Читать онлайн «Война США в Афганистане. На кладбище империй». Страница 11

Рональд Нойман наблюдал за вторжением Советов издалека.

В 1970 г. он пошел по стопам своего отца и поступил в Государственный департамент в качестве работника внешнеполитической службы. Отработав первую командировку в Сенегале, Нойман начал специализироваться на Ближнем Востоке. В 1973 г. он был назначен консулом в Тебризе (Иран). После этого Нойман работал референтом в американском посольстве в Иордании, заместителем главы миссии в Йемене, заместителем директора отдела Аравийского полуострова и заместителем главы миссии в Объединенных Арабских Эмиратах.

«Периодически я разговаривал с отцом об Афганистане – это продолжалось вплоть до его смерти», – сказал мне Нойман. Нойман-старший долгое время был членом Дартмутской конференции, представлявшей собой форум, на котором представители интеллектуальных и политических кругов обсуждали проблемы советско-американских отношений. Ее сопредседателями были Евгений Примаков (среди прочих), впоследствии ставший премьер-министром Российской Федерации, и аналитик ЦРУ Гарольд Сондерс, позднее ушедший в Совет национальной безопасности. В 1960–1981 гг. конференция собиралась тринадцать раз – попеременно в Советском Союзе и Соединенных Штатах. В ее работе принимали участие немало влиятельных экспертов. Во время войны в Афганистане конференция работала наиболее активно, собираясь каждые шесть месяцев. «Благодаря Дартмутской конференции отец был хорошо информирован о развитии ситуации в Афганистане и рассказывал мне о ней во время наших с ним бесед», – вспоминал Рональд Нойман 54.

Перед самым Рождеством 1979 г. элитные советские части начали прибывать в Кабульский аэропорт и на военно-воздушную базу в Баграме. Части 357-й и 66-й мотострелковых дивизий пересекли советско-афганскую границу в районе Кушки (Туркмения) и двинулись на юг по главному шоссе. 360-я и 201-я мотострелковые дивизии переправились на афганский берег Аму-Дарьи по понтонным мостам из Термеза (ныне – Узбекистан). Эта река длиной более 1400 км отделяла Афганистан от Советского Союза и протекала по территории Средней Азии. В Афганистане практически нет железных дорог, поэтому Аму-Дарья играла исключительно важную роль во время ввода войск как транспортная артерия, ведь по ней можно было организовать движение барж.

360-я мотострелковая дивизия достигла Кабула на Рождество, по пути взяв под контроль ключевой перевал Саланг и одноименный туннель, а 201-я дивизия шла на Кундуз и далее на восток в провинции Бадахшан и Баглан 55. По состоянию на 27 декабря 1979 г. в Афганистане находилось 50 000 советских военнослужащих, из них 5000 солдат и части спецназа (элитные части специального назначения) заняли позиции вокруг Кабула. Русские уничтожили основной телефонный коммутатор Кабула и взяли под контроль радиостанцию и Министерство внутренних дел. Советские десантники также захватили почту, склады с боеприпасами и прочие правительственные учреждения.

Подразделения специального назначения КГБ, переодетые в афганскую форму, атаковали президентский дворец. Охранники Хафизуллы Амина оказывали сопротивление в течение нескольких часов, но были, в конце концов, сломлены. Спецназовцы КГБ убили Амина 56. Из аэропорта приехал Бабрак Кармаль, который взял на себя руководство правительством страны и обратился к ее гражданам по «Радио Кабул»:

«Сегодня был остановлен… конвейер пыток, запущенный Амином и его прихвостнями, кровавыми палачами, узурпаторами и убийцами десятков тысяч наших соотечественников… Наступил новый этап Апрельской революции, совершенной благодаря нерушимой воле героического афганского народа… Бастионы деспотизма кровавой династии Амина и его сторонников – сторожевых псов Надир-Шаха, Захир-Шаха и Дауд-Хана, наймитов мирового империализма во главе с американскими империалистами – уничтожены. От них не осталось ни камня»57.

Советы имели все основания для волнения относительно возможного американского вмешательства в афганские события. В начале 1979 г. администрация президента Картера начала рассматривать возможности оказания помощи афганским мятежникам по тайным каналам. Весной Збигнев Бжезинский предложил несколько способов подорвать влияние русских на их собственном «заднем дворе». Он убедил президента Картера санкционировать первую поставку оружия мятежникам. Она состояла из старых 3,03-линейных (7,7 мм) английских винтовок «Ли-Энфилд»58. 30 марта 1979 г. заместитель советника по национальной безопасности Дэвид Аарон провел в Белом доме мини-заседание Специального координационного комитета по Афганистану. На встрече заместитель государственного секретаря по политическим вопросам Дэвид Ньюсом заявил, что Соединенным Штатам следует противостоять растущему присутствию Советского Союза в Афганистане, а представитель Пентагона Уолтер Слокомб спросил, не будет ли полезно «втянуть Советы во вьетнамское болото».

Аарон закончил встречу вопросом ко всем членам комитета: «Существует ли интерес в поддержании [афганского] повстанческого движения, или риск того, что мы спровоцируем русских, слишком велик?»59

В течение следующих нескольких недель шли дискуссии высокопоставленных чиновников разных ведомств о возможных действиях США в Афганистане. Сотрудник центрального аппарата ЦРУ Арнольд Хорелик направил директору агентства Стэнсфилду Тернеру справку о возможной реакции Советского Союза на оказание Соединенными Штатами помощи мятежникам. В ней Хорелик утверждал, что тайная помощь лидерам афганской оппозиции нанесет ущерб русским. 6 апреля под председательством Бжезинского состоялось заседание Специального координационного комитета, на котором обсуждались возможные действия США в Афганистане. Рассматривались различные сценарии от поставок оружия и помощи в подготовке боевиков до более безобидных способов поддержки оппозиции.

После длительных дебатов группа рекомендовала ЦРУ начать оказание невоенной помощи оппозиционным группировкам, и 3 июля 1979 г. президент Картер подписал первое распоряжение об оказаниии помощи афганским моджахедам. Оно предусматривало тайную поддержку проводимых оппозицией пропагандистских мероприятий, предоставление оппозиции возможности ведения пропаганды по радио через третьи страны, предоставление оппозиции финансовой поддержки путем выделения наличных денежных средств и поставку ей небоевого имущества 60. Бжезинский, у которого планы Советского Союза в регионе вызывали особое беспокойство, заявил Картеру, что русские могут не остановиться на Афганистане: «Я предостерег президента относительно того, что если русские победят в Афганистане, то они смогут добиться образования независимого Белуджистана и тем самым получат доступ к Индийскому океану.

При этом Пакистан и Иран будут расчленены»61.

Тем не менее, существовали существенные разногласия относительно намерений русских. ЦРУ направило президенту Картеру и другим членам Совета национальной безопасности совершенно секретный меморандум, вывод которого гласил, что «маловероятно, что оккупация русскими Афганистана является первым этапом реализации многоступенчатого плана быстрого установления гегемонии над всей юго-западной Азией». Скорее всего, она объясняется тем, что Советы очень озабочены коллапсом государственной власти в стране, входящей в их сферу влияния. Арнольд Хорелик попытался найти компромисс. В записке на имя Бжезинского он написал, что ввод советских войск в Афганистан представляет собой «качественный поворот в советской внешней политике в регионе и по отношению к государствам «третьего мира»». Передавая документ Бжезинскому, Стэнсфилд Тернер приложил к нему собственный комментарий:

«Я бы хотел добавить от себя, что я был бы немного более категоричен, чем это сказано в документе, в плане того, что поведение русских в Афганистане не является отклонением от нормы. Я согласен с тем, что у нас нет подтверждений того, что русские твердо намерены продолжать проводить агрессивную политику в странах «третьего мира»… Тем не менее, я считаю, что результаты их деятельности за последние пять-шесть лет свидетельствуют о растущем желании определить пределы нашего терпения. «Разрядка» не стала препятствием для их все более настойчивого поведения в Анголе, Эфиопии, Кампучии и Йемене. Это не должно повторяться снова, даже если мы вернемся к политике «разрядки». В документе делается вывод, что настойчивость русских в будущем будет, вероятно, зависеть от того, насколько «успешной» сочтет советское руководство интервенцию в Афганистане»62.

Несмотря на столь противоречивые оценки, едва ли существуют надежные свидетельства того, что советские лидеры хотели поставить под контроль Пакистан, Иран и получить доступ к Индийскому океану. Скорее, они были озабочены коллапсом власти в Афганистане и подозревали, что Соединенные Штаты и соседи Афганистана попытаются заполнить образующийся вакуум.