Читать онлайн «Османская Турция. Быт, религия, культура». Страница 26

Существовал также обычай вырезать на верху могильного камня изображение тюрбана, которому покойный был привержен всю свою жизнь. Могильные камни женщин обычно украшали скульптурными изображениями цветов, листьев растений или просто набалдашником. Сами гробницы никогда не обслуживали, за могилами после захоронения не ухаживали, так что после оседания земли камни клонились и падали. Вокруг всегда сажали кипарисы, как из-за их ароматного запаха, который, как полагали, забивал трупный смрад, так и из-за их вечнозеленых листьев, символизировавших бессмертие. Иногда, особенно по пятницам, к могиле приходила вдова посидеть под их тенью и помолиться за душу супруга, отошедшего в иной мир, но, как правило, могилы приходили в упадок и запустение.

Уровень смертности был довольно высоким. Даже если исключить несчастные случаи и естественные болезни, которым подвержена человеческая плоть, постоянно вспыхивали эпидемии, уносившие жизни значительной части населения. Где-нибудь в темных углах города всегда подстерегала чума, особенно в казармах военных и на свалках побережья. Обычными были вспышки малярии там, где застоявшаяся вода и низины способствовали размножению москитов. Некоторые люди, особенно немусульмане и иностранцы, стремились бежать из мест распространения чумы, а многие жители Стамбула пытались спастись на Принцевых островах, отделенных от опасного города водным пространством. Но часто это оборачивалось катастрофой, поскольку свирепые штормы нередко уносили в море многих из тех, кто полагал, что близок к спасению. На островах не было источников пресной воды, ее приходилось собирать в баки и цистерны, условия для нормальной жизни почти отсутствовали. В целом же турецкое население полагалось на судьбу. Турки не были боязливыми и даже пренебрегали опасностью, связанной с эпидемией, которая в самый разгар уносила, вероятно, по тысяче человек в день в одном Стамбуле.

Хотя здравоохранение находилось на хорошем уровне, многие люди, и простые и образованные, прибегали к услугам святых старцев и женщин-знахарок так же часто, как и к помощи врачей. О больных в семьях, особенно о детях, обычно заботились женщины, которые больше соблюдали религиозные обычаи, чем мужчины, и прибегали ко многим средствам, не имеющим сколько-нибудь научного обоснования. Если натирание живота перламутровым маслом не избавляло ребенка от конвульсий, то часто прибегали к заклинаниям; ночные молитвы перед завершением Рамадана считались особенно эффективным средством от бессонницы, если они произносились за родственника или подругу. Бесплодие, считавшееся для женщин величайшим унижением и несчастьем, лечилось целым комплексом средств, как магических, так и медицинских. Поскольку девять десятых всех болезней приписывались влиянию сглаза, для умиротворения джиннов и злых духов старались либо подуть на опухоль, либо сжечь несколько волосков или сор из семи лавок, либо сделать заливку свинца, вместо того или перед тем как прибегнуть к более рациональным медицинским мерам. Большую же часть медицинских средств старцы и знахарки применяли в гомеопатических дозах, оказывавших в конечном счете благотворное влияние. Свойства ревеня как слабительного, аниса как средства стимуляции пищеварения, горького отвара кассии для восстановления аппетита, воскурения некоторых растений для избавления от стеснения в груди были хорошо известны. Из растений, зарекомендовавших себя как целебные, изготовляли многие микстуры и мази.

Многие болезни психического свойства успешно лечили определенные группы магов, обладавшие исключительным правом применять свои особые методы. Эти люди, прибегавшие к заклинаниям и магии, хотя и вызывали в обществе сильные опасения, но пользовались большим уважением и выполняли важные функции. Практика заливки свинца была особенно успешной в случаях, когда пациент считался заколдованным, то есть был психически болен. Профессионалы в заливке свинца были чрезвычайно опытные старые женщины, владеющие мастерством по наследству. Большей частью своих успехов эти маги были обязаны вере пациентов и их семей в то, что только они, маги, обладают способностью избавлять от болезней. Инструментами им служили плавильный ковш, чаша для воды, полотенце и кусок свинца, который носили в закрытой корзине. После впечатляющего вступительного ритуала свинец расплавляли в ложке и выливали в чашу с холодной водой, которую держали над головой больного, обернутой полотенцем. Ту же процедуру проделывали над пупком и ногами пациента, в правом углу комнаты и на пороге. Возобновляя каждый раз плавление свинца и его выливание в чашу, старуха причитала: «Не моя рука – рука нашей матери Айше Фатимы». Затем пациенту давали выпить немного воды и выплескивали ее на голову, тело и ноги больного. Пациента заставляли трижды перепрыгнуть через порог вперед и назад. В воде вымачивали кусок хлеба с целью вынести его из дома и накормить бродячих собак, а оставшуюся часть разбрасывали по углам комнаты для джиннов и пери. Если вылитый в воду свинец приобретал ясные очертания, это считалось хорошим признаком, если нет, – процедуру следовало повторить, несмотря на то что за каждый сеанс полагалось платить. Когда «лечение» заканчивалось неудачей, то ее приписывали особо сильной концентрации зла, но репутация магов оставалась незапятнанной. Другая группа женщин-магов, имевших меньшее число почитателей, колдовали не над свинцом, а над раскаленными углями домашней печи.

Существовали также семьи, прославившиеся своими костоправами. К ним обращались за помощью в случаях вывихов, повреждений костей и даже в случае рождения детей хромыми или нескладными. Благодаря своему наследственному мастерству и опыту некоторые костоправы приобретали исключительную квалификацию, и вера в их способности была вполне оправданной. Однако находилось большое число мошенников и шарлатанов, практиковавших во всех областях медицины, а отчаявшиеся женщины, особенно матери больных детей, всегда обеспечивали им безбедное существование. Бороться с ними было весьма трудно, но смотрители рынков запрещали им занимать места в лавках и магазинах, открыто практиковать или приставать к клиентам. На них всегда устраивали облавы, по требованию кадия они были обязаны показаться главному врачу империи, который проверял их на профессиональную пригодность и позволял им практиковать в крайне редких случаях.

Мусульманки не имели возможности пройти такой же курс обучения медицине, как мужчины, тем не менее и среди них находились способные женщины, обладавшие естественной склонностью лечить и быстро приобретавшие опыт. Если к тому же им случалось получить наставления от турецкого ученого без предрассудков, врача-иностранца или немусульманина, то они овладевали искусством проведения хирургических операций на пациентах-женщинах, которые не посмели бы обнажиться перед врачом-мужчиной или им не позволили бы этого мужья. Вероятно, именно эта изолированность от мужчин вкупе с нехваткой врачей-женщин заставляла многих обеспокоенных жен и матерей искать нерациональные пути лечения.

Жителям городских кварталов приходилось сниматься с обжитого места нечасто, но возникали случаи, когда либо из-за пожара или необходимости строить новый дом, либо из-за назначения главы семьи на должность в новом районе, в другом городе, семье нужно было выехать из дома. У входа в новый дом совершалось жертвоприношение, по преимуществу баранами с рогами, покрытыми золотистой краской, с шерстью, разукрашенной пятнами светлой краски, и лентой, повязанной вокруг шеи. Когда барану перерезали горло в сопровождении соответствующих заклинаний, немного его крови проливалось на порог. Затем тушу убирали, освежевывали и рубили мясо на куски для раздачи бедным. В бедных семьях для жертвоприношения использовали курицу.

Семья всегда селилась в отдельном доме, никогда не делила дом с другими семьями. В эве – простом деревянном доме городского бедняка – почти отсутствовала мебель, кроме матрасов или ковров, разворачиваемых для сна и стоящих у стен свернутыми в дневное время. Имелись также молитвенный коврик, печь для приготовления пищи, несколько горшков, ложек и другая утварь. Пол представлял собой утрамбованную землю, в углу комнаты помещалась раковина или умывальник. В такого рода дом пища доставлялась по необходимости, никаких запасов не держали. Одежду увязывали в тюки и подвешивали на стенах.

Даже в богатых домах имелось не много мебели, но были очень распространены ковры. Их развешивали на стенах дома в качестве украшений, ковры меньшего размера с орнаментом в виде михраба использовали для молитвы, другие служили постелями. Ковры становились непременной частью багажа всех путешественников. Устилавшие полы в домах богачей, неброские по цвету, они отличались богатым орнаментом и хорошим качеством. Поскольку при входе в дом обувь оставлялась за порогом, ковры не особенно изнашивались. Их расстилали поверх циновок, а в жаркий сезон года сворачивали. На место старых стелили новые, прекрасно сплетенные циновки.