Читать онлайн «Женщины викторианской Англии: от идеала до порока». Страница 22

Но спрос на косметику рос, и она распространялась даже в высочайших кругах: в 1860-х годах императрица Евгения, законодательница европейских мод, начала пользоваться тушью для ресниц. Под конец Викторианской эпохи невозможно было не признать, что использование косметики стало повсеместным. Автор книги «Красота и как ее сохранить» (1890) так комментирует увлечение косметикой: «Мне встречались девушки, которым нет еще и семнадцати-восемнадцати, а их лицо уже полностью раскрашено, причем сделано это дешево и безвкусно. Куда лучше было бы исправить недостатки маленькими хитростями, не закрашивая лицо целиком наподобие маски». Впрочем, журналисты уже не нападали на косметику, а советовали применять ее аккуратно и в умеренных количествах, наносить — в хорошо освещенном помещении и внимательно следить, чтобы одна щека было не краснее другой, а брови были одинаково прокрашены.

Итак, какая же косметика использовалась в Викторианскую эпоху?

Румяна. В отличие от своих бабушек, чья молодость пришлась на игривый XVIII век, викторианки пользовались румянами с умеренностью. Румяна изготавливали из растительных материалов — сафлора, сандала или корней марены, а также из кармина, получаемого из самок насекомых кошенили, или из киновари (сульфид ртути), причем румяна из киновари были более вредными для кожи, хотя и стоили дешевле. Иногда румянами подкрашивали и губы.

Существовали различные виды румян, которые назывались на французский манер:

Rose en tasse, румяна в виде помады, расфасованной в маленькие баночки.

Rouge en crêpons, кусочки марли, пропитанные красящим веществом и спиртом, их прикладывали к губам и щекам и втирали.

Rouge en feuilles представляли собой нанесенный на толстую бумагу тонкий слой кармина. Его снимали с бумаги при помощи ватного тампона и наносили на кожу.

Розовая пудра — рисовая пудра с красным красителем (кармином), пропитанная розовым маслом. Наносилась обычно пуховкой.

Китайская роза — бесцветный раствор на основе карбоната натрия. Красный цвет на щеках получался путем реакции кислоты с кожей.

Перуанский бальзам для губ, дамасские розовые капли и многие другие.

Пудра. В начале Викторианской эпохи популярной оставалась жемчужная пудра, изготовленная на основе растворенных в кислоте мелких жемчужин, и ее более дешевая альтернатива — пудра из перемолотого перламутра и устричных раковин. Пудра с висмутом была многим по карману, однако при взаимодействии с газом она приобретала сероватый оттенок (можно представить себе ужас кокетки, которая вдруг уподобилась ожившему мертвецу). Некоторые доктора рекомендовали французский мел, или craie de Briancon, — точнее, не мел как таковой, а толченый тальковый камень из местечка Бриансон во французских Альпах. Пудра из талька была безопасной, но ложилась на лицо толстым мучнистым слоем, на котором оставались безобразные подтеки от слез или капель пота. В 1866 году на смену жемчужной пудре пришла пудра на основе оксида цинка, которая не вредила коже и была более дешевой в производстве.

Краска для бровей. Тушь для бровей делали на основе ламповой сажи (чтобы собрать ее, достаточно было подержать над свечой или лампой фарфоровое блюдце) и наносили кисточкой из верблюжьей шерсти. Согласно доктору Кэйзнейву, красивые брови «должны гармонировать с цветом волос, быть тонкими и дугообразными. Брови не должны сходиться на переносице, в наше время (1874 год) это считается уродством». Он рекомендовал два рецепта для окрашивания бровей. В черный цвет: чернильный орех (1 унция), масло (3 унции), смесь аммиачной соли (1 драхма), немного уксуса. Эту смесь наносили перед сном, и она должна была оставаться на бровях всю ночь. В коричневый цвет: свинцовая стружка (1 унция), железная пыль (1 унция), уксус (одна пинта). Кипятить смесь до тех пор, пока ее объем не уменьшится в два раза, охладить и сполоснуть ею брови.

Подкрашивание вен. Сейчас само название этой процедуры звучит странно, но в XIX веке голубые вены под тонкой кожей указывали на аристократичность. Некоторые модницы старались подчеркнуть эту голубизну с помощью берлинской лазури.

Дамский несессер. «Иллюстрированные лондонские новости», 1851

Всевозможные баночки с кремами и лосьонами хранились на туалетном столике. Согласно справочнику 1839 года, на столике дамы, помимо зеркала, должны находиться следующие предметы первой необходимости:

— шкатулка с благовониями;

— коробок спичек;

— бутылка с ароматической уксусной кислотой или с нюхательными солями;

— швейный набор с ножницами;

— подушечка для иголок и булавок;

— клейкий пластырь (в былые времена придворные дамы вырезали из черного шелка мушки и клеили их на лицо, но в XIX веке пластырем, т. е. кусочками бежевого шелка, промазанными рыбьим клеем, заклеивали царапины);

— розовая вода;

— экстракт лаванды или другие духи (к примеру, легкий и свежий аромат вербены годился для носовых платков);

— мыло «Ризес» с добавлением орехового масла;

— зубной порошок в коробочке и зубные щетки;

— бумага для папильоток;

— масло или помада для волос, расчески, щетки и пр.;

— баночка крема для лица;

— бальзам для губ.

До 1870 года в Англии не было общенациональной школьной системы, а до 1880 года даже начальное школьное образование не было обязательным. Тем не менее, английские девочки, как и мальчики, занимались в школах или обучались на дому. Классовые различия распространялись и на образование: если девочка из трущоб могла спокойно прожить жизнь, не умея читать и писать, для ее сверстницы из Белгравии это было бы совершенно непростительно.

Сироты и дети неимущих родителей посещали благотворительные, или «промышленные», школы, которые начали появляться еще в XVIII веке. Основы образования получали также дети в работных домах, а городские оборвыши хотя бы ненадолго забегали в так называемые «ragged schools» — бесплатные школы для бедных (прежде чем вручить им мел и грифельные доски, беспризорников отучали грубить, строить рожи и ковырять в носу — на эту науку уходило не меньше времени, чем на учение).

В результате грамотность была на подъеме: согласно статистическому опросу, проведенному в 1841 году, грамотными себя назвали 67 % мужчин и 51 % женщин — это означало, что они как минимум могли написать свое имя.

Благотворительные школы имели стандартизированную программу обучения, включавшую не только чтение, чистописание и арифметику, но и профессиональные навыки, которые могли пригодиться ученицам на службе, — кройка и шитье, кулинария, стирка, уборка дома. Девочкам прививали чистоплотность, ответственность и послушание. Благотворительные школы содержались на деньги промышленников и филантропов, заинтересованных в том, чтобы их протеже выросли покладистыми труженицами. Собственно, задача школ и заключалась в том, чтобы позволить детям бедняков найти свое место в новом индустриальном мире. Однако, по мнению филантропов, всестороннее образование было им ни к чему. Но даже после того, как государство взяло школы под контроль, педагоги и составители учебников продолжали терзать учеников наставлениями, убеждая их не прыгать выше головы. Ведь если девочка создана для домашней работы, ей не стоит мечтать о месте камеристки или того хуже — гувернантки лишь на том основании, что она умеет читать и считать. Работы простой горничной хватит ей за глаза. «Не стоит пренебрегать местом уважаемого слуги в доброй, респектабельной семье. Если слуги хорошо ведут себя и знают свое место, они становятся друзьями своим хозяевам, которые и обращаются с ними соответственно. Но если девушки вечно недовольны своей работой и угрожают немедленно уйти, если только их капризам не будут потакать, можно ли удивляться, что многие из них заканчивают дни в работном доме, без друзей и без средств?» — предупреждает брошюрка, выпущенная Лондонским школьным комитетом в 1871 году.

Историк Джозефина Камм, изучавшая эволюцию английского образования, пишет: «Благотворительным школам было свойственно безжизненное и механическое преподавание, а аскетизм их был чрезмерным: девочек, как и мальчиков, секли за малейшую оплошность. Конечно, были исключения, но в целом распорядок жизни в такой школе было унылым. Хорошие учителя встречались редко, в подавляющем большинстве они были посредственностями, хотя подбор учителей зависел обычно от директора или директрисы. Тем не менее, даже благотворительные школы критиковали за то, что в них ученицы забывают о своем скромном положении». Суровость благотворительных школ не огорчала знатных благотворительниц, собиравших для них средства. Дамы полагали, что учениц следует держать в строгости, чтобы выкорчевать из них пороки, присущие низшим классам, и воспитать из них полезных членов общества.