Читать онлайн «Всеобщая история кино. Том 6 (Кино в период войны 1939-1945)». Страница 36

Но в 1942 году художественные постановки невозможно было предпринимать ни в Ленинграде, ни в Москве. Они велись только в Закавказье и Средней Азии. Чтобы понять, какие трудности пришлось при этом преодолеть, представим, что Франция в тот же период решила бы возобновить свое кинопроизводство в Сиди-бель-Аббесе или в Тимбукту[195]. В течение некоторого времени советские режиссеры должны были ограничиваться довольно элементарной техникой. В студии Таджикистана и Казахстана не перевезли приспособления для травеллингов, и, конечно, никому не пришло в голову требовать, чтобы их изготовили на военных заводах Кузнецка и Урала. Во второй половине 1941 года приходилось довольствоваться лишь монтажом полнометражных фильмов, съемка которых была закончена до 22 июня. Таковы «Маскарад» С. Герасимова — очень богато поставленная экранизация романтической драмы Лермонтова, цветная феерия «Конек-Горбунок», созданная А. Роу, специалистом по детским фильмам, «Дело Артамоновых» — экранизация романа Горького (реж. Г. Рошаль).

Наиболее крупным успехом советского кино в первую военную зиму был фильм «Свинарка и пастух» — комедия, полная песен и веселья, действие которой происходило на Кавказе, в Вологодской области и на Всесоюзной сельскохозяйственной выставке, открывшейся в Москве в 1940 году. Перед войной советские зрители настойчиво требовали комедий, и кинематографисты посвятили несколько своих совещаний изучению проблемы этого своеобразного жанра, ставшего особенно популярным после «Веселых ребят» Г. Александрова.

И. Пырьев, дебютировавший в конце немого периода кино, с 1938 года проявил себя мастером легкой комедии («Богатая невеста», «Трактористы»). Его комедия «Свинарка и пастух» имела большой успех у советских зрителей. Свежесть, молодость, увлеченность, характеризующие фильм, несли моральную поддержку миллионам советских зрителей в самые тяжелые и трагические месяцы войны.

Двухсерийный фильм «Георгий Саакадзе» (1942–1943) был начат М. Чиаурели в Тбилиси за пять недель до начала войны. Так как до 1943 года Грузия оставалась на значительном удалении от фронта, режиссеру удалось осуществить эту большую постановку в двух сериях.

Михаил Чиаурели, сын грузинских крестьян, в 1928 году стал режиссером и выдвинулся в первые ряды советских кинематографистов «Последним маскарадом» (1934), историко-революционным фильмом, где в остросатирических тонах разоблачаются грузинские меньшевики.

«Георгий Саакадзе» рассказывает о грузинском полководце начала XVII века.

«Этот фильм открывает дорогу новому кинематографическому жанру: трагедии. Чиаурели с большим профессиональным мастерством и с огромным уважением к правде и истории воспроизводит жизнь Саакадзе такой, какой она была, не улучшая ее, от начала его борьбы до дней славы и от апогея до его падения»[196].

В фильме, который является экранизацией романа А. Антоновской, играли грузинские актеры. В нем было много воодушевления, увлеченности и теплоты, а также подчеркнутой национальной характерности. Чиаурели с его сангвиническим южным темпераментом ярко выразил свою любовь к родной стране. Его фильм познакомил зрителя со «всем фольклором Грузии, с самыми захватывающими аспектами ее пейзажей, с камнями каждого из ее домов. Персонажи фильма все говорят на народном языке с его колоритом, шероховатостями, испещренном пословицами»[197].

Режиссер, на становление стиля которого оказал влияние грузинский национальный эпос, на большом дыхании и с глубокой естественностью воссоздал интонацию народных легенд[198].

Первым полнометражным художественным фильмом, навеянным событиями войны, была экранизация знаменитого романа Николая Островского «Как закалялась сталь» (1942), осуществленная М. Донским. Режиссер выдвинулся в первые ряды советских кинематографистов после экранизации трилогии Горького. Свой новый фильм он начал снимать в Киеве 15 августа 1941 года. Месяцем позже украинская столица была захвачена гитлеровцами, фильм заканчивался в Ашхабадской студии. Его первая часть, рассказывающая о детстве героя, «мальчике» при станционном буфете, была сделана сочно, с подъемом, зритель находил в ней живописный юмор и несколько суровую нежность, характерную для знаменитой трилогии Горького. Остальная часть нового фильма была неровной, она рассказывала о сражениях партизан с белогвардейцами и немцами, которые в 1918 году оккупировали Украину. Лучшей была сцена, где немецкий офицер, поднявшись на паровоз, безуспешно призывал железнодорожников к борьбе «в защиту цивилизации и Европы против красных орд»[199]. Эта сцена многим напоминала знаменитую сцену в «Битве на рельсах», однако говорить о влиянии Донского на Клемана нет оснований, ибо фильм «Как закалялась сталь» стал известен во Франции лишь после 1948 года.

Более ровный, чем «Как закалялась сталь», но не содержащий столь блестящих кусков, «Секретарь райкома» (1942) И. Пырьева рассказывал в драматической манере о борьбе, организованной большевиками в тылу немецких войск. Аналогичная тема была использована в те же годы Ф. Эрмлером в фильме «Она защищает Родину» (1943), имевшем широкий и заслуженный международный успех[200].

Фридрих Эрмлер, один из наиболее крупных мастеров советского кино, дебютировал в годы немого кинематографа фильмом «Обломок империи», в котором было много поисков в духе Авангарда. Вышедший в 1935 году фильм «Крестьяне» явился поворотным моментом в его творчестве, приведшим к замечательной фреске «Великий гражданин»..

Героиня фильма «Она защищает Родину» Прасковья вместе со своим мужем работала в колхозе. Началась война. Гитлеровцы убили мужа, немецкий танкист «ради удовольствия» раздавил ее ребенка. Полуобезумевшая женщина бродит по деревням. Крестьяне, скрывавшиеся в лесах, находят ее. Она пребывает в прострации, ко всему глухая и бессловесная, но когда случайно ее встречает немецкий патруль, женщина поднимается и с топором в руке приближается к врагу с такой решимостью, что все, вооружаясь вилами и палками, следуют за ней. Пораженные гитлеровцы убегают, оставляя убитых и оружие. После этого первого успеха организуются партизанские отряды, командиром которых становится «товарищ П.», наводящая ужас на оккупантов.

Как и в других фильмах Эрмлера, большое место здесь занимает «психологический» монолог, своего рода разновидность литературного внутреннего монолога, не прибегающий ни к слову, ни к мимике. Одним из самых поразительных является эпизод, где «товарищ П.», видевшая, как ее сына раздавил танк и не в силах его спасти, одиноко и бесцельно бродит по полю, целиком поглощенная одной этой своей ходьбой. Эпизод идет долгие минуты с огромным драматическим напряжением и оканчивается душераздирающей деталью: случайно героиня смотрит в наполненный водой кювет и не узнает себя, видя отражение совершенно седой старухи.

Своим «внутренним» психологическим стилем фильм напоминает «Великого гражданина», ибо и там и здесь психология героев предстает не как исследование одного индивидуального случая, забавного или патологического, а как средство создания типа, представляющего конкретный социальный слой в определенный момент истории.

Фильм был поставлен за несколько месяцев с элементарными техническими средствами, которыми в то время располагала Алма-Атинская студия. Но картина не была еще выпущена, когда там же 24 апреля 1943 года Эйзенштейн со сцены приема послов начал съемки своего «Ивана Грозного».

Декорации здесь отличались огромными размерами, каждый костюм был редкой роскошью. Лишь несколько недель спустя, после решающего сражения на Волге, советские кинематографисты, соорудившие свои съемочные площадки в центре Азии, уже располагали средствами, сравнимыми с довоенными. Для того чтобы приступить к этому фильму, режиссер не собирался ждать возвращения в Москву, где к тому времени возобновились постановки, поскольку победа под Орлом в августе 1943 года укрепила дальние подступы к столице.

Во время этой битвы оператор кинохроники Е. Лозовский впервые произвел съемки из башни танка, идущего в атаку[201]. Гитлеровский снаряд поджег боевую машину. Оператору удалось выбраться, сохранив при этом камеру. Из 250 метров негатива сорок были спасены и вставлены в полнометражный документальный фильм «Орловская битва» (1943).

Начиная с этой картины в советских документальных фильмах о войне утвердились некоторые новые особенности. Полнометражные фильмы, посвященные городам-героям, передавали перипетии смертельной борьбы, исход которой оставался долгое время неопределенным. «Орловская битва» и многие другие фильмы, которые последовали за ним, создают впечатление, будто режиссеры снимали по заранее задуманному и точно осуществлявшемуся сценарию. Этим «сценарием» был для них стратегический план наступления. Артиллерийские залпы, раздавшиеся 5 августа на Красной площади в честь освобождения Орла и Белгорода, были настоящим «счастливым концом» этого фильма, снятого под руководством Р. Гикова и Л. Степановой и показанного уже три недели спустя после окончания боев. После этого победоносные залпы салютов следовали друг за другом.