Читать онлайн «Украинский национализм. Факты и исследования». Страница 54

Западноукраинцы не могли восполнить нехватку обученных юридических и управленческих кадров на востоке Украины. Они, кажется, не видели в этом необходимости и придавали огромное значение журналистике (западноукраинцы были эффективнее в качестве редакторов, хотя их статьи были перегружены пропагандистскими идеями – ярко выраженный недостаток, ранее проявившийся в националистических тенденциях на востоке)[693]. Они признавали, что необходимы подготовленные офицеры для командования полицейскими частями, организаторы кооперативов, коммерсанты и другой персонал для реорганизации экономической жизни[694]. Поскольку жители Галиции, в отличие от их восточноукраинских коллег, были воспитаны под влиянием традиций римского права, привитых австрийской администрацией и католической церковью, можно было надеяться, что они восполнят собой нехватку юристов. Хотя в легальных партиях Галиции было много адвокатов, среди руководителей ОУН их было меньше, чем среди видных восточных украинцев. Кроме того, тенденции революционного романтизма и уважение к незаконным действиям неизбежно препятствовали возникновению правового мышления у членов националистических фракций. В то же время, конечно, подпольная оппозиционная работа не позволяла западноукраинским группировкам набираться опыта административной работы; старшее поколение эмигрантов, которое могло поделиться хоть минимальном опытом такого рода, немцы держали подальше от Восточной Украины. Как, однако, показывает следующая статистическая таблица данных по эмигрантской группе в протекторате «Богемия-Моравия», возможная поддержка таких кадров не была бы значительной, даже если считать достоверным указанное число лиц, которые могли бы вернуться в Восточную Украину в 1941 году.[695]

Эмигранты в Германии

Michael Pap, Die Probleme der ukrainischen Staatlichkeit und der Emigration, Inaugural Dissertation zur Erlangung der Doktorwürde vorgelegt der Hohen Philosophischen Fakultät der Ruperts-Carola Universität zu Heidelberg, 1948. (Машинописный текст есть в Библиотеке Конгресса).

По сравнению с профессиональными различиями различия возраста и пола в националистической деятельности играли незначительную роль. Имеется мало информации о деятельности женщин. Очевидно, они больше занимались работой, связанной с социальным обеспечением; в одном из немецких сообщений указывается, что Украинскому Красному Кресту разрешили функционировать потому, что хотели найти применение энергии женщин-интеллектуалов, которые были крайне «политизированы» при советской власти[696]. Некоторые женщины проделали серьезную работу на благо националистического дела: например, поэт Олена Телига возглавляла литературное общество ОУН-М в Киеве до его разгона немцами. Исследователи националистического движения сходятся во мнении, что женщины были политически менее активны, чем мужчины. Имеется слишком мало свидетельств, чтобы делать окончательные выводы, но вполне возможно, что националистические движения пренебрегли серьезной силой, которой, конечно, нашло применение коммунистическое подполье.[697]

Видную роль в националистической работе играла молодежь. Мельника поддерживало старшее поколение, а ОУН-Б прилагала особые усилия, чтобы привлечь более молодых людей, поэтому не было никакого «конфликта поколений» из-за приверженности двум разным фракциям. Поскольку только физически активные лица были полезны на востоке, даже мельниковские активисты были по преимуществу молодыми и поэтому легче могли найти общий язык со сверстниками. Сила организаций молодежи под началом ОУН-М в Киеве и Житомире уже была описана. Другие молодые люди, конечно, считали обе националистические группировки слишком экстремистскими и создавали свои собственные центры, а третьи развивались независимо от постороннего влияния. Так, вся административная и культурная жизнь Павлограда, городка к востоку от Днепропетровска по дороге в Донбасс, была организована группой выпускников местной гимназии[698]. Националистические настроения молодых людей, согласно сообщениям очевидцев, являлись исключительно заслугой учителя (получившего, в свою очередь, националистическое воспитание в Харьковском университете), который преподавал им, пока не был схвачен НКВД[699], за несколько лет до описываемых событий.

Разделение националистической молодежи востока Украины между двумя фракциями ОУН и местными группировками повторяло политические пристрастия старшего поколения. Однако только среди представителей молодежи было значительное число активных сторонников коммунистических организаций, которые присоединились к националистическим движениям[700]. Наиболее видным из экс-комсомольцев был сын Александра Яценюка, который после чрезвычайно успешной карьеры в житомирской областной организации ОУН-М ушел в Волынские леса, где под псевдонимом Волынец стал важным националистическим партизанским командиром. С другой стороны, многие молодые люди осмеливались открыто хвалить советскую власть или принимали участие в подпольной работе, при этом отвергая украинский язык и украинские традиции.[701]

В целом отношение к националистической политической деятельности, похоже, не было одинаковым между представителями молодого и старшего поколения, в отличие от жителей Галиции. С достаточной долей уверенности можно сказать, что большинство молодежи, присоединившейся к националистам, сделало это под влиянием родителей. Другие – сыновья кулаков, священников и интеллектуалов, подвергшихся преследованиям советской власти, – держали обиду на советские порядки из-за несчастий, обрушившихся на родителей.

Старшее поколение помнило Петлюру и националистическую активность двадцатых годов, поэтому его поддержка была выгодна националистическому движению, она в какой-то мере компенсировала обращение романтического, активного движения наподобие ОУН к молодежи и желание последней перестроить жизнь по-своему. С определенной долей скепсиса можно считать, что советский режим, возможно, стал в их глазах «старым порядком», против которого обычно восстает революционная молодежь. Благодаря определенным особенностям националистическое политическое движение стало привлекательным для молодого поколения, которое равнодушно относилось к религии. Как уже указывалось, существует универсальное мнение, что молодежь на востоке Украины относилась прохладно, даже враждебно, к церкви[702]. На юге протестантские и диссидентские православные группы, похоже, были несколько более популярны, но не имели прямого отношения к националистическому движению.[703]

ОУН-Б, напомним, придавала особое значение привлечению в свои ряды молодежи, так как ее молодые агитаторы были не способны заручиться поддержкой интеллигенции[704]. Есть некоторые ограниченные свидетельства, указывающие, что националистические движения привлекали более широкие профессиональные группы молодежи, а не людей старшего возраста. О роли трудящихся известно столь мало, что определенный вывод сделать трудно. Исторически рабочий класс на востоке Украины составляли русские или русифицированные элементы. Рабочий класс был также вообще более лоялен к советской системе, чем большинство представителей других социальных групп. Даже если согласиться с утверждением украинцев, что большой приток лишенных собственности крестьян и их детей в тридцатых годах привел к украинизации городского рабочего класса, нет никаких доказательств, что эти люди стали интересоваться политикой или играли какую-либо важную роль в националистической деятельности. Вероятно, зрелые люди после ухода из деревни продолжали оставаться крестьянами по мировоззрению, а другие оказались готовы усвоить взгляды интеллигенции.

Как уже отмечалось в этом труде, частое упоминание определенных фактов не всегда является доказательством их значимости, а объясняется доступностью материалов. Поскольку во многих случаях под рукой имеются только фрагментарные свидетельства, бывает трудно сформировать определенную позицию по конкретному вопросу. Этот дисбаланс в характере и масштабе свидетельств нужно учитывать и при оценке подхода к националистической деятельности города и деревни.

В городах не было никакой определенной позитивной цели, которая могла бы конкурировать с идеями националистических движений в борьбе за поддержку населения. Ужасные лишения, немецкие репрессии, программа набора остарбайтер, страх перед коммунистическими агентами были факторами, которые имели гораздо большее значение для среднего горожанина, чем любые усилия националистических движений; но общим результатом должен был быть рост пассивности и отрешенности. Крестьянство, однако, имело определенную цель, которая для большинства казалась значительнее любых перспектив национальной независимости, желательной самой по себе[705]. Этой трансцендентной целью было уничтожение коллективной системы сельского хозяйства и замена ее системой, в которой индивидуальная инициатива и запросы крестьян играли бы большую роль. Ранее в общих чертах упоминалась природа аграрного вопроса и путаные попытки немцев использовать себе во благо крестьянские чаяния при сохранении старой ограничительной колхозной системы для более удобной эксплуатации крестьян. Рамки данной работы не позволяют разобрать вопрос более детально. Однако абсолютно необходимо подчеркнуть ключевую природу этой проблемы, ибо не подлежит сомнению, что любое движение, предложившее благоприятное решение аграрного вопроса, завоевало бы поддержку крестьянских масс, независимо от позиции по национальному вопросу.