Читать онлайн «Феномен мозга. Тайны 100 миллиардов нейронов». Страница 32

Многие народы уже в историческое время называли себя «настоящими людьми», а свой язык рассматривали как единственный «правильный». Характерно определение, данное в античную эпоху всем негрекам и неримлянам – «варвары» (название могло и не носить уничижительного оттенка, но, несомненно, «отделяло» всех иноземцев от носителей «правильной» культуры). Не менее характерно и самоназвание «славяне» или «словене» – то есть те, кто владеет словом, умеет говорить. Остальные люди определялись как «немцы» – то есть немые, не говорящие, хотя славяне, конечно же, прекрасно знали, что у «всех остальных» есть свои языки. Но «немцы» говорили «неправильно» и были детьми «не своих» богов.

Но это уже исторически более поздний уровень самосознания, когда приходится соотносить себя с «другими», выстраивать иерархию знакомых этносов и т. д. Первоначально же «свой» этнос определяется не как совокупность «лучших» или «более правильных» людей, а попросту как совокупность людей как таковых.

«Мировые» религии хотя бы теоретически может принять любой человек, независимо от языка и культуры. Любой может стать буддистом, зороастрийцем, конфуцианцем, даосистом, мусульманином, христианином.

В религиях, исповедующих единого Бога (зороастризм, митраизм, христианство, ислам, иудаизм), человек рассматривается одновременно как двойственная субстанция: «тварная» сущность, подобная всем остальным животным, и одновременно – вместилище вечной бессмертной души. Души, по вере христиан, иудеев и мусульман, нет ни у каких других «тварей». Она есть только у человека, сотворенного Богом по «своему образу и подобию». У любого человека, как бы мало он на нас ни походил.

Эти религии потребовали от каждого духовных исканий, активного осмысления бытия. Они потребовали считать людьми все население Земли. Здесь стоит вспомнить библейскую притчу о добром самаритянине, который спас в пустыне иноплеменника-иудея. Остальные проходили мимо, потому что не испытывали никакого чувства общности с умиравшим в пустыне. Не оказывая ему помощи, они не нарушали этических норм.

Первобытные народы, не испытавшие этого переворота (например, американские индейцы до завоевания испанцами в XVI веке), по-прежнему могли оставить иноплеменника без помощи, убивать и грабить иноплеменников, не испытывая мук совести и не нарушая нравственных норм.

Для европейца людоедство – нечто находящееся далеко за пределами нормы. Вне зависимости от его мотивов. Можно привести много примеров того, как людоедство вспыхивало и в Европе. Но в западном мире все случаи людоедства (кроме фактов явно психиатрических) связаны с катаклизмами и войнами, с событиями типа Голодомора 1931–1933 годов, или с блокадой Ленинграда. У европейцев каннибализм не нормативен. И в мире ислама не нормативен. И на Дальнем Востоке.

Одним словом, каннибализм не является частью культуры для цивилизаций, которые легли сплошным поясом от Тихого Океана до Атлантики. Карл Ясперс называл их «осевыми»: цивилизациями прозелитических религий и «мировых» империй [108] . Для современных российских исследователей это скорее культуры пашенного земледелия и плавки железа [109] .

Но каннибализм нормативен в обеих Америках, Австралии, Океании, на Новой Гвинее, в Африке, частично – в Индии. То есть во всех областях мира, где не произошли «осевые революции» и не родился «человек, каким мы его знаем» [110] .

Подчеркиваю, каннибализм в этих областях Земли – не исключение из правила, не случайность, не спутник мрачных исторических катастроф. Он составляет часть культурной традиции. Нечто обыденное, повседневное. Примеров такое количество, что просто невозможно выбрать самые яркие. Пока на русском языке есть только одна книга, специально посвященная вопросу… [111] Но и она просто потрясает.

Отдельных же, фрагментарных, упоминаний такого нормативного людоедства очень много. Для жителей океанических островов каннибализм обычно «списывают» на нехватку животного белка… Хотя и свиней разводили, и ловили рыбу, и били дельфинов даже на уединенных атоллах [112] .

Но уж применительно к Африке этот аргумент не проходит, там с животным белком явно все хорошо. А людоедство тем не менее есть, и именно как некая культурная норма. Нормативность людоедства, сопровождающие его ритуалы и правила, описывают многие европейцы. Как ни невероятно звучит, но очень часто о людоедстве повествуют даже сочувственно – «народный обычай такой». Дикари – это европейцы, которые никак не могут понять прелести местных обычаев и вынуждают жителей Новой Гвинеи скрывать свою склонность к человеческому мясу [113] .

Есть интересное предположение, что причина отвращения к людоедству – очень простая и биологическая: через поедание человечины могут передаваться многие заболевания. Группы, которые ели людей, чаще вымирали. Уцелевшие закрепили запрет есть опасных человеков в культуре. Если даже это так, есть множество полезных наработок в культуре, связанных с запретом на людоедство.

Что речь идет не о необходимости поедать людей за неимением другой пищи, а о типе культуры, свидетельствует очень многое. Хотя бы представления большинства людоедов о том, что жизненная сила съеденного переходит к его пожирателю. У полинезийцев эта мистическая сила называется «мана», у племен Новой Гвинеи другие названия, но суть одна. Везде «смерть одного прибавляет жизненных сил другому. Убивая человека из другого племени, они тем самым как бы продлевают свою собственную жизнь… Вполне логичным в этом контексте выглядит восприятие асматами (племенем людоедов с Новой Гвинеи. – А.Б .) библейской истории, с которой упорно и терпеливо знакомят их миссионеры… Иуда в глазах асматов выглядит рядом с рефлектирующим, слабым, простодушным Христом настоящим воином-победителем. Он сумел втереться в доверие к врагу, улучил нужный момент, перехитрил свою жертву и нанес точно рассчитанный удар. Он добился поставленной цели, он выжил, а Христос…» [114]

Людоедство – часть культуры народа. Причем всегда часть религиозных представлений – по всеобщему мнению, цивилизационной основы.

В Индии не едят людей, но в ней еще в XIX веке нормой было ритуальное самосожжение жены на погребальном костре мужа (обычай Сати) и ритуальные человеческие жертвоприношения.

При завоевании Индии британцы столкнулись с этими явлениями. Это были религиозные обряды. Согласно легенде начало самосожжению положила Сати, жена национального и религиозного героя – Рамы: сожгла себя, так как ЖИВОЙ муж не поверил в ее честность, усомнился в ее верности на тот момент, когда ее похитил демон Равана. С тех пор вдовы регулярно живыми всходили на погребальный костер УМЕРШЕГО мужа [115] . В обоих случаях – жертвоприношение жены мужу.

В 1843 году брахманы попросили британские власти не препятствовать этому народному обычаю. На что сэр Чарльз Непир ответил: «Мой народ тоже имеет один обычай. Когда мужчины живьем сжигают женщину, мы их вешаем. Давайте мы все будем действовать в соответствии с нашими национальными обычаями» [116] .

Многие области Индии были парализованы страхом перед сектой душителей-тсугов. Это были не просто уголовники. Тсуги верили, что приносят жертвы богине Кали, или Бовани. Истинные индуисты, они душили вместе с хозяевами собак, обезьян и ручных мангустов: верили в перевоплощение души. Богиня Кали, или Бовани – часть общего индусского пантеона, и, таким образом, вера тсугов – некий вариант представлений, характерных для индуизма. Был случай, когда махараджа Гвалиора послал войска, чтобы отбить захваченную британцами шайку душителей.

С 1820 по 1876 год были арестованы более 3 тыс. тсугов. При этом некоторые из них называли по 150, 600 и более жертв. Один тсуг, 80-летний старик, сознался в девятистах девяноста девяти убийствах. Он заявил, что только народная традиция помешала ему довести число жертв до полной тысячи: в Индии круглые числа считаются «несчастливыми», и даже акционеры предпочитают скидываться по 101 тыс. рупий, а не по 100 тыс. [117] .

Западная цивилизация не знает человеческих жертв, по крайней мере, полтора тысячелетия. Друиды убивали людей на территории нынешней Франции и Британии… Но это было 2 тыс. лет назад. В Индии приносят человеческие жертвы в данный момент. О принесении в жертву мальчика в 1960-е годы упоминает профессор Алаев [118] .

О «странных» убийствах в храмах штата Орисса рассказывает Л.В. Шапошникова [119] .

С 1977 по 1997 год пресса сообщила о 17 человеческих жертвоприношениях [120] .

«Чтобы умилостивить богиню, священнослужитель индуистского храма города Мадлехалли… Нараянаппа, служитель храма богини Чоудешвари, взял свою 12-летнюю дочь Амбику в Типтур в последнее новолуние (29 июня) под предлогом покупки учебников для нее. Однако на следующий день он вернулся домой без нее. Спустя некоторое время его жена Гоурамма, заподозрив неладное, обратилась в полицию. Полиция нашла тело Амбики 16 июля на холме Галибанд в километре от Мадлехалли. Голова девочки была выбрита. На месте, где нашли тело, были найдены также следы жертвенных обрядов… священнослужитель, совершивший жертвоприношение, бежал [121] .