Читать онлайн «Обыкновенный фашизм: военные преступления украинских силовиков (2014–2016)». Страница 85

Председатель гуманитарного фонда Алла рассказывает: «В аэропорту Краматорска молодые ребята, которым я гожусь в матери, оскорбляли, унижали, говорили: «Изнасилуем и пустим на минное поле».

Практически все заявляют, что украинская армия и карательные батальоны также стреляют в конечности заключенных, совершают наезды военной техникой. Системной практикой также является имитация расстрелов.

Участвовавший в подготовке референдума Сергей Мосин рассказывает о том, как подвергся за это пыткам: «Я участвовал в митингах в подготовке референдума. Меня задержали 9 ноября 2014 г. в г. Енакиево. Сутки держали на территории шахты Булавинская, где проводили допрос, избивали и пытали. Били прикладами по спине, по рукам, по ребрам. Руками и ногами били по голове и туловищу. Два раза выводили на ложный расстрел. Угрожали расправой над матерью, обещая разорвать ее БТР».

В материалах Нюрнбергского процесса приведены свидетельство того, какие методы воспитания немецкой молодежи применялись фашистскими преступниками. Свидетельствует французская подданная Ида Вассо, директриса существовавшего во Львове пансионата для престарелых французов. В период оккупации немцами Львова она имела возможность посетить львовское гетто. В заявлении на имя Чрезвычайной Государственной Комиссии Вассо описала существовавшую там систему истребления людей: «дети были мучениками. Их отдавали в распоряжение гитлеровской молодежи, которая из этих детей делала живую мишень, обучаясь стрелять. Никакой жалости к другим, все для себя — таков девиз немцев». Так были созданы, воспитаны, обучены те моральные уроды, которые были призваны осуществить программу военных преступников. Фашистскому правительству незачем было опасаться того, что эти «знаменосцы национал-социалистской революции» на востоке обнаружат какие-нибудь остаточные признаки гуманности» [388].

Аналогичные методы использовали украинские военнослужащие и подразделения МВД во время гражданской войны на Украине начиная с 2014 г. Ополченец Михаил Любченко рассказывает: «Двух ополченцев отправили на минное поле. Они начали стрелять от пальцев ноги вверх, расстояние между пулями примерно пять сантиметров. Когда он дошел по одной ноге до паховой зоны, переключился на другую ногу. Стрелял из автомата. Я видел, как тракторным ковшом засыпали парня по пояс, а потом просто отпустили его на него».

Ополченец Дмитрий Мартюхин рассказывает о том, как его пытали в батальоне «Азов»: «Я был захвачен Нацгвардией. По дороге на Дебальцево избивали рукояткой пистолета по голове. После остановки на дороге меня вытащили и готовились расстрелять. Их остановил командир, сказав, что про нас уже знает командование и надо довезти живыми. В Дебальцево располагался батальон «Азов». Они избивали нас полночи, затем стали стрелять по моему товарищу. Он получил три ранения и был отправлен в больницу».

Пострадавший Денис Гаврилин, задержанный украинской Нацгвардией 31 июля 2014 г. и переданный батальону «Азов», говорит: «Закидывали в яму с трупами. Расстреливали, короче. Закидывают в яму, специфический запах — эффект расстрела».

Пострадавший от пыток ополченец Донецкой Народной Республики Владимир Быстрицкий рассказывает об угрозах родственникам и имитации наезда на него БТР: «Меня взяли в плен 5 июля 2014 г. Пока везли в машине, меня избивали. По прибытии кинули в яму. На допросе руки были связаны, били, хотели прострелить колено. Потом положили меня под БТР и пытались переехать. Пугали так. Вытащили, побили, я потерял сознание. Кинули в яму с отходами, стреляли рядом, потом вытащили и продолжили допрос. В процессе него я много раз терял сознание. Потом мы провели ночь в яме, под дождем. Нас погрузили и отвезли в СБУ Там нас избивали, угрожали расправой с семьей. После этого отвезли в СИЗО, там провели осмотр, после этого не трогали».

Пострадавший от пыток Сергей Деканенко рассказывает: «29 сентября меня задержали военные люди батальона «Донбасс». Ударили прикладом по голове. Во время ареста рядом находились члены моей семьи, которые были очень напуганы. Им сильно угрожали, забрав у детей телефоны. Меня привезли в Краматорский аэропорт, где избивали гранатой по голове, угрожали, стреляя над левым ухом из пистолета, угрожали моей семье. После пыток в подвале они заставили меня говорить на камеру, угрожая моей семьей, тем, что они их вырежут. Также угрожали моим братом, которого задержали в тот же самый день. После трехдневных пыток нас отвезли в Харьковское СБУ где мы находились до обмена».

Ополченец Анатолий Кузьмин рассказывает, как украинские военнослужащие в пьяном виде застрелили одну из заключенных: «В начале сентября со мной встретился мой знакомый. Он говорит, что один человек хочет встретиться со мной, чтоб вступить в ряды ополчения. Я с ним встретился. Он посидел, купил мне пива и сказал: «Мне надо переставить машину поближе». Когда он ушел, вышло шесть автоматчиков и милиционер. Когда завели в горотдел милиции, начали уже грубо со мной разговаривать.

Меня увезли, привезли, закрыли в морозильную камеру, посадили и там держали. Избивали, били по ребрам с двух сторон с ноги. Потом душили пакетом, давили наручниками и поднимали вверх. Когда мне выбили челюсть, я еле жевал.

Потом перевезли, сказали, что в Изюм. Нас держали в подвале, как котельная. Каждый раз они напивались, приходили и прикалывались над нами холостыми патронами. По потолкам стреляли. Потом «Правый сектор» приходил, тоже пьяные. Там была Катя из города Краматорска. Ее пристрелили там на месте, когда они напились.

Пришли три человека, зашли с «калашом», а у одного был ПМ с боевыми патронами. Ходили по камерам — стреляли, потом дошли до нее, насколько мы слышали, стреляли в потолок, потом слышали выстрел и звук, как хрипение, и кто-то из сокамерников сказал, что последние слова у нее были: «Зачем?» И все. Начался крик, шум поднялся. На следующий день ходили, как будто ничего не бывало».

Абсолютному большинству захваченных украинскими силовиками во время допросов угрожают убийством, пытками и насилием над членами их семьи.

Например, захваченная 6 октября 2014 г. Зинаида Малеева рассказывает: «Меня забрали в летнем халате, в носках и тапочках. Потом вывели мужа-инвалида с группой 1А, который с палочкой еле-еле ходит. Привезли на завод, мужа посадили в отдельное здание. А меня посадили в комнату метр на полтора и в высоту два метра с небольшой дверцей и вентилятором, в которой было очень холодно. Я ничего не говорила, потому что ничего не знала. Они кричали, оскорбляли, угрожали, били, играли по моему телу электрошокером, топтали каблуками ступни ног, били носками по ногам, держа пистолет со взведенным курком у затылка. Светили в глаза фонариком. Сказали, что меня будут насиловать много солдат, потом привезут мою дочь и внучек шести лет и одного года и их будут насиловать. Я не знала, что делали с моим мужем, но я боялась за его жизнь и за жизнь моей матери, которой 80 лет».

Пострадавший Андрей Деканенко был захвачен 29 сентября 2014 г. у себя дома. Он рассказывает: «Меня арестовали люди в масках, выпрыгнувшие из проезжающего мимо микроавтобуса. Положили меня на землю и стали бить ногами. Потом привезли в какой-то подвал, начали избивать и задавать вопросы о том, где спрятано оружие. Я ответил, что не знаю.

Затем кто-то из них в маске начал диктовать текст, который я должен сказать на видеокамеру. Текст был таким: «Я один из членов разведывательно-диверсионной группы, которая занималась сбором информации и передачей ее по телефону». Я сказал, что этого не было и говорить этого я не буду. После этого они стали угрожать, что сейчас привезут мою жену и на моих глазах будут ее потихоньку убивать. Мне пришлось сказать все это на камеру».

Позвонившая на горячую линию ДНР Оксана Грибань была захвачена 6 ноября 2014 г. Она рассказывает: «Меня отвезли в Волноваху. Там мне сказали, что если я не отвечу на их вопросы, то они привезут моего мужа и сына и отдадут «Правому сектору».

Ополченец Руслан Ильчук был захвачен 24 ноября 2014 г. сотрудниками СБУ Он рассказывает: «После избиения мне сказали, что приведут сюда мою жену и изнасилуют на моих глазах. После этих слов я согласился подписать».

Станислав Суслов рассказывает, как его пытали и угрожали расправой над родственниками для того, чтобы он сделал ложное заявление о том, что завербован ФСБ: «При захвате избивали, крутили ноги, надели пакет на голову и душили. В здании СБУ продолжили избиения — по голове, ногам и телу. Избивали три дня. Угрожали расправой над семьей и родственниками, после чего я согласился зачитать текст на видео о том, что я якобы завербован сотрудниками ФСБ».

Пострадавший Александр Петров рассказывает: «19 ноября 2014 г. был схвачен. Стали бить битой по рукам и ногам. Принесли электрошокер, начали пытать. Заставляли подписать то, что они скажут, пугая, что схватят жену».