Читать онлайн «XX век флота. Трагедия фатальных ошибок». Страница 46

В одном из последних изданий авторы пытаются доказать обоснованность действий адмирала, но при этом противоречат сами себе. Они никак не могут определиться: какова же была главная цель операции MI – уничтожение американского флота или захват никому не нужного Мидуэя. Даром, что ли, этот атолл после июня 1942 года начисто исчезает из военных хроник. Если второе – Нагумо действовал правильно. Если первое – он допускал одну грубейшую ошибку за другой.

Судя по всему, сам адмирал никак не мог решить, что ему надлежит делать, та же самая ситуация с двумя стульями. И все-таки мы полагаем, что Нагумо ошибся. Да, утром 4 июня он не имел никаких сведений об американском флоте. Однако он обязан был предположить неблагоприятный вариант развития событий, когда в 07.28 гидросамолет крейсера «Тонэ» донес об обнаружении американской эскадры. Уж если американцы для удара по какому-то Тулаги нашли авианосцы, то бросят ли они без защиты Гавайские острова?! Но, судя по тому, что рассказывает в своей книге Мицуо Футида, практически весь штаб адмирала полагал, что американцы действуют именно так, как нужно японцам. Все наперебой уверяли друг друга, что американских авианосцев поблизости нет и быть не может. С этой точки зрения действия Нагумо в то утро были логичными и обоснованными. И еще одно. Авторы пишут, что несправедливо приписывать все ошибки одному адмиралу Нагумо, дескать, они совершались коллективно. Вполне может быть и так, но отвечает за происходящее один человек – командующий, то есть адмирал Нагумо. А это значит, что вся ответственность за разгром при Мидуэе лежит на нем.

Как ни странно, но даже после разгрома при Мидуэе японцы продолжали наступательные операции. Кстати, это косвенно доказывает, что они не считали потерю 4 авианосцев решающим ударом, ее скорее отнесли к разряду крупных неприятностей. Более того, продолжались два сепаратных наступления: армия воевала на Новой Гвинее, а флот двигался вниз по цепочке Соломоновых островов, не встречая никакого сопротивления. Моряков больше заботила другая проблема: как перерезать коммуникации между Соединенными Штатами и Австралией. Для этого 14 июля 1942 года был создан 8-й Флот, которому предстояло действовать в юго-восточных районах. Им командовал вице-адмирал Гунити Микава, державший флаг на тяжелом крейсере «Тёкай». В конце июля этот флот перебазировался в Рабаул, где Микава принял зону ответственности 4-го Флота. Кроме этих кораблей, в Рабаул была отправлена 25-я воздушная флотилия, которой предстояло вести воздушные операции под управлением 11-го Воздушного Флота.

Все шло тихо и мирно, но рано утром 7 августа в Рабаул прилетела радиограмма: «04.30. Тулаги подвергается мощному обстрелу и бомбардировке с моря и воздуха. Замечено вражеское авианосное соединение». Сразу стало ясно, что противник обладает подавляющим преимуществом в силах, так как в следующих радиограммах говорилось: «Один линкор… два авианосца… три крейсера… пятнадцать эсминцев… от тридцати до сорока транспортов». События приняли неожиданный оборот, американцы высадили десанты на Тулаги и Гуадалканале. Так все узнали о существовании острова, до сих пор известного лишь по парочке рассказов Джека Лондона, а уже на следующий день состоялся один из самых знаменитых боев, завершившийся полным разгромом американцев.

Бои вокруг Гуадалканала заслуживают особого внимания по нескольким причинам, прежде всего потому, что это была самая напряженная и самая жестокая кампания во всей истории войны на море. Пролив между островами Саво и Гуадалканал совсем неспроста называют Железное Дно (до войны он назывался пролив Силарк): там лежат десятки кораблей, потопленных буквально за считаные недели. Но значение кампании, конечно же, этим не исчерпывается. Дело в том, что именно у Гуадалканала японцы поставили крест на всех надеждах на благополучный исход войны. Они ввязались в затяжную борьбу на истощение, где главную роль играют материальные ресурсы флотов, а не какие-то иные факторы. Если говорить о потерях, они окажутся примерно равны, но японский флот в принципе не мог позволить себе размена корабль на корабль, как это происходило. Вместо каждого потопленного американского корабля тут же появлялись три новых, а вот вместо трех потопленных японских дай бог, чтобы появился один. После окончания этой кампании в феврале 1943 года японский флот оказался на целый год выключенным из боевых действий. Разумеется, какие-то столкновения происходили и дальше, но все это были мелкие стычки, главные силы флотов вошли в соприкосновение только летом 1944 года, когда американцы уже имели абсолютное превосходство во всех классах кораблей.

Интересны бои за Гуадалканал и по другой причине. Решающим фактором в этой кампании оказалось существование аэродрома Гендерсон, авиация снова выиграла дуэль у флота, как это было ранее на Крите в 1941 году. Особенностью же здесь является то, что решающими стали усилия базовой авиации, а не авианосной, хотя американцы имели такие корабли. Как ни странно, Билли Митчелл оказался прав – ни один корабль не смеет показаться рядом с береговым аэродромом, только вот на Гендерсоне базировались те самолеты, о существовании которых Митчелл не мог даже догадываться, – пикировщики и торпедоносцы. Зато его любимые тяжелые бомбардировщики там отсутствовали совершенно. Как следствие этой борьбы между флотом и авиацией, на свет появилось еще одно понятие – «Токийский экспресс», так американцы называли отряды легких кораблей, которые почти каждую ночь пытались доставить на Гуадалканал подкрепления и снабжение.

И еще одна особенность этой кампании, которую часто не замечают. Практически во всех сражениях сталкивались человек и бездушная машина, точнее, шло состязание между американским радаром и японскими биноклями. И если в первых боях бинокль еще как-то мог противостоять радару, то к 1943 году морская война полностью и окончательно перешла в технологическую фазу.

Итак, после Мидуэя американцы решили нанести ответный удар, и 1-я дивизия морской пехоты была отправлена на Гуадалканал. Примерно 40 транспортов в сопровождении крупных сил американского и австралийского флотов 7 августа успешно высадили 11 000 морских пехотинцев на Гуадалканале и в Тулаги. Они легко подавили сопротивление немногочисленных японских частей, захватили базу гидросамолетов и недостроенный аэродром. За несколько дней до высадки американцев установилась плохая погода, которая мешала полетам летающих лодок из Тулаги, поэтому японцы были застигнуты врасплох.

Адмирал Микава поспешно собрал все корабли, оказавшиеся поблизости, и помчался на юг, чтобы атаковать противника. Он имел 5 тяжелых и 2 легких крейсера и 1 эсминец, причем эти корабли видели друг друга впервые, поэтому ни о какой слаженности действий не могло быть и речи.

Союзники странным образом проморгали подход Микавы, хотя его эскадра была пару раз замечена самолетами-разведчиками. Чтобы оправдать свой последующий провал, американские историки запустили басню, будто австралийский летчик, заметивший Микаву, сообщил об этом лишь после того, как, вернувшись на базу, выпил свой «файв-о-клок ти».

Формально союзники сделали все возможное, чтобы перекрыть дорогу к своим транспортам, стоящим у Лунга Пойнт. Остров Саво делит пролив Железное Дно на две половины, в северном и южном проходах патрулировали отряды крейсеров, вперед были выдвинуты дозорные эсминцы, всего 6 тяжелых крейсеров и 6 эсминцев. Еще одна группа крейсеров патрулировала уже перед самой стоянкой. И тем не менее атака японцев оказалась совершенно внезапной.

Командовавший операцией американский адмирал Тэрнер был настолько уверен, что ничего не случится, что вызвал командира эскадры крейсеров адмирала Кратчли к себе на совещание, обезглавив в решающий момент группу прикрытия. Неразбериха нарастала, как снежный ком.

9 августа в 00.40 крейсера адмирала Микавы подошли к острову Саво и практически сразу увидели американский эсминец. Микава приказал изменить курс и снизить скорость, чтобы постараться остаться незамеченным. Но почти тут же впереди показался еще один эсминец, японцам пришлось возвращаться на прежний курс. Ни дозорный эсминец «Блю», ни следовавший на ремонт поврежденный «Джарвис» ничего не сообщили своим адмиралам. Японцы проскользнули в пролив Железное Дно через южный проход.

В результате в 01.36 они увидели южную группу крейсеров, и адмирал Микава сразу приказал дать торпедный залп. Американцы по-прежнему не видели противника, лишь в 01.43 эсминец «Паттерсон» отправил вторую из трех знаменитых радиограмм Тихоокеанской войны: «Внимание, внимание! Неизвестные корабли входят в гавань». Но было слишком поздно, как раз в этот момент две торпеды попали в правый борт австралийского крейсера «Канберра». Японцы тут же открыли артиллерийский огонь, всадив в крейсер еще несколько снарядов. Крейсер «Чикаго» отделался попаданием торпеды, которая оторвала ему носовую часть. В считаные минуты южный отряд был ликвидирован.