Читать онлайн «Советское биологическое оружие: история, экология, политика». Страница 28

Для дезинформации «вероятного противника» все делалось так, чтобы институт из космоса походил на санаторий. Для сокрытия работ ВНИИ ПМ по наступательному биологическому оружию объявлялось, что в институте будто бы ведутся работы по созданию вакцин и сывороток, а также оригинальных средств защиты растений. На самом деле здесь не занимались ни вакцинами, ни сыворотками (6).

В корпусе 7/8 была сооружена камера для проведения взрывов (10).

Во ВНИИ ПМ активно занимались созданием боевых штаммов бактериальных инфекций — туляремии, чумы, сибирской язвы, бруцеллеза, сапа, мелиоидоза и других. Одно из направлений работ предусматривало создание боевых штаммов, устойчивых к защитным средствам противника — антибиотикам, лекарствам, вакцинам (программа «Метол»). Разрабатывалось и биологическое оружие, поражающее нервную систему (программа «Костер»). В частности, здесь велись работы по созданию бактерий, способных выделять психотропные вещества (49). Методом работы были в первую очередь методы генетической инженерии (10). По существу в Оболенске был создан специальный исследовательский городок для проведения работ по генной инженерии.

«Все годы своего существования институт жил двойной жизнью. На научных конференциях и симпозиумах его сотрудники бойко докладывали об успехах в области борьбы с вредителями растений, пытались разрабатывать новые лекарства. А тем временем за закрытыми дверями первого корпуса выводили штаммы сибирской язвы, чумы, туляремии и многих других болезней… Именно на эти задания была нацелена большая и лучшая часть научных кадров (из 1200 работающих — в первом корпусе — 500, остальные разбросаны еще по четырем корпусам). В этот таинственный первый корпус имеют доступ лишь избранные, по особому списку. Помимо специальных разрешений, требуется, как минимум, сделать три прививки.

Большой восьмиэтажный стеклянный куб окружен тройным кордоном. Обнесен забором с проволокой, охрана у каждого заграждения, на входе в корпус и на каждом этаже. Лабораторные помещения — еще один куб в кубе — по периметру окружены кордоном.

Кто дает задание специалистам первого корпуса?

— Это люди в штатском, которые время от времени приезжают с новыми заказами, — объяснил зам. директора В.Волков. — Мы не знаем, кто они. Представляясь, называют только фамилию. Как правило, их сопровождает отраслевое руководство, и мы знаем: лишних вопросов задавать не надо. Они дают задания, они же на специальных машинах вывозят готовую продукцию» (49).

В порядке примера укажем работу И.В.Домарадского по созданию генетически измененного штамма микроба туляремии. Разрешение на работу с ним дало Третье главное управление при МЗ СССР как с неконтагиозной инфекцией. В начале работы этот микроб был изучен с точки зрения микробиологии и эпидемиологии, однако информации о биохимии и генетике практически не было. Общая задача заключалась в получении полирезистентного штамма бактерии туляремии, который был бы способен «пробивать» специфический иммунитет (6,10). Чужеродная генетическая информация микробом туляремии не распознавалась, а своими необходимыми генами он не обладал. Однако, приобретая устойчивость к ряду антибиотиков, микроб терял вирулентность. К 1984 году было получено два подходящих штамма, с одним из которых (Т-14) работа была продолжена (6).

Среди боевых достижений укажем следующее. В Оболенске сумели добавить устойчивость двум американским штаммам туляремии к большинству антибиотиков (полирезистентность), после чего они стали «боевыми»: если при обычном лечении смертность от туляремии не превышает 8-10 %, то эти штаммы давали летальность, близкую к 100 % (164).

В прессе имеется несколько рекламных сообщений об этом института и о его житейских «трудностях» в новые времена, когда оружие перестало быть нужным (49,59,180–186).

Новый мощный НИИ молекулярной биологии и прикладной вирусологии был создан в 1974 году в городке Кольцово, в 30 км от Новосибирска. Нынешнее название института — Государственный научный центр «Вектор». Глава НИИ с самого начала и до наших дней — Л.С.Сандахчиев.

Основной строительной силой нового комплекса институтских зданий были заключенные (6).

В институте занимались особо опасными вирусными инфекциями. В их числе были натуральная оспа, геморрагические лихорадки — Эбола, Марбурга, Ласса, аргентинская (Хунин), боливийская (Мачупо), а также энцефалиты — весенне-летний, венесуэльский энцефаломиелит лошадей и многие другие (10).

«Помимо оспы, под охраной «Вектора» находится целая коллекция современных особо опасных вирусов, многие из которых пока в России не встречались. Среди них вирусы — Эбола, Марбург и аргентинской геморрагической лихорадки. Все эти болезни страшные, близкие по симптомам, хотя и различающиеся по уровню смертности. Они поражают кровь, а через нее — внутренние органы и ткани.

Хранить такой ящик Пандоры рискованно.

Здание, где хранятся вирусы, представляет собой железобетонный шестиэтажный куб, отнесенный на километры от любого жилья.

«Вектор», который начинал как сугубо оборонное предприятие, несет на себе неистребимое армейское клеймо» (61).

В течение пятилетки 1986–1990 годов для лабораторных опытов с рецептурами таких опасных возбудителей, как вирусы оспы, геморрагических лихорадок Марбурга, Ласса, боливийской (Мачупо), в институте были возведены огромные корпуса 6 и 6А. Был также построен самый крупный в мире реактор для промышленного выращивания вирусов в беспрецедентных масштабах для боевых целей. Объем реактора — 630 литров. От реактора отходили трубопроводы для отвода выращенной рецептуры к устройствам для заполнения ее в боеприпасы, а также трубы для отвода отходов (10).

Среди прочего здесь занимались ДНК-аналогами пептидов (6).

Одной из примечательных — и трагических — страниц является история создания в институте нового штамма вируса геморрагической лихорадки Марбурга. В апреле 1988 года во время работ с этим вирусом погиб сотрудник института Н.Устинов. Эта трагическая случайность была в полном объеме использована для решения задач наступательной биологической войны. При исследовании организма погибшего был выделен новый, более вирулентный (в военном смысле — более эффективный) штамм вируса Марбурга. Этот штамм (с учетом первоисточника он был назван вариант У) был положен в основу модернизации ранее созданного биологического оружия на основе вируса Марбурга и подготовлен к испытаниям. Поскольку собственная испытательная камера в институте еще не была построена, испытания были выполнены зимой 1989–1990 годов в Степногорске. Испытания прошли успешно — проверялась смертельность вируса по отношению к обезьянам. К весне 1990 года новое оружие заняло свое место среди других видов биологического оружия (10).

В 1986 году на основе НИИ в Кольцово было создано еще более мощное научно-производственное объединение «Вектор», которое включало в себя уже четыре учреждения: сам НИИ молекулярной биологии в Кольцово, Институт биологически активных веществ в Бердске, научно-опытную производственную базу в Кольцово, а также экспериментальное сельскохозяйственное предприятие в поселке Морозово (Искитимский район Новосибирской области) (200). С таким мощным комплексом вполне можно было рассчитывать на успех в наступательной вирусной войне.

Пресса, с подачи руководства института, немало пишет о нынешних буднях центра и его трудовых достижениях (61,62,173–176).

Ленинградский НИИ особо чистых биопрепаратов был создан в Ленинграде в 1974 году. Первым директором института был назначен В.А.Пасечник в возрасте 38 лет. Полноценные работы начались в 1981 году (5,158). В Лахте строилось новое здание института (67). По заданиям института работали на биологическую войну также КБ в Киришах, разрабатывавшее оборудование для производственных нужд, а также Институт вакцин и сывороток в Красном Селе (5).

Институт был ключевым звеном в программе советского биологического вооружения, причем в самых важных направлениях — техническом, биологическом и химическом. Например, один из заместителей генерала Е.И.Смирнова выступил в конце 1970-х годов с идеей получать с помощью генно-инженерных методов такие штаммы бактерий, которые будут продуцировать разные пептиды, в частности нейропептиды. Предполагалось, что такие «продуценты» будут вызывать несмертельное поражение «противника» какими-то «веселящими» газами. Трудность, однако, была не столько в синтезе ДНК (аналогов необходимых пептидов), сколько в том, чтобы добиться экспрессии новых генов в клетках бактерии и высвобождения их из клеток в свободном виде. Синтезы пептидов были поручены НИИ особо чистых биопрепаратов, а ДНК — аналогами занимался НИИ в Кольцово. Из этой работы практически ничего не вышло (6). Однако, это показатель того, чем занимали военные научные подразделения «Биопрепарата».