Читать онлайн «Школа на краю земли». Страница 46

Когда в 2001 году правительство США объявило о начале военных действий в Афганистане, я сперва горячо поддержал это решение. Но вскоре, узнав, сколько мирных граждан погибает в результате американских бомбежек, я изменил свое мнение. По данным, собранным Марком Херольдом, экономистом из Университета Нью-Гемпшира, число убитых в период с 7 октября до 10 декабря составило примерно 2700–3400 человек. Меня беспокоило не только то, что мы стали причиной новых страданий афганского народа, но и то, как отреагировали чиновники из министерства обороны США на эти человеческие трагедии. На ежедневных брифингах Дональд Рамсфельд гордо перечислял потери, понесенные талибами и «Аль-Каидой», а также ущерб, нанесенный им сброшенными в густонаселенные районы бомбами и крылатыми ракетами. Но только под давлением журналистов, да и то нехотя и в самом конце своих победных реляций он упомянул о «сопутствующем уроне».

С моей точки зрения, риторика Рамсфельда и в целом его манера держаться демонстрируют, насколько мало волнуют нашу «армию ноутбуков» боль и несчастья, которые военные действия причиняют женщинам и детям. Мою точку зрения подтверждало также и то, что администрация Буша отказывалась признать (не говоря уже о том, чтобы компенсировать) ущерб, нанесенный гражданскому населению Афганистана. Все это заставляло моих коллег по Институту Центральной Азии и друзей в Афганистане полагать, что жизнь не участвующих в вооруженном противостоянии мирных жителей одной из беднейших стран в мире не имеет абсолютно никакой ценности для американцев.

В конце 2002 года мне представилась возможность поделиться этими выводами с военными. Некий адмирал, пожертвовавший ИЦА тысячу долларов, пригласил меня в Пентагон. Я выступил перед небольшой группой офицеров и штатских специалистов и, в частности, рассказал им о традиционном подходе к разрешению конфликтов, которого придерживаются племена Центральной Азии.

Нередко перед боем противоборствующие стороны собираются на совместную джиргу. Там они договариваются, на какие жертвы готов пойти каждый из противников. Это важно, потому что победители обязаны будут позаботиться о вдовах и сиротах убитых ими врагов.

«Жители этого уголка планеты привыкли к смерти и насилию, – объяснил я. – И если вы скажете: «Мы сожалеем, что ваш отец или муж погиб, но он умер как мученик, положив свою жизнь за свободу Афганистана», а также проявите уважение к их потере и предложите компенсацию, думаю, люди поддержат вас даже в нынешних обстоятельствах. Но то, что мы делаем сейчас, немыслимо. Мы поступаем наихудшим из всех возможных способов – просто игнорируем человеческие жертвы, называя их «сопутствующим ущербом». Мы даже не пытаемся сосчитать количество погибших. Таким образом, мы как бы вообще отрицаем, что они когда-либо существовали. А для исламского мира нет хуже оскорбления. Этого нам не простят никогда».

В заключение своей речи я высказал мысль, которая посетила меня во время осмотра разрушенного крылатой ракетой дома в Кабуле.

«Я не военный эксперт, поэтому приведенные цифры могут оказаться не совсем точными, – сказал я. – Но, насколько могу судить, мы на нынешний момент выпустили по Афганистану 114 крылатых ракет «Томагавк». Кажется, одна такая ракета, оснащенная системой лучевого наведения, стоит около 840 000 долларов. Этих денег достаточно, чтобы построить десятки школ. Их выпускники, тысячи молодых людей с нормальным, сбалансированным, не имеющим ничего общего с экстремизмом образованием, сформируют «костяк» следующего, нового поколения афганцев. Может, это более надежный путь к безопасности в мире?»

Без сомнения, аудитории сложно было «переварить» такое заявление. Пригласившие меня офицеры были гостеприимны и вежливы, но могу себе представить, какое внутреннее отторжение могли вызвать у них мои слова. Поэтому меня очень удивило, когда в последующие месяцы меня приглашали снова, чтобы спросить совета и обсудить сложные вопросы. Во время этих встреч нас неоднократно благодарили за работу, которую мы ведем в регионе.

В апреле 2003 года после выхода статьи в журнале Parade к нам хлынули пожертвования. Полученные средства дали ИЦА возможность стабильно работать в Пакистане и одновременно начать более активное проникновение в Афганистан.

В течение следующих десяти месяцев после публикации нас завалили письмами – их с почтового отделения в Боузмене доставляли в холщовых мешках. Меня поразили проникновенные строки, написанные американскими солдатами и офицерами, служившими в горячих точках. Один из примеров – письмо Джейсона Б. Николсона из города Файетвиль в Северной Каролине.

«Я капитан вооруженных сил США, служил в Афганистане в составе 82-й десантной дивизии, – писал он. – Там мне выпала уникальная возможность поближе познакомиться с жизнью и бытом людей в сельских районах Центральной Азии. Кровавая и разрушительная война, продолжающаяся там по сей день, больнее всего ударяет по тем, кто меньше всего того заслуживает, – по мирным гражданам. Этим людям немного надо – они хотят спокойно работать, чтобы прокормить семью, и жить простой нормальной жизнью бок о бок со своими родными и соседями. Проекты ИЦА позволяют местным детям получить общее образование. Разве что-то может лучше обеспечить нам безопасное будущее, чем вложенные в развитие и обучение детей силы и средства? Построенные институтом школы служат достойной альтернативой экстремистским медресе, появившимся при талибах и проповедующим фундаменталистский подход к исламу. Институт Центральной Азии ведет именно ту благотворительную деятельность, в которой я сам хотел бы участвовать».

Это письмо открыло новую страницу в моих взаимоотношениях с военными. Сотрудничество с ними изменило наши подходы к работе, обозначило новые перспективы, преподало нам новые уроки. Именно их поддержка, в конце концов, позволила нам с Сарфразом завершить проект по строительству школы для киргизов в Вахане и выполнить данное мною обещание. То, как сложилось наше взаимодействие, я считаю большим везением и даже чудом – одним из самых больших чудес за все время работы в Афганистане.

Письмо от капитана Николсона пришло как раз в тот момент, когда американские вооруженные силы снова столкнулись с эскалацией насилия в Ираке и Афганистане – поднималась новая волна сопротивления. Обе стороны действовали жестко, но в то же время все больше офицеров приходили к выводу, что им необходимо изменить стратегию. Преследование одной лишь цели – уничтожить противника – не имело смысла. Войска США не должны сеять смерть; они призваны обеспечивать безопасность, а также организовывать операции по восстановлению и развитию той страны, куда привел их воинский долг. В свое время администрацию Клинтона критиковали и даже высмеивали за идею «национального строительства», предполагавшую участие Соединенных Штатов в налаживании мирной жизни в Боснии, Косове, Сомали. Но теперь эта идея возродилась в рамках новой доктрины, сформулированной генералом Дэвидом Петреусом. Он пересмотрел «контрповстанческую (англ. counterinsurgency, официальный термин. – Ред.) стратегию» США и отредактировал основной документ, служащий для командования руководством к действию – Контрповстанческий полевой устав Корпуса морской пехоты армии США. Суть нового подхода американских военных к решению стратегических задач состояла в следующем: теперь достижение стабильности и безопасности в раздираемых военными конфликтами государствах приравнивалось по важности к победе над врагом.

Адмиралу Майку Муллену, председателю Объединенного комитета начальников штабов, удалось кратко и емко выразить эту позицию на заседании комитета по вооруженным силам палаты представителей конгресса США в сентябре 2008 года. Он заявил тогда: «Мы не можем идти к победе по трупам».

Такой подход к ведению войны требует более широких взглядов и разнообразных навыков, далеко выходящих за рамки того, что мы привыкли вменять в обязанности солдату. Военным теперь приходится много заниматься совершенно «гражданскими» или чисто хозяйственными делами – реконструировать водоочистные сооружения и электростанции, восстанавливать школы и решать другие важные бытовые и общественные проблемы. Теперь от всех, кто служит далеко от дома, и особенно от офицеров, требовалось понимание культурных особенностей страны, в которой они находятся. Для этого им пришлось осваивать азы антропологии, истории, социологии, политэкономии, а также учить языки. И все это ради того, чтобы добиться стабилизации обстановки в регионе, строя доверительные отношения с местным населением, старейшинами и вождями общин.

Среди верных адептов новой тактики было много тех, на кого глубокое впечатление произвела книга «Три чашки чая». Изначально мы вовсе не планировали обращаться к военной аудитории. Сразу по выходе в 2006 году «Три чашки» активно распространялись в читательских клубах, в благотворительных организациях, в церквях. Там с книгой знакомились офицерские жены и приносили ее домой. Бывало, что дети военных слышали об этом издании в школе. Среди детей в то время активную работу вели пропагандисты программы Pennies for Peace, собирающие средства на нужды детей Пакистана и Афганистана. Она была начата в 1996 году и сейчас охватывает более 4500 начальных учебных заведений в Соединенных Штатах и за рубежом. И, наконец, сотни людей в погонах узнали о книге, когда ее рекомендовали для чтения тем, кто проходит курс контрповстанческой подготовки в Пентагоне.