Читать онлайн «Всеобщая история кино. Том. Кино становится искусством 1914-1920». Страница 52

Случилось так, что одному русскому оператору было разрешено снять официальную встречу принца Ито и Коковцева — именно в это время и был убит принц. Таким образом, убийство было заснято на киноленте в 150 метров; японское правительство купило ее и демонстрировало во время процесса, последовавшего за этими политическими событиями… А в 1911 году японские операторы засняли коронацию принца Иошихито, который три года спустя объявил войну Германии и встал в ряды союзников.

В 1908 году Иошизава послал Татешиму своим представителем в Европу, а в 1910 в Токио было основано новое общество японского кинопроизводства „Гоши Квайша Фукуходо”. Кроме того, в 1912 году крупнейшее общество „Никкацу”[158] с капиталом в 10 млн. иен, вероятно, заинтересовалось кинопрокатом; но в стране функционировали маленькие киностудии: с 1904 года — в Токио, а с 1905 — в Киото. Качество японских фильмов было весьма посредственным.

Иностранные кинофирмы имели в Японии активно действующие агентства. В 1908 году у Патэ, Урбана, Уорвика, Гомона были агентства или представители в Токио. Вскоре там основали свои агентства различные итальянские и американские кинофирмы. „Кабирия” пользовалась в Японии огромнейшим успехом. Публике нравились кинокомедии, драмы, детективные фильмы. Микадо учредил довольно строгую цензуру, которая запрещала сцены с поцелуями, считавшимися непристойностью, и еще больше те кадры, где били полицейских или где над ними издевались. В руках полиции сосредоточилась диктаторская власть, и полиция жестоко расправлялась с проявлявшими анархические тенденции организациями, которые начали сплачивать рабочих, разбросанных по тысячам мелких производств, и, как утверждала полиция, способствовали заговору 1910 года против микадо, закончившемуся двадцатью пятью смертными приговорами.

Война была источником крупных прибылей для монополий и японских промышленников, открыт о стремившихся колонизировать Китай. Двадцать одно условие, выставленное ими в 1915 году, натолкнулось на сопротивление американцев и не могло быть полностью реализовано, но Японии все же удалось основать в Китае 5 тыс. предприятий, вложить крупные капиталы и получить огромнейшие прибыли… Индустриальное и колониальное процветание Японии в период 1914–1920 годов способствовало и развитию ее кинопроизводства, теперь сосредоточенному в руках двух кинотрестов: „Ниппон Кацудо Шашин” и „Тенен-Шоту Кацудо Шашин”. Барон Гато возглавлял трест „Ниппон”, который, вероятно, был основан при соединении с одним из трестов „Мицуи” и, Мицубиси”. С 1913 года „Ниппон”, чтобы обеспечить успех своей кинопродукции, стал заключать контракты с лучшими японскими артистами. Трест же „Тенен-Шоту” возник на основе демонстрации в Японии продукции „Кинемаколора”; вполне вероятно, что он был основан с участием англо-американских капиталов.

Иностранные кинопроизводства в Японии практически прекратили свое существование после 1914 года; в 1912 году оператору Леграну, финансируемому Патэ, удалось основать небольшое общество по производству кинокартин „Жапанез фильм”, ведущими актерами которого были артисты императорского театра Удагава и Кевамура, снимавшиеся в фильмах „Наказание самурая”, „Гейша”, „Измена Даимо” и т. д., которые режиссировал сам Легран.

Война ликвидировала превосходство французов среди иностранных агентств в Японии. Несмотря на растущий антагонизм между Японией и Соединенными Штатами, американские фильмы заняли на экранах страны преобладающее место.

„Влияние фильмов, вывезенных из Соединенных Штатов, было очень велико, — писал об этом периоде Марсель Лапьер. — Они произвели переворот в японской кинематографии. Благодаря им свершилась важнейшая реформа в японском кино — оно отказалось от „ойам” — актеров, игравших женские роли; первой женщиной — „звездой” экрана стала Сумико Куришима”.

В конце рассматриваемого нами периода, завершившегося сильным экономическим кризисом 1923 года, совпавшим с ужасным землетрясением, только кинематографию Японии из всех стран Востока можно было сравнить, хотя еще и очень отдаленно, с кинематографией Франции, Германии или Соединенных Штатов. В области кинопромышленности общество „Ниппон” (которое называют также „Никкацу”), очевидно, по-прежнему господствовало на рынке. Но в 1920 году у него появился соперник: был основан новый трест „Шошику”, возглавляемый Каору Озанаи. В Европе не знают абсолютно ничего о японском кинопроизводстве до 1920 года, кроме фильмов француза Леграна. Тем не менее установлено, что во время войны в Японии, как и на Западе, многие постановщики стали считать, что кинематография — искусство, и отказывались от принципов „сфотографированного театра”, который был первоначальной формой японского кино. В 1918 году экранизация знаменитого произведения Толстого „Живой труп” режиссером Эйзо Тонакой ознаменовала начало новой эры японской кинематографии и основание артистической национальной школы, в которой вскоре выдвинулись Минору Мурата[159] и Каору Озанаи — японский Марсель Л’Эрбье.

Продолжим очерк истории кинематографии в странах Востока, вернувшись ближе к Западу.

В Индокитае кинопроизводство стало развиваться в 1910 году; начало здесь положил француз Л. Бернар, быстро разбогатевший на кинематографе. В 1912 году четыре кинозала действовало в Сайгоне и десять — во всей стране. Зажиточная часть населения Индокитая восхищалась кинематографом — его называли „Хат бонгом” („Театром теней”). Но в административном центре страны с новым видом зрелища довольно упорно конкурировали модные цыганские оркестры в больших кафе.

Кинооператоры Люмьера снимали фильмы в Индокитае с 1897 года, но ограничивались одними уличными сценками. Первая постановка, по-видимому, относится к 1910 году — это „Жизнь Детама”, снятая французским оператором Рене Батиссаном, причем в съемках участвовали войска. Детам — вождь аннамитов, в 1882 году был предводителем „Черного знамени”, держал под своим контролем обширные территории и вскоре стал для колониального населения героем национальной независимости. Французские колониальные власти объявили, что он якобы отъявленный бандит и разбойник, но все же четыре раза заключали с ним соглашения, пытаясь сделать его своим временным союзником. Но в 1910 году Детам снова поднял знамя партизанской войны. Фильм, вероятно, был снят для того, чтобы поддержать пропагандистскую кампанию против Детама и чтобы убедить население, будто Франция охраняет их от грабежей и злодеяний этого разбойника, не имеющего ни совести, ни благородства. Однако мы не знаем, демонстрировался ли фильм в Индокитае; его тщетно пытались отдать в прокат на французском кинорынке. Детам был убит в 1913 году в засаде, а один из его сыновей отправлен на каторжные работы в Кайенну…

Итальянское общество основало в 1907 году в Бангкоке „Биоскоп театр”, который удостоил своим посещением принц Сиама. Местная фирма „Крюг Теп” конкурировала с ним; вскоре открыли кинозалы японцы. „Ратану”, кинотеатр в Бангкоке, судя по английской прессе, в 1910 году посещало множество сиамских князей, а также „леди” и „джентльмены” — иностранцы из „высшего” общества. По всей стране были разбросаны кинозалы общества „Стем фапейон синема холл”. Накануне войны 1914 года французские кинокомедии пользовались в Сиаме большим успехом, но, как и в Японии, американские фильмы вытеснили итальянские и французские. Мы нигде не нашли указаний на то, существовало ли индокитайское национальное кинопроизводство до 1920 года[160].

В Египте, по-видимому, не было национальной кинопродукции до 1920 года. Все фильмы, снятые в этой стране, сводились к видовым, как и первые картины, созданные операторами Люмьера в 1896 году. Только время от времени, когда приезжали американские, французские или английские актеры, велись съемки кадров для помпезных фильмов на библейские или великосветские темы. Но накануне войны египетское кинопроизводство стало активно развиваться. Судя по материалам „Сине-журналя”, еще в 1912 году для привлечения зрителей в некоторые кинозалы Каира входной билет являлся и лотерейным. Так привлекалась публика, ибо кораном запрещено воспроизводить человеческие лица, а следовательно, фотографирование.

Но европейцы и египетская буржуазия, настроенная очень космополитически, увлекались кинематографом. Некоторые из кинотеатров были сооружены для рекламы шоколада французской фирмы „Пулен”, которая выдавала билеты своим покупателям в виде премии. Но успех этих предприятий был такой, что кинотеатры „Пулен” — пионеры египетского проката — стали весьма благоустроенными и независимыми от продажи шоколада[161].

Летом 1912 года в Каире работало 15 кинотеатров, вмещавших от 200 до 9.00 зрителей. Самым роскошным был кинотеатр Патэ на 500 мест. Картины демонстрировались беспрерывно с 6.30 вечера до 12.30 ночи, и каждый сеанс, включавший весьма богатую программу, тянулся три часа. Кинопрограммы, присылаемые из Парижа, держали первенство в стране, где французская культура превосходила английское влияние. Комедии имели огромный успех, как и многосерийный фильм „Зигомар”. Места в те времена стоили не более 75 сантимов. Вскоре первоклассные кинотеатры — в залах и на открытом воздухе — стали местом встречи знати и богачей. Прокатчики богатели. Итальянцы, а затем американцы стали соперничать с французами в кинопрограммах, но Париж, более чем где-либо на Востоке, оставался центром притяжения для Египта, и некоторые деятели египетского кино поселились в те дни во Франции…