Читать онлайн «Стратегия и тактика в военном искусстве». Страница 68

При Французской революции была введена система дивизий, которая взломала чрезмерную плотность старого построения и принесла на поле боя формирования, способные к любым независимым движениям на местности. Это изменение было настоящим прогрессом – хотя они шли от одного края строя на другой, возвращаясь почти к построению римских легионеров. Эти формирования обычно состояли из пехоты, артиллерии и кавалерии, маневрировали и вступали в бой по отдельности. Они были сильно растянутыми – либо для того, чтобы была возможность действовать, не пользуясь армейскими складами, либо с абсурдным ожиданием дальнейшего растягивания линии фронта с целью охватить фланг противника. Иногда можно было видеть, как семь или восемь армейских дивизий следуют маршем по тому же числу дорог на расстоянии от десяти до двенадцати миль друг от друга; штаб находился в центре, не имея никакой иной поддержки, кроме шести небольших кавалерийских полков в триста или четыреста всадников каждый. Таким образом, если противник сосредотачивал массу своих сил против одной из этих дивизий и громил ее, линия прорывалась, и главнокомандующему, не имевшему в своем распоряжении никакого пехотного резерва, не оставалось ничего другого, кроме как отдать приказ об отступлении своих беспорядочно разбегающихся колонн.

Бонапарт в своей первой итальянской кампании избавился от этого затруднения, частью за счет мобильности своей армии и быстроты своих маневров, а частью – сосредоточением большей части своих дивизий в месте, где должен быть нанесен решающий удар. Когда он, став во главе государства, увидел, что сфера его интересов и его планов постоянно увеличивается в масштабе, он сразу понял, что необходима более надежная организация. Наполеон избегал крайностей старой и новой системы, продолжая отстаивать преимущества системы дивизий. Начиная с кампании 1800 года он организовал корпуса, каждый из двух или трех дивизий, которые отдал под командование генерал-лейтенантов, и сформировал из них фланги, центр и армейский резерв[35].

Эта система получила полное развитие в лагере под Булонью, где Наполеон организовал постоянные армейские корпуса под командованием маршалов. Каждый из них имел три пехотные дивизии, одну дивизию легкой кавалерии, от тридцати шести до сорока орудий и некоторое количество саперов. Таким образом, каждый корпус был своего рода небольшой армией, способной при необходимости действовать независимо. Тяжелая кавалерия собиралась в единый сильный резерв, состоящий из двух дивизий кирасир, четырех дивизий драгун и одной дивизии легкой кавалерии. Гренадеры и охрана образовывали превосходный пехотный резерв. В более поздний период – в 1812 году – кавалерия также была организована в корпуса из трех дивизий каждый, чтобы придать большее единство действиям постоянно возрастающей массы этого рода войск. Такая организация стала почти совершенной; и большая армия, которая показала такие выдающиеся результаты, стала моделью, которую вскоре переняли все армии Европы.

Некоторые военные в своих попытках довести до совершенства военное искусство рекомендуют, чтобы пехотная дивизия, которая иногда должна действовать независимо, включала в себя не две, а три бригады. Это количество, по их мнению, позволит им поместить по одной бригаде в центре и на каждом из флангов. Это было бы, конечно, прогрессом, потому что, если дивизия состоит всего из двух бригад, остается открытое пространство в центре между бригадами на флангах. Эти бригады, не имея никакой центральной общей поддержки центра, не могут действовать безопасно самостоятельно. Кроме того, если в дивизии будет три бригады, то две из них могут быть введены в бой, в то время как третья остается в резерве – явное преимущество. Но если тридцать бригад, объединенных в десять дивизий из двух бригад каждая, лучше, чем объединенные в пятнадцать дивизий из трех бригад каждая, появляется необходимость ввести такую более совершенную организацию в дивизиях и либо увеличить количество пехоты на одну треть, либо сократить число дивизий армейского корпуса с трех до двух. Последняя мера будет серьезным недостатком, потому что армейский корпус гораздо чаще дивизии действует самостоятельно, а лучше всего для этой цели подходит деление на три части[36].

Какой будет наилучшая организация, которую следует принять в армии, только что приступившей к кампании, еще долго будет оставаться проблемой логистики, потому что чрезвычайно трудно сохранять первоначальную организацию в военных операциях, а отдельные отряды нужно будет посылать постоянно.

История великой армии Булони, организация которой, казалось, не оставляла желать ничего лучшего, подтверждает только что сделанное утверждение. Центр под началом Сульта, правый фланг под командованием Даву, левый фланг у Нея и резерв под командованием Ланна – все вместе образовывали регулярный и грозный боевой порядок из тринадцати пехотных дивизий, не считая охранения и гренадер. Кроме того, корпуса Бернадота и Мармона, выделенные в правый фланг, и корпус Ожеро на левом фланге были готовы к действиям на флангах. Но после переправы через Дунай у Донауверта все изменилось. Корпус Нея, сначала усиленный до пяти дивизий, затем сократился до двух дивизий; действующий корпус был разделен: часть его ушла на правый фланг, а другая часть – на левый, так что эта прекрасная организация была нарушена.

Всегда трудно придерживаться первоначально установленной организации. Однако события редко усложняются так, как это было в 1805 году; и кампания Моро 1800 года доказывает, что первоначальная организация может иногда сохраняться – по крайней мере, для основной части армии. Ввиду этого представляется разумным организовать армию, разделив ее на четыре части: два фланга, центр и резерв. Состав этих частей может изменяться в зависимости от численности армии, но для того, чтобы поддерживать эту организацию, появляется необходимость иметь определенное число дивизий вне главной линии – для того, чтобы обеспечивать выделение необходимых отрядов. В то время как эти дивизии находятся с армией, они могут придаваться той части армии, которая подвергнется самым сильным ударам или сама будет наносить такие удары. Такие дивизии могут быть также задействованы на флангах главных сил или увеличить численность резерва. Каждая из четырех больших частей армии может выступать в качестве отдельного корпуса из трех или четырех дивизий или двух корпусов из двух дивизий в каждом. В этом последнем случае будет семь корпусов, с выделением одного в резерв, но этот последний корпус должен состоять из трех дивизий, чтобы обеспечивать резерв каждому флангу и центру.

До тех пор пока часть сил еще остается вне главной линии для обеспечения выделения отрядов, может случиться, что от семи корпусов крайний корпус будет отделен. При этом на каждом фланге может оставаться всего по две дивизии, а из них может иногда быть выделена для прикрытия фланга армии на марше бригада, после чего на фланге останется три бригады. Это будет слабый боевой порядок.

Эти обстоятельства привели меня к заключению, что организация боевого расположения в четырех корпусах из трех пехотных дивизий каждый и одного корпуса легкой кавалерии с тремя или четырьмя дивизиями для отдельных отрядов будет более устойчивой, чем семь корпусов из двух дивизий каждый.

Но, поскольку все зависит от численности армии и от частей, из которых она состоит, а также от характера боевых действий, в которых она может участвовать, организация армии может сильно отличаться. Я не буду вдаваться в детали и просто выделю основные комбинации, которые могут возникнуть из-за формирования дивизий из двух или трех бригад каждая и корпусов из двух или трех дивизий каждый. Я уже отмечал построение двух пехотных корпусов в две линии либо одна позади другой, либо одна рядом с другой (рис. 17–28).

Вопрос здесь возникает сам собой – правильно ли вообще размещать два корпуса один позади другого, как часто делал Наполеон, особенно у Ваграма. Думаю, что за исключением резервов, эта организация может быть использована только в позиции выжидания и никогда в качестве боевого порядка. Потому что гораздо лучше для каждого корпуса иметь свою собственную вторую линию и свой резерв, чем нагромождать несколько корпусов, один позади другого, под командованием различных людей. Как бы ни был расположен один военачальник оказывать поддержку своему коллеге, он всегда будет против того, чтобы разделять свои войска с этой целью. А если в военачальнике первого эшелона он видит не коллегу, а ненавистного соперника, как случается слишком часто, очевидно, что он не будет особенно спешить оказывать поддержку, которая может оказаться остро необходимой. Более того, командующий, войска которого рассредоточены по протяженной линии, не может выполнить свои маневры с почти такой же легкостью, как если бы его фронт был лишь вполовину столь же велик и поддерживался бы частями своих собственных войск, остающихся в тылу.