Читать онлайн «Охотники за алмазами». Страница 27

«вверх Вилюя-реки, по речкам, называемым Антарады, Батобти и озера Чоны, Можары, через хребты Олений, реки: Анбары, Хатунки и Кулусунах к изысканию зеленых куриозных произрастаний и каменьев, так и в горах окаменелостей, заслуживающих внимания ко употреблению».

Этому, как видно из документов, геологическому отряду предлагалось

«о каменьях всякого рода, — какую в себе доброту имеют, стараясь оное всемерно познавать противу описания, зделав ему, колико можно, и познание; и противо того, взять каждого роду по пристойному числу, которые вывезти со всем описанием прямо ко мне, не доверяя отнюдь никому оного ни в чьи руки».

Старинные бумаги убедительно говорили о том, что иркутский губернатор что-то прослышал и решил проверить какие-то предположения. И скорее всего о возможных находках в тех местах северных местах драгоценных камней. Потому и приказывал привезти все образцы прямо к нему, «не доверяя отнюдь никому оного…».

— А состоялся ли тот поход? — спросил Одинцов.

— Состоялся. Вот нашли и журнал. Попов в нем записывал свои впечатления. Есть и весьма любопытные. Посмотрите сами.

Одинцов стал читать.

«Вышли на речку Лимпию, и сия речка чрезвычайно гориста и камениста, и все по ней каменные и алябастровые утесы; широты оной сажен ста полтора; устьем впадает в реку Хатунку с полуденной стороны; рыбы в ней никакой нет; алябастр цветом синий, однако, нехорош… Таковым же манером вышли 20 верст и видели много утесов и в одном каменное масло…»

— Очень любопытный документ, — подтвердил Одинцов.

— Вам желательно выяснить, что за каменное масло обнаружил Степан Попов в тех прибрежных скалах малоизвестной сибирской речки. А заодно и, естественно, это по вашей линии, Михаил Михайлович, какие камни так серьезно заинтересовали губернатора?

— Что вы предлагаете? — спросил в свою очередь Одинцов, мысленно уже соглашаясь с любым предложением, на любую должность.

— Предлагаем вам возглавить эту экспедицию.

Одинцов, не раздумывая, дает согласие.

В начале лета 1941 года отправились в путь. Предстояло пройти по следам команды Попова. Поход оказался утомительным и долгим. Но самое печальное — не принес ожидаемых результатов. «Каменное масло», а так в старину называли нефть, в действительности оказалось всего лишь натеками квасцов, они внешне напоминают нефть. Но повезло в другом: в бассейне трех рек Одинцов обнаружил платину, а она — один из спутников алмазов на Урале.

Когда осенью вернулись в Иркутск, уже полыхала война и бои шли на подступах к Москве. Михаил Михайлович спешно составляет обширную докладную записку о результатах экспедиции и в ней высказывает предположение о том, что в тех краях возможны алмазные месторождения.

— Увы, мой друг, сейчас нам не до алмазов, — в управлении развели руками. — Мы и так работу свертываем.

Но о той записке и отчете вспомнили в конце войны, когда составляли генеральный план геологоразведочных работ, и в нем предлагалось оценить Восточную Сибирь на «алмазоносность». А спустя три года Одинцову поручается возглавить научную работу — Тунгусскую экспедицию. В ее задании — расшифровка белых пятен на геологической карте и поиски алмазов.

Экспедицию возглавил опытный таежник Иннокентий Иванович Сафьянников. Он был самым старшим, много повидавшим в жизни человеком. А весь коллектив экспедиции, вместе с главным геологом Одинцовым, подобрался молодой и дружный. Все хорошо, знали друг друга. Начальники поисковых партий Сергей Соколов, Григорий Файнштейн и Владимир Белов окончили, как и Одинцов, геологический факультет Иркутского университета. Еще студентами бредили дальними экспедициями и поисками прозрачных кристаллов алмазов. Но война разбросала геологов. И вот они снова все вместе.

Последний вечер в Иркутске. Собрались на торжественный ужин. Каждый понимал, что они уже не те юноши-романтики, которыми были до войны. За плечами у каждого — трудная школа. Но все — молоды и полны надежд. Кто-то вспомнил клятву Герцена и Огарева, которую те дали на Воробьевых горах, глядя на Москву, обещая служить отечеству всю жизнь.

— Давайте и мы поклянемся верности общему делу, ребята! — предложил Григорий Файнштейн.

Идея, как спичка, зажгла всех.

Михаил Михайлович тут же написал текст, повторяя пророческие слова Ломоносова, и все хором поклялись:

— Станем искать металлов, золота, серебра и прочих, станем добираться отменных камней и даже изумрудов, яхонтов и алмазов. По многим доказательствам заключаю, что и в северных недрах богато и пространно царствует натура!

Молодость всегда живет верой в мечту, но никто в тот вечер и не предполагал, что мечта их находится не так далеко, хотя путь к ней предстоит нелегкий, что они найдут желанную волшебную алмазную похлебку, которую удалось сварить и на северной земле таинственной колдунье по имени Природа.

Сезон 1947 года. Для поисковых работ избран район Нижней Тунгуски. Величавая сибирская река несет свои воды почти две с половиной тысячи километров по глухой таежной горной стороне. Крутые обрывистые берега, поросшие густыми лесами. Места красивые и дикие. На этой, на Нижней Тунгуске более сорока лет назад руководил гидрологической экспедицией будущий знаменитый писатель, а тогда инженер Вячеслав Шишков, который и назвал ее в своем романе Угрюм-рекой.

Геологов интересовали не только красоты природы. Район был выбран не случайно. Берега Нижней Тунгуски богаты полезными ископаемыми, здесь выходы угля и графитов. Иными словами, есть прямые родственники алмазов.

Разведку начали с фактории Ванавары, что расположена на месте падения знаменитого Тунгусского метеорита. Сюда, по рекам Большая и Малая Ерема, по притокам Нижней Тунгуски, повел первую поисковую партию Сергей Соколов. Вторую возглавил Григорий Файнштейн. Ему предстояло пройти по реке Чоне, притоку Подкаменной Тунгуски, или, как ее называют эвенки, Хатанги. Третью партию повел Владимир Белов. Путь предстоял по реке Илемпее, хорошо знакомый Одинцову.

Бурные таежные реки. Глухие охотничьи и звериные тропы. Тучи комарья и мошки. Проливные дожди и ураганы. Душная влажность и дурманящие испарения таежных болот. Но люди одолевали все. И шли по намеченному маршруту. Промывали пески и галечники, перелопачивали тонны породы. Отбивали молотком образцы, подробно описывали обнажения горных пород. По этим намытым шлихам, по взятым образцам они составят геологическую карту, оценят более подробно исследованный район.

Но алмазов нигде не было. Правда, на первых порах часто раздавались радостные возгласы:

— Нашел! Алмаз!

Но при проверке блестящий прозрачный камешек оказывался не алмазом. Полевой сезон заканчивался, а скупая природа ничем не вознаградила геологов, не приоткрыла своих заветных тайн. Она, казалось, испытывала их любовь и долготерпение.

Сезон 1948 года начался с трагедии — самолет экспедиции, маленький ПО-2, на борту которого находились пилот и заготовитель, попал в ураган, налетевший внезапно. Опытный летчик, Иннокентий Куницын, прокладывавший первые воздушные трассы, потерял ориентировку, сбился с курса, потом — вынужденная посадка. Самолет вышел из строя. Как потом выяснилось, летчик и заготовитель пошли не в ту сторону. Вышли на какую-то реку. Выбились из сил. Продуктов никаких. Построили подобие чума, решили переждать до ледохода, чтобы на плоту спуститься вниз. Удалось подстрелить оленя, им и питались. Еле живые уселись на плот, который соорудили из сушняка…

Плот тот словили якуты на Вилюе, около поселка Вилючан. Заготовитель вскоре окреп, а летчика так и не выходили. Его похоронили на высоком берегу.

Не получая вестей от летчика, Одинцов организовал поиски. Долго искали по тайге, но безрезультатно. Никто не мог даже предположить, что летчик и заготовитель ушли в противоположную сторону… Поисковые отряды вернулись на базу.

Только в конце мая экспедиция приступила к выполнению намеченных планов. Никаких сомнений в том, что где-то поблизости находили алмазы, не было. Единственный намек на алмазоносность района — крохотный обломок крупного кристалла, который был найден Буровым еще до войны. Где же искать? Как искать? Площади — огромные. Задачи — сплошные неизвестные. Путь к алмазам, конечно, долгий. Но более короткого в те времена никто не знал. Чтобы определить алмазоносность реки, геологам приходилось перелопачивать и промывать тысячи кубометров песка и галечника… А если обнаружат алмаз, то поиски будут вести вверх по реке, пока находки не прекратятся. Тогда поисковые работы перенесут на притоки, которые впадают в реку ниже… Так намечалось в планах.

Шло к концу лето, заканчивался еще один сезон. За спиною — сотни километров пройденных по таежному бездорожью, речные перекаты и пороги, тысячи взятых и, как говорили, «пустых» проб… Но день настал. Он пришел нежданно, даже как-то обыденно. На безвестной песчаной косе на реке Малой Ереме, притоке Нижней Тунгуски. Взята очередная партия галечника. В осадочной машине отделили тяжелый материал от легкого, промыли. В остатке, в шлихе, влажном и темном, вдруг тускло блеснул маленький прозрачный камешек. Никто не выразил особого восторга — сколько до этого было похожих, только более ярких и более прозрачных, но все они оказывались то прозрачным цирконом, то горным хрусталем…