Читать онлайн «Европа в Средние века. Быт, религия, культура». Страница 36

Вероятно, самыми страшными болезнями Средневековья были лихорадка святого Антония, проказа и бубонная чума. Лихорадка святого Антония вызывалась зараженным ржаным хлебом, а вот распространение проказы, скорее всего, было связано с употреблением в пищу некачественной рыбы и мяса (в основном бедняками). «Когда рыба или мясо оказываются нечистыми, их следует отдать в больницу Святого Иоанна», – гласит один из пунктов устава университета. Тем не менее тот факт, что прокаженные изолировались в специальных помещениях и не имели права общаться со здоровыми членами общества, свидетельствует о том, что уже тогда признавали инфекционный характер этого заболевания.

Рис. 64. Темпераменты: сангвиник и холерик

Что касается бубонной чумы, или «черной смерти», то в любой европейской хронике нашел отражение ужас средневековых людей перед этой ужасной болезнью. Когда чума входила в город или страну, обычный порядок вещей сразу же нарушался, причем в большей степени, чем при нападении северных племен или сарацин. Они, нанеся удар, обычно уходили обратно, и от этой напасти спастись было можно, а спастись от чумы – нет.

«Если в доме умирал один или два человека, одновременно или через короткий промежуток времени, то из дома сразу же выносили всю утварь. Иногда случалось так, что в одном доме умирали сразу 10 человек, а в некоторых домах умирали даже кошки и собаки. То есть никто не мог чувствовать себя в безопасности – ни бедные, ни богатые, и все каждый день ждали решения своей судьбы Господом».

Так пишет летописец из Турнея. Но то же самое было везде. Считается, что эта болезнь пришла из Китая, но ее источник оставался невыясненным вплоть до XIV века. Чума – болезнь преимущественно крыс и других грызунов – переносится зараженными мухами, которые, укусив человека, заносят инфекцию ему в кровь. Ги де Шолиак, врач папы из Авиньона в 1348 году и сам жертва чумы, который, однако, сумел побороть болезнь, диагностировал чуму в двух видах. Первый вид, который современные врачи называют бубонной чумой, характеризуется появлением гнойных нарывов в паху или в подмышечных впадинах. Именно этот вид чумы перенес де Шолиак, и, как выяснилось, вылечиться от нее можно. Второй тип чумы, который он считал более опасным, характеризовался резкими болями в груди и кровавыми выделениями. Легочная чума была чрезвычайно заразной. Третий тип – септическая чума, – который де Шолиак не выделял отдельно, приводил к смерти за несколько часов, поскольку инфекция в крови была столь сильной, что не оставляла времени развиться другим симптомам.

У нас есть описание современника начала эпидемии чумы в Мессине на Сицилии в 1347 году. Мы видим, как 12 генуэзских торговых кораблей входят в порт и бросают там якорь. Многие члены команды уже умирают от страшной болезни. Те, кто еще здоров, сошли на берег и одним своим дыханием заразили всех, с кем общались. Затем, «видя, какое количество внезапных смертей им принесли генуэзцы, жители Мессины выгнали их из города и из порта. Но болезнь осталась, и люди продолжали умирать. Отец бросал больного сына; магистраты и нотариусы отказывались приходить и выполнять волю умирающих. Забота о несчастных легла на плечи членов монашеских орденов, чьи обители также скоро опустели. В пустых домах лежали трупы, и никто не предавал их земле по христианскому обычаю».

Еще один летописец рассказывает о необходимости хоронить умерших в общих могилах. Мы видим, как в Провансе простых селян соблазняли щедрым вознаграждением, если они перенесут трупы к могиле.

«Каждый день какого-нибудь богатого человека несут к могиле. За ним не следуют ни друзья, ни знакомые. Когда приближается эта небольшая процессия, улицы вымирают. Только несчастные труповозы не могут никуда исчезнуть. И через некоторое время большинство из них умирает, заразившись страшной болезнью».

Петрарка, творивший в Парме, 19 мая 1348 года посылает печальное сообщение своему брату, единственному выжившему из 35 монахов:

«Брат мой! Брат мой! Что я могу сказать?! К кому мне обратиться?! Везде одна печаль, везде один страх. Лучше бы я никогда не появлялся на свет или, по крайней мере, умер до этих печальных времен. Как можно поверить, что было время, когда без грома небесного, без огня земного, без войны и без видимого насилия целые части нашей земли остались без единой живой души? Разве когда-либо можно было видеть заброшенные дома, покинутые города, поля, где уже не хватает места для мертвых и на всей земле царит одиночество?»

Почему же ничего не делалось, чтобы попытаться победить чуму? Сами университеты оказывались и без преподавателей, и без студентов. Тем не менее в университете Парижа сделали попытку выяснить причины этой болезни, чтобы победить ее. В университете приписали происхождение болезни «соединению трех планет 20 марта 1345 года. Это вместе с пересечением других небесных тел вызвало опасное изменение окружающего воздуха».

Рис. 65. Сжигание одежды, зараженной чумой

С этим объяснением согласились ученые по всей Европе. Однако в Италии решили предпринять некоторые практические меры. В 1348 году жители Пистойи, которые хотели посетить родственников в Пизе или Луке, обнаружили ворота своего города запертыми и охраняемыми самими горожанами, которым платили за эту работу. За воротами остались купцы, которым не терпелось продать свои ткани и шерстяные изделия, но их не пускали в город; а на рынке инспекторы ежедневно проверяли качество продаваемой еды. По улицам проходили похоронные процессии, потому что это были пока первые дни эпидемии, а массовые захоронения были еще впереди. «Если рыцарь, или доктор права, или врач умирал, плакальщикам и трубачам разрешалось пройти по улицам перед процессией, чтобы воздать им положенные почести».

По обычным людям колокола не звонили, чтобы лишний раз не испугать больных, и только ограниченное количество родственников могли сопровождать умершего в последний путь.

В 1348 году еще несколько итальянских городов помимо Пистойи объявили у себя нечто вроде карантина. Среди них была Лукка. Ни каталонцы, ни генуэзцы, которые были в других городах или частях Италии, не допускались в этот город. Однако только в 1577 году в Рагузе приняли закон, по которому любой человек, въезжавший в город из зараженного региона, должен был месяц пробыть в старой Рагузе, прежде чем его пускали в новый город. 6 лет спустя в Марселе ввели 19-дневный карантин, так что эта тенденция распространялась. Боккаччо, писавший во Флоренции, заявлял:

«Болезнь, казалось, застала врасплох и искусство врачей, и силу организма… Некоторые люди просили совета у магов (и шарлатанов), потому что появилось много людей, которые практиковали, не имея и малой толики медицинских познаний».

Тем не менее многие врачи без устали лечили больных и пытались помешать распространению инфекции. Одним из них был Джентиле да Фолиньо, «бог врачевания. Чтобы защитить Перуджу, он и его почтенные коллеги изобрели божественное средство, а затем выработали рекомендации относительно еды и питья, очищения организма, кровопускания, лекарств и дезинфекции. Он заботился о больных, пока сам не заболел от слишком тесного общения с ними. Он прожил 6 дней и умер. Я, Франциско из Фолиньо (еще один врач), присутствовал при его болезни и не покидал его до самой смерти».

Наконец эпидемия пошла на убыль, однако и в Средние века, и в Новое время болезнь еще не раз возвращалась. После нее население Европы настолько уменьшилось, что изменилась и общественная и экономическая жизнь континента. Смертность резко сократила число слушателей и преподавателей университетов; погибли многие выдающиеся ученые. Моральный дух упал, и все надежды на будущее, возлагаемые интеллектуальной элитой, казалось, исчезли навсегда. Вместо этого по всей Европе, явно находящейся в состоянии экономического, художественного и интеллектуального упадка, уныния и отчаяния, развилась невосприимчивость и равнодушие к смерти и страданию. Однако у каждой монеты – две стороны. Так и в этом случае, обратной стороной медали оказались усилия по поддержанию уже существовавших учебных заведений и основанию новых университетов. Повсеместно стали признаваться права студентов, а во многих странах благодаря острой нехватке рабочей силы крестьяне получили возможность покупать себе свободу. Однако в целом эпидемия «черной смерти» привела к замедлению развития образования и торговли и общему упадку в XIV веке: на смену процветанию пришел период экономии средств.

В области хирургии практически в забвении находились изучение анатомии и, как результат, операционное искусство. Врачи-терапевты считали хирургию чем-то низким и поэтому оставляли за цирюльниками право делать простейшие операции, такие как, например, кровопускание. Однако в область медицины, как таковой, их не допускали, и указ, изданный в 1271 году медицинским факультетом Парижского университета, гласил: