Читать онлайн «Открытие Индии». Страница 42

Чем определялась эта господствующая среда? Частично — воздействием географии и климата, самого воздуха Индии. Но в гораздо большей степени — неким мощным импульсом, сильнейшим порывом или идеей о смысле жизни, которая оставила отпечаток в подсознании Индии на самой заре ее истории, когда она была еще молода и свежа. Этот отпечаток был достаточно сильным, чтобы сохраниться и отразиться на всех, кто соприкасался с Индией, позволяя ей включить их в свою жизнь, невзирая ни на какие различия. Не этот ли импульс, не эта ли идея были той животворной искрой, которая зажгла светоч цивилизации, сложившейся в нашей стране и, в разной степени, продолжавшей влиять на ее народ на протяжении ряда исторических эпох?

Может показаться абсурдным н бездоказательным говорить об импульсе или идее жизни, лежащпх в основе развития индийской цивилизации. Жизнь даже отдельной личности питается от сотни источников; жизнь же нации или цивилизации представляется гораздо более сложной. В Индии, на волнах ее духовной жизни, плавают, подобно обломкам, мириады идей, и многие из них враждебны друг другу. Легко подобрать какую-либо группу их, чтобы обосновать тот или иной тезис, но не менее легко подобрать и другую группу, чтобы опровергнуть этот же тезис. Это имеет место в известной степени везде, и это особенно справедливо в отношении такой древней и большой страны, как Индия, где так много умершего цепляется за живое. Простая классификация очень сложных явлений также содержит очевидную опасность. Очень резкие контрасты весьма редко встречаются при постепенном развитии практической деятельности и мышления; каждая мысль набегает на другую, и даже идеи, сохраняющие свою внешнюю форму, меняют свое внутреннее содержание. Нередко бывает также, что идеи отстают от меняющегося мира и превращаются в тормоз для него.

Мы непрерывно изменялись на протяжении веков, и не было такого периода, когда бы мы оставались такими же, как в предыдущий период. В настоящее время мы весьма отличаемся в расовом и культурном отношении от того, чем мы были раньше; и повсюду, как в Индии, так и в других странах, я вижу стремительно происходящие изменения. Тем не менее я не могу не признать того факта, что индийская и китайская цивилизации проявили поразительную живучесть и способность к приспособлению и, несмотря на множество изменений и кризисов, сумели на протяжении огромного отрезка времени сохранить в основном свою индивидуальность. Они не смогли бы этого сделать, если бы не находились в гармонии с жизнью и природой. То, что держало их у старых причалов — что бы это ни было, хорошее или плохое или сочетание того и другого,— обладало большой силой, иначе это нечто не просуществовало бы так долго. Возможно, что оно давно исчерпало свою полезность и стало с тех пор тормозом и помехой, а быть может, позднейшие наслоения подавили все то хорошее, что было в нем, и осталась одна пустая оболочка ископаемого.

Возможно, что между идеей прогресса и идеей обеспеченности и стабильности всегда существует известный конфликт. Эти две идеи не согласуются друг с другом; первая хочет изменений, вторая ищет тихой безопасной гавани и сохранения старого порядка вещей. Идея прогресса современна и относительно нова даже на Западе; древние и средневековые цивилизации рассматривали историю больше в плане золотого прошлого и последующего упадка. В Индии прошлое также всегда возвеличивалось. Сложившаяся здесь цивилизация основывалась прергму-щественно на устойчивости и обеспеченности и, с этой точки зрения, была гораздо более преуспевающей, нежели любая, возникшая на Западе. Социальный строй, опиравшийся на систему каст и большую семью, служил этой цели и сумел создать социальную обеспеченность для всей группы и некоторое обеспечение для каждого отдельного человека, который по старости, болезни или по причине иной немощности не мог позаботиться о себе. Такой порядок, устраивающий слабых, несколько сковывает сильных. Он поддерживает средний тип за счет тех, кто отклоняется от него: слабых или одаренных. Он нивелирует все отклонения вниз и вверх, и индивидуализм имеет, меньшие возможности для своего проявления. Интересно отметить, что, хотя индийская философия глубоко индивидуалистична и посвящена почти всецело возвышению личности до некоего внутреннего совершенства, социальный строй Индии был общинными обращалось внимание только на группы. Личности была предоставлена полная свобода думать и верить во что угодно, но она должна была строго подчиняться социальным и общинным обычаям.

При всей этой подчиненности группа в целом отличалась также и гибкостью, и не было такого закона или социального установления, которые нельзя было бы изменить силой обычая. Кроме того, и новые группы могли иметь свои обычаи, верования и нравы и все же считаться членами более широкой социальной группы. Именно эта гибкость и приспособляемость содействовали ассимиляции иноземных элементов. За всем этим стояли какие-то основные этические доктрины, философский подход к жизни и терпимость к обычаям других.

Покуда главными целями были стабильность и обеспеченность, эта система действовала более или менее успешно, и даже когда экономические изменения подрывали ее, происходил процесс приспособления и она продолжала существовать. Серьезный вызов был брошен этому строю новой динамической концепцией социального прогресса, которая не укладывалась в рамки старых, статичных идей. Именно эта концепция подрывает сейчас корни старых системна Востоке, как это случилось и на Западе. Иа Западе, где прогресс все еще остается лейтмотивом, растет требование стабильности. В Индии само отсутствие стабильности Еыбило людей из старой колеи и заставило подумать о прогрессе, который даст большую стабильность.

Однако в древней и средневековой Индии не было такого стремления к прогрессу. Но необходимость изменений и непрерывного приспособления признавалась, и на этой почве выросла страсть к синтезу. Это был не только синтез различных элементов, прибывавших в Индию, но и попытка добиться синтеза между внешней деятельностью и внутренним миром личности, между человеком и природой. В то время не было таких широких разрывов и раскола, какие, видимо, существуют в наши дни. Это общая культурная основа создала Индию и наложила на нее отпечаток единства, несмотря на все ее разнообразие. Основой политического строя была самоуправляющаяся деревня, которая сохранялась без существенных изменений, в то время как правители приходили и уходили. Новые переселения извне и захватчики затрагивали лишь поверхность этого строя, но не его корни. Власть государства при всем ее внешнем деспотизме обуздывалась тысячами обычаев и законодательных ограничений, и ни один правитель не мог свободно нарушить права и привилегии сельской общины. Эти основанные на обычае права и привилегии обеспечивали известную свободу как общине, так и личности.

Среди населения Индии никто не является более типичным индийцем и никто так не гордится индийской культурой и ее традициями, как раджпуты. Героические подвиги, совершенные ими в прошлом, стали неотъемлемой частью этих самых традиций. Тем не менее говорят, что многие раджпуты ведут свое происхождение от индо-скифов, а некоторые — даже от прибывших в Индию гуннов. Нет-в Индии более здоровых и замечательных крестьян, нежели джаты, неразрывно связанные с землей и не терпящие никакого посягательства на свою землю. Они также происходят от скифов. То же относится к кати, рослым красивым крестьянам Катхиавара. Расовое происхождение одной части нашего народа можно проследить с известной точностью, происхождение же другой части не поддается такому определению. Но независимо от их происхождения все они стали несомненными индийцами, они вносят свой общий вклад в культуру Индии и считают своими ее древние традиции.

Повидимому, все инородные элементы, которые приходили в Индию и ассимилировались ею, дали Индии что-то свое и многое получили от нее; это сделало сильнее и их, и Индию. Но когда они держались обособленно или не сумели принять участия в жизни Индии и ее богатой и разнообразной культуре, их влияние не было прочным и в конце концов они исчезали, иногда нанося при этом ущерб и самим себе и Индии.

Из всего множества народностей и рас, которые соприкасались с жизнью и культурой Индии и влияли на них, связи с иранцами были самыми древними и самыми устойчивыми. В сущности, эти связи следует отнести еще к периоду, предшествовавшему возникновению индо-арийской цивилизации, ибо индо-арии и древние иранцы имеют общее происхождение, но их дальнейшее развитие шло разными путями. Они связаны между собой не только в расовом отношении; их древние религии и языки также имеют общую основу. Ведическая религия имеет много общего с зороастризмом, а ведический санскрит и старый пехлеви, язык «Авесты», сильно напоминают друг друга. Классический санскрит и персидский язык [фарси] развивались самостоятельно, но у них много общих корней, а некоторые из этих корней свойственны всем арийским языкам. Языки древней Индии и Персии, и особенно их искусство и культура, испытывали на себе влияние соответствующей среды. Персидское искусство тесно связано с почвой и природными условиями Ирана, и этим, вероятно, объясняется живучесть художественной традиции Ирана. Точно так же индо-арийская художественная традиция и идеалы возникли среди покрытых снегом гор, густых лесов и мощных рек Северной Индии.