Читать онлайн ««Трагическая эротика»: Образы императорской семьи в годы Первой мировой войны». Страница 58

Некоторые, подобно свирепому крестьянину Яковлеву, желали царю смерти. Другие, переживая за национальное «хозяйство», разоряемое бестолковым правителем, полагали, что его нужно передать в другие руки. Как сказал в июле 1915 года крестьянин Таврической губернии: «Нужно переменить Хозяина России, вот уже другую войну проигрывает, такая военная держава, а править ею некому»550.

Выше упоминалось уже, что императору адресовались самые разнообразные обвинения и ругательства. Наряду с наиболее распространенным словом «дурак» и часто встречающимися («кровопивец», «пробочник», «винополец») употребляются и совершенно неожиданные – «посадский», «забастовщик».

Но и на этом фоне выделяется совершенно особый случай оскорбления царя, который совершил в марте 1916 года 49-летний казак Черниговской губернии Т.И. Столенец. В своем селе он вел разговор о войне, и в ходе беседы он заявил односельчанину: «У тебя семь сыновей и ни один на войну не взят, а у меня один сын, и того взял Мазепа». Собеседник поинтересовался, кого тот подразумевает, кто же является ныне Мазепой? Столенец раздраженно ответил: «Да кто же? Царь». После этого последовала площадная брань по адресу государя императора, что не оставляло уже никаких сомнений относительно того, кто был властным адресатом оскорбления551.

Возможно, говоря о Мазепе, казак Столенец и не вспоминал знаменитого гетмана. Весьма вероятно, однако, перед нами случай, фиксирующий определенные особенности тогдашнего украинского исторического сознания. Возможно, впрочем, что подобное обвинение адресовано императору не случайно: он сравнивается с человеком, который, согласно официальной российской монархической политической традиции, был великим предателем, само имя которого в определенный исторический период стало символом коварной измены.

Изменником и предателем царя называли нередко, хотя, как уже отмечалось, доминировали другие обвинения: «слабый царь», «царь-дурак», «царь-баба» и др.

Порой же император описывается не как пассивная и безвольная жертва, слепое орудие в руках коварного врага, а как активный, изобретательный и корыстный злодей, как главный изменник и предатель.

Эта тема находила выражение и в различных оппозиционных пропагандистских текстах довоенного времени. Император предстает как правитель, изменяющий своему народу. Подобный образ «царя-предателя» нашел отражение и в народной поэзии революционной поры:

Однако в годы войны тема предательства царя приобретает иную окраску: император становится не только предателем простого народа, но и изменником России, сторонником внешнего врага.

Война нередко изображалась как результат тайного сговора правителей различных стран, ведущих таким образом борьбу против своих собственных народов.

Так, в марте 1916 года грамотный крестьянин Томской губернии заявил: «Выдумали Они, Государи, войну, налопались колбасы и ходят, посмеиваются, им нас не жалко. Им, Государям, делать нечего, с жиру вот они и заставляют нас драться. Если Государи поссорились между собою, то пущай и дерутся сами, а то заставляют нас драться». Помощник сельского писаря из Воронежской губернии был обвинен в том, что в августе 1915 года он утверждал: «Наш и другие государи сговорились воевать, чтобы перебить народ»553.

Сходные мотивы звучали и в антивоенной пропаганде различных социалистических и пацифистских групп, но в народных конспирологических слухах эта тема формулировалась грубее и проще, она обрастала политическими «деталями» и бытовыми «подробностями», приобретая характер детективной истории.

Так, не позднее ноября 1914 года священник Ф.И. Троицкий получил письмо, офицеры секретной полиции предполагали, что автором письма был С.Ф. Троицкий, студент Киевской духовной академии. Автор письма сообщал: «…говорят некоторые, что войну вызвали русский и немецкий императоры, в особенности русский, чтобы сделать кровопускание рабочему классу ради подавления охватившего всю Россию революционного движения. Было ли у них тайное соглашение, или они просто угадали желания друг друга, – я не знаю. Предположено было, по-видимому, слегка побаловаться. Отвлечь внимание пролетариата, а затем быстро заключить мир. Объединение русского общества было неожиданно для них, настолько стремительно, что трудно было сохранить первоначальный план и прекратить войну. Такого оборота дела они не ожидали. Николай II правда ездил в Ст… [по-видимому, в Ставку. – Б.К.], чтобы начать переговоры о мире, но был остановлен Николаем Николаевичем ввиду несвоевременности такого шага. Давление его августейшей (она немка – Ал[ександра] Фед[оровна]) продолжается, и он потащился вторично»554.

Показательно, что изменнические действия царя в этом слухе якобы были предотвращены великим князем Николаем Николаевичем, Верховным главнокомандующим, последний описывается как положительный персонаж. Противопоставление двух представителей дома Романовых встречается и в других слухах. В этом случае руководящая роль в коварном заговоре против России принадлежит императрице, а царь предстает как изменник второго плана.

Можно предположить, что довоенные связи Романовых и Гогенцоллернов, хорошо известные общественному мнению, могли подпитывать подобные слухи. Очевидно, с этим было связано решение об изъятии из продажи почтовых открыток, на которых Николай II изображался вместе с Вильгельмом II. Соответствующее решение было принято управляющим Министерством внутренних дел, а в ноябре 1915 года Главное управление по делам печати направило соответствующий циркуляр в губернии с пометкой «доверительно». На местах это распоряжение должным образом исполнялось. Так, выполняя данное указание, начальник Волынского губернского жандармского управления в декабре 1915 года предписал своим подчиненным проверить все магазины города Житомира, торговавшие почтовыми открытками. Все открытые письма с совместным изображением двух императоров подлежали изъятию, а торговцам под расписки объявлялось о дальнейшем запрещении продажи подобных изображений. Соответствующие распоряжения отдавались и властями других губерний555.

Наряду с темой планетарного «заговора монархов против своих народов», развивается и тема личного предательства русского царя. В этом конспирологическом построении уже не супруга императора, а он сам становится главным изменником.

Царя упрекали в покровительстве немцам, в германофильстве, корыстном или бескорыстном: иногда и сам император считался немцем, который продает Россию «своим», т.е. Германии. Эта тема нередко звучит в оскорблениях Николая II.

Так, уже в конце 1914 года 50-летний крестьянин Семипалатинской губернии вел с другими крестьянами у себя дома разговор, в ходе которого обсуждались причины военных неудач. Объяснение нашлось скоро: «Царь не родной, он из немцев»556. Хотя прямо о предательстве речь не шла, но все же оно подразумевалось.

Первые известные нам слухи об измене самого императора в выявленных на данный момент делах по оскорблению царской семьи относятся к июню 1915 года. Некто А.Н. Виленский в своей граверной мастерской беседовал с работавшими у него учениками Екатеринбургской художественной школы. Он рассказывал о царе неприличные анекдоты, неоднократно говорил, что царь – немецкой крови, что он в союзе с Вильгельмом и хочет продать и разорить Россию557.

В том же месяце и двинская мещанка рассуждала об императоре, который, по ее мнению, должен выполнить коммерческое обязательство, данное ранее при заключении тайной сделки: «Он давно продал Россию и обязан отдать ее»558.

Появление оскорблений такого рода в период поражений армии представляется неслучайным, именно изменой в верхах они объяснялись значительной частью общества. При этом ответственность возлагалась на определенных генералов, министров, придворных. Однако некоторые неграмотные или малограмотные современники уже в это время скорее адресовали обвинения в измене именно императору. По-видимому, часть «низов» обгоняла в этом отношении «верхи».

Николая II обвиняют также и в том, что он «все деньги перевел в Германию, а теперь хочет нашими головами воротить»; «Государь собрал со всех кабаков золото и отправил его заграницу в германские банки на проценты»559.

В июле 1915 года встречается уже несколько оскорблений крестьян, обвиняющих царя в измене, во всех случаях упоминается свершившаяся «продажа» родины (России, солдат, армии). Предполагаемые корысть и предательство государя сливаются воедино: «…этот мошенник продал всех наших воинов»; «Россию Николай Александрович… давно уже продал немцам и пропил»; «Государь Император продал Перемышль за тринадцать миллионов рублей и за это Верховный главнокомандующий Великий князь Николай Николаевич разжаловал царя в рядовые солдаты»560.