиеся в западных губерниях, вливались в отходившие части действующих войск. Так, например, Гродненский губернский батальон при отступлении был подчинен коменданту г. Гродно полковнику Кленовскому, который возглавил сводный отряд, действовавший против неприятельских сил. Личный состав Гродненского батальона, действуя смело и решительно, отличился в боях. Как видно из рапорта полковника Кленовского, 1 ноября 1812 г. под м. Журавичи майор Добровольский из этого батальона, возглавив сводный армейский батальон, нанес поражение 2-тысячному отряду неприятеля, разгромил его и взял в плен 23 человека, за что был представлен к награждению орденом Св. Владимира 4-й степ.68.

В другом случае, когда неприятельские войска приблизились к границе Могилевской губернии, губернатор граф А.А. Толстой выслал отряд из Могилевского батальона внутренней стражи навстречу неприятельским силам. В результате умелых действий, дойдя скрытно до французских пикетов, внезапным налетом «взяли в полон одного француза на пикете, от которого узнали о числе армии и некоторые нужные сведения о движении неприятеля». Это произошло, как видно из записки коменданта г. Могилевска, 7 июля 1812 г. «8-го июля, – сообщалось в той же записке, – неприятельский авангард в 4 часа утра показался из Виленской заставы», где его «с мужеством встретили» воины того же гарнизонного батальона, которые «храбро защищались за городом». Позже, когда части корпуса маршала Даву после упорного сражения с корпусом генерала Раевского входили в Могилев, гарнизонный батальон защищал город, понес «значительный урон» и «присоединился к корпусу Раевского».

Подвиг Могилевского батальона не остался незамеченным и был отмечен командующим 2-й армией генералом от инфантерии князем П. Багратионом, направившим могилевскому губернатору графу Д.А. Толстому следующее предписание:

«По засвидетельствованию личному Вашего сиятельства о мужестве внутренней стражи команды, защищавшей гор. Могилев от нападения неприятельского, не ослабевшим даже и при самом наступлении, я долгом поставил себе чиновникам, командовавшим оною, от лица Государя Императора объявить им чрез вас благодарность, а рядовым о выдаче в награждение из казенных сумм: рядовым по 1 рублю, а прочим, бывшим в действительном деле, – по пятидесяти копеек...»69.

Но были случаи и иного порядка. Некоторые инвалидные команды, исполняя караульную службу в городах на пути неприятельских войск, не покидали своих постов без приказа и из-за этого попадали в плен. Например, в г. Паневежисе в 1812 г. была пленена подвижная инвалидная рота № 2770. Пришлось сформировать новую под тем же номером. Такая же участь постигла людей, несших караульную службу в Москве. Во время войны принимались меры и по усилению самой внутренней стражи. В частности, после выделения сил из Московского гарнизонного полка на комплектование Бородинского и Тарутинского пехотных полков из оставшегося личного состава был сформирован Московский гарнизонный батальон, причисленный к 3-й бригаде 7-го округа внутренней стражи71. Петербургский батальон после того, как из него командировали в народное ополчение офицеров и нижних чинов, был приведен в четырехротный состав численностью в тысячу человек72.

Находившиеся также на западном форпосте Куопиовский и Выборгский батальоны стали пятиротными, их снабдили ружьями и необходимой амуницией, причем две роты из Выборга неревели в северную столицу на усиление гарнизона73.

В 1813 г. возвращены в пункты постоянного своего квартирования выбывшие из них в 1812 г. гарнизонные батальоны и уездные инвалидные команды следующих губерний: Виленской, Витебской, Гродненской, Могилевской, Курляндской, Смоленской, Московской и Калужской, Белостокской области74.

В 1812 г. усилены были уездные инвалидные команды, расположенные на главном пересыльном тракте (Владимирская, Нижегородская, Пермская), а Пермский гарнизонный батальон, находившийся в центре «стечения преступников из всех российских губерний», откуда ссыльных и каторжников направляли в Сибирь, доведен до четырехротного состава75.

Белостокский, Виленский, Гродненский, Каменец-Подольский, Киевский, Кишиневский, Минский, Митавский, Рижский, Тарнопольский губернские гарнизонные батальоны приведены, начиная с 1814 г., в шестиротный состав. Последний батальон, в связи с передачей Тарнопольской области австрийским властям, перемещен в Подольскую губернию и расположен на границе «для поддержания пограничной стражи»76 (1815 г.).

Восстановление в центральных и пограничных губерниях батальонов внутренней стражи очень похоже на введение, спустя почти 130 лет, гарнизонной службы внутренних войск в освобожденных районах во время Великой Отечественной войны.

Конечно и тогда, и прежде гарнизонная служба имела свои особенности, но цель была одна и та же – водворение порядка. Управляющий военным министерством князь Горчаков в мае 1813 г. утвердил предложения Инспекторского департамента об укомплектовании Могилевского батальона и обратил внимание на неукомплектованность других приграничных батальонов, поскольку «в сем крае по обстоятельствам нынешней войны настоит необходимая нужда в содержании достаточных гарнизонов для устройства и охранения всякого порядка»77. В начале 1813 г. император дважды издавал указы по вопросам укомплектования внутренней стражи (от 2 и 11 февраля 1813 г.)78. Основной источник пополнения – переводимые из полевых частей и выздоравливающие из госпиталей. Для пополнения девяти батальонов в пограничных губерниях требовалось 1,5 тыс. нижних чинов79 (табл. 3).

Таблица 3

Пополнение шло, но не за счет молодых рекрутов. Это создавало дополнительные проблемы в комплектовании внутренней стражи. Прибывали опытные, прошедшие войны ветераны, но они были уже обессилены предыдущей службой. Нельзя не отметить государственный подход императора к проблеме распределения поступающих во внутреннюю стражу неспособных к полевой службе солдат. Он распорядился, чтобы нижние чины «находились ближе к местам своей родины», поскольку такой принцип распределения «представляет взаимную пользу службе и служащим». Неспособные к полевой службе делились на три рода (разряда): годных к службе во внутренних батальонах, годных к зачислению в уездных командах служащих инвалидов и причисленных к неслужащим инвалидов. Лица второго и третьего рода направлялись в те уезды, откуда они были отданы в рекруты или где проживают их родственники. Однако неслужащие инвалиды по-прежнему селились в городах, находились на содержании государства, им разрешалось обзаводиться хозяйством, навещать родственников, помогать им во время летних полевых работ80.