Читать онлайн «Крах нацистской империи». Страница 88

Даже у раболепствующего Кейтеля возникли неприятности с верховным главнокомандующим. Кейтель обладал в достаточной мере здравым смыслом, чтобы уже в первые дни декабря понять: общий отход под Москвой необходим для предотвращения катастрофы. Однако, когда он набрался мужества и сказал об этом Гитлеру, тот накричал на него и назвал болваном. Спустя некоторое время Йодль застал начальника штаба верховного главнокомандования вооруженными силами в подавленном состоянии: он сидел за столом и писал рапорт об отставке, а рядом с ним лежал револьвер. Йодль потихоньку убрал револьвер и убедил Кейтеля — очевидно, без особых затруднений — оставаться на посту и продолжать проглатывать оскорбления фюрера, что он с поразительной терпеливостью и делал до самого конца.

Напряжение, столь необходимое, чтобы управлять войсками, не всегда добивавшимися побед, под руководством верховного главнокомандующего, требовавшего непрерывных побед, привело к повторению сердечных приступов у фельдмаршала фон Браухича, и к тому времени, когда началось контрнаступление Жукова, у него созрело решение сложить с себя обязанности главнокомандующего сухопутными войсками. 15 декабря он вернулся в ставку после поездки на фронт, и Гальдер застал его „ужасно удрученным“. „Он (Браухич) не видит больше никаких средств, — записал Гальдер в дневнике, — с помощью которых можно было бы вывести армию из нынешнего тяжелого положения“. Браухич дошел до ручки. 7 декабря он обратился к Гитлеру с просьбой освободить его от обязанностей главнокомандующего сухопутными войсками, 17 декабря повторил свою просьбу, а через пару дней был официально освобожден от этой должности. Что думал три недели спустя фюрер о человеке, которого сам поставил во главе сухопутных войск, записал в своем дневнике Геббельс:

„Упоминая о нем (Браухиче), фюрер употреблял лишь презрительные выражения. Надутый, трусливый, жалкий человек… просто тряпка“.

В своем близком окружении Гитлер говорил о Браухиче: „Это не солдат, это соломенное чучело. Если бы Браухич оставался на своем посту еще несколько недель, то все закончилось бы катастрофой“.

Некоторое время в армейских кругах обсуждали, кто будет назначен вместо Браухича, но эти разговоры носили примерно такой же характер, что и много лет назад, когда обсуждали, кто же заменит Гинденбурга. 19 декабря Гитлер вызвал к себе Гальдера и объявил ему, что намерен взять на себя командование сухопутными войсками. Гальдер может оставаться начальником генерального штаба, если хочет. И Гальдер захотел, хотя Гитлер дал ясно понять, что с этого момента он будет сам управлять сухопутными войсками, как и всем прочим в Германии.

„Гальдер говорил начальнику генерального штаба, что этот вопрос сводится к оперативному руководству и под силу любому. Задача главнокомандующего сухопутными войсками состоит в том, чтобы обучать личный состав армии в национал-социалистском духе, а он не знает ни одного генерала, который делал бы это так, как он хочет. Вследствие этого он и решил взять руководство сухопутными войсками в свои руки“.

Таким образом, победа Гитлера над прусским офицерским корпусом была полной. Бывший венский бродяга и бывший ефрейтор стал главой государства, военным министром, верховным главнокомандующим вооруженными силами и главнокомандующим сухопутными войсками. Теперь генералы, как жаловался Гальдер в своем дневнике, превратились в простых почтальонов, доставлявших исполнителям приказы Гитлера, основанные на его понимании стратегии. Страдающий манией величия диктатор вскоре сосредоточил в своих руках такую власть, какой до него в немецком рейхе не обладал никто — ни император, ни король, ни президент. 26 апреля 1942 года он проштамповал через рейхстаг закон, предоставивший ему абсолютную власть над жизнью и смертью каждого немца, и попросту аннулировал все законы, которые могли ему помешать. Чтобы убедиться в этом, достаточно ознакомиться с формулировкой закона:

„…B нынешней войне, когда немецкий народ оказался перед необходимостью вести борьбу за свое существование, фюрер должен быть наделен всеми правами, которые ему потребуются для ведения борьбы до победного конца. Поэтому, не связывая себя существующими юридическими нормами, фюрер, как лидер нации, верховный главнокомандующий вооруженными силами, глава правительства и высшей исполнительной власти, верховный судья и лидер партии, должен иметь право в случае необходимости, используя все имеющиеся в его распоряжении средства, заставить любого немца, будь то рядовой солдат или офицер, мелкий служащий, высокопоставленный чиновник или судья, ведущий или рядовой партийный функционер, рабочий или работодатель, выполнить свои обязанности. В случае нарушения указанных обязанностей фюрер полномочен после тщательного расследования обстоятельств, независимо от так называемых прежних заслуг, определять меру наказания, лишать нарушителя занимаемой должности, звания и положения без соблюдения предусмотренных на этот случай юридических процедур“.

Ни в средние века, ни в эпоху первобытного варварства ни один немец не присваивал себе столь тиранической власти, номинальной и юридической.

Однако даже без добавления таких прав Гитлер был полным хозяином армии, непосредственное руководство которой он сосредоточил теперь в своих руках. В ту суровую зиму он принимал жесточайшие меры, чтобы приостановить отступление своих разбитых армий и тем самым избавить их от судьбы наполеоновских войск, отходивших из Москвы по тем же самым покрытым льдом и снегом дорогам. Он запретил любые дальнейшие отступления. Немецкие генералы долго дебатировали по поводу его упорства: спасло ли это войска от полного разгрома или это было связано с неизбежными тяжелыми потерями. Большинство командующих считали, что, если бы им была предоставлена свобода выбора и они отвели войска с позиций, оказавшихся непригодными для обороны, они бы в значительной степени сохранили как личный состав, так и боевую технику, располагали бы более благоприятными условиями для перегруппировки и даже для контратак. В действительности же зачастую целые дивизии опрокидывались или попадали в окружение, а потом рассекались на части.

И тем не менее впоследствии некоторые генералы неохотно признавали, что благодаря железной воле Гитлера войска прекратили отход и сражались на каждом рубеже, тем самым, вероятно, избежав гибели среди снегов России. Эту точку зрения лучше всего сформулировал генерал Блюментрит:

„Фанатичный приказ Гитлера о том, что войска должны остановиться и сражаться на каждой позиции независимо от местности и неблагоприятных условий, несомненно, был правильным. Гитлер инстинктивно понял, что любое отступление через снежные заносы и покрытую льдом местность в течение нескольких дней приведет к развалу фронта и что, если это случится, вермахт постигнет та же судьба, какая постигла великую армию Наполеона.

… Отход можно было осуществить только по открытой местности, поскольку дороги и колонные пути оказались занесены снегом. Через несколько ночей это стало бы не под силу солдатам, которые просто ложились бы там, где они выбились из сил, и умирали. В тылу не было подготовленных позиций, на которые они могли бы отойти, и никаких рубежей, на которых они могли бы закрепиться“.

С этим соглашался командир корпуса генерал Типпельскирх:

„Это было одним из крупных достижений Гитлера. В тот критический момент войска помнили о том, что они слышали об отступлении Наполеона из Москвы, и видели призрак этого далекого события. Если бы началось отступление, оно могло превратиться в паническое бегство“.

В немецкой армии возникла паника, и не только на фронте, но и в штабах, и об этом наглядно свидетельствуют дневниковые записи Гальдера. „Очень тяжелый день“ — такими словами начинает он запись в день Рождества 1941 года, а затем не раз повторяет их, описывая очередной прорыв русских или серьезное положение, складывавшееся то в одной, то в другой армии.

30 декабря. Снова тяжелый день!.. Фюрер по телефону вел возбужденные переговоры с фон Клюге. Он отклонил ходатайство об отводе войск северного фланга 4-й армии. Очень тяжелое положение создалось на фронте 9-й армии, где командование, как мне кажется, совершенно потеряло выдержку. В полдень мне позвонил взволнованный фон Клюге. Он сообщил, что 9-я армия хотела бы отойти за Ржев…

2 января 1942 года. Весь день ожесточенные бои… В то же время на фронте 4-й и 9-й армий возник тяжелый кризис. Прорыв противника севернее Малоярославца превратился в оперативный, и в настоящий момент трудно даже сказать, каким образом можно восстановить положение… Сложившаяся обстановка побудила фельдмаршала фон Клюге запросить разрешения на отвод войск на соседних участках. У меня произошло бурное объяснение с фюрером, который продолжает настаивать на своем. Таким образом, линия фронта останется без изменений, невзирая на последствия…