Читать онлайн ««Соколы», умытые кровью. Почему советские ВВС воевали хуже Люфтваффе?». Страница 26

О каком использовании вертикального маневра, «соколиного удара» могла идти речь, если приказ лишал советские истребители необходимого для выполнения таких атак преимущества в высоте?

О какой инициативе в воздушном бою могла идти речь, если приказ лишал советские истребители превосходства в скорости?

О каком скоростном маневрировании в бою могла идти речь, если приказ сгонял советские истребители в компактные звенья-тройки, где пилот следил не столько за воздушной обстановкой, сколько за тем, чтобы не врезаться в соседний «ястребок»?

Невольно вспоминается фраза И.В.Сталина, брошенная им в 1943 г. руководителям наркомата авиационной промышленности в связи с выпуском бракованных истребителей: «Это работа на Гитлера!»81

О подобной дикости вспоминал и другой участник весенних сражений 43-го на Кубани – Н.Ф.Исаенко, летавший тогда в 267-м истребительном авиаполку 236-й истребительной авиадивизии 5-й (а затем – 4-й) воздушной армии Северо-Кавказского фронта: «[...] Армейское командование нет-нет да и требовало от нас держаться на высоте вражеских бомбардировщиков, и многие летчики не осмеливались ослушаться подобных приказов [опять-таки лишавших летчиков преимущества в высоте, а значит, и возможности наносить «соколиный удар». – А.С.]»82. Понятно, что общевойсковое начальство инструктировало рядовых пилотов не непосредственно, а через авиационных командиров – и, значит, это они снова шли на поводу у не разбиравшихся в тактике авиации общевойсковиков... Безответственность (или безграмотность?), тем более непростительная, что в 43-м авиаторы общевойсковому командованию – за исключением командующих фронтами – напрямую подчинены уже не были.

А чего стоят неоднократные случаи, когда командиры авиационных полков и дивизий заставляли своих пилотов взлетать с аэродрома, над которым уже ходили, подстерегая жертву, немецкие истребители? Действительно ли эти авиаторы не знали, что на взлете, еще не набрав скорости и не имея запаса высоты, самолет абсолютно беззащитен и представляет собой простую мишень? Или же они стремились проявить столь ценившуюся в Красной Армии «активность во что бы то ни стало»? В любом случае эти «волевые командиры» демонстрировали воинствующий непрофессионализм – и, по существу, прямо помогали немцам уничтожать советские истребители. Из-за подобного приказания, отданного, например, в один из осенних дней 1942 г. командиром 42-го истребительного авиаполка Ф.И.Шинкаренко, от огня «мессершмиттов» на взлете один за другим напрасно погибли три ЛаГГ-3 и три пилота – в том числе один командир эскадрильи (а это, по оценке бывшего штурмана 100-го гвардейского истребительного авиаполка М.Г.Петрова, «главная фигура на войне»...)83. А тупость командира 258-й смешанной авиадивизии 7-й воздушной армии Карельского фронта Г.А.Рейфшнейдера (Калугина) привела к тому, что 12 марта 1943 г. два «мессера» безнаказанно сожгли над аэродромом Шонгуй (близ Мурманска) сразу пять машин 19-го гвардейского истребительного авиаполка. «Тот, кто был в это время на командном пункте полка, – вспоминал ветеран этой части Д.С.Гончаренок, – рассказывал: [командир полка. – А.С.] Новожилов после каждого вылета самолета докладывал по телефону командиру дивизии: «Выпустил третий самолет – горит». «Выпускай следующего», – слышно было в трубке телефона. «Выпустил четвертого – сбит». «Выпускай следующего!»84 Снова прямая работа на Гитлера...

Не слишком ли много находится примеров, заставляющих не только отказать фигурирующим в них советским авиационным командирам в каком бы то ни было профессионализме, но и усомниться в их умственной полноценности?

На этом фоне чуть ли не мелочью выглядит еще одна тактическая ошибка, допускавшаяся советским авиационным командованием, по крайней мере, до последнего года войны. Речь идет о привычке высылать для прикрытия наземных войск слишком маленькие группы истребителей (4—6—8 машин). В результате при огромном численном перевесе советской истребительной авиации над немецкой в конкретных боях советские «ястребки» такого перевеса не имели – или же он был минимальным. Конечно (как мы увидим ниже), еще летом 1943-го применение групп из 12—18 машин эффекта все равно не давало: из-за слабой слетанности пар, четверок и шестерок в бою большие группы распадались. Но многие авиационные командиры исходили не из анализа уровня выучки летного состава, а из простого нежелания отступать от привычного шаблона. К примеру, июньские воздушные бои 1944-го в районе Ясс показали, что воздушные патрули 5-й воздушной армии 2-го Украинского фронта вполне могли действовать группами по 12—16 самолетов. Однако в первые два дня воздушного сражения над Яссами – 30 и 31 мая 1944 г. – на прикрытие наземных войск по-прежнему высылались шестерки и восьмерки...

Складывается все-таки впечатление, что беда советского авиационного командования заключалась не в том, что оно было обделено знаниями, а в том, что оно просто не желало думать – применять свои знания, учиться на ошибках, изучать боевой опыт, – и предпочитало идти по пути наименьшего сопротивления, по накатанной колее, пусть даже и наступая при этом по многу раз на одни и те же грабли... Сказывалось, по-видимому, невысокое общее развитие типичного советского командира времен Великой Отечественной – как правило, выходца из рабочей или крестьянской среды, не получившего до поступления в военно-учебное заведение среднего (а то и неполного среднего) образования, а значит, и привычки к умственной работе. «Как известно, – напоминал еще в 1935 г. заместитель начальника 2-го отдела Генерального штаба РККА С.Н.Богомягков, – тактически грамотные командиры – это на 99% – люди с хорошим общим развитием и широким кругозором. Исключения единичны»85. А между тем еще накануне Великой Отечественной у 46,2% советских авиационных командиров, начиная от комполка и выше, было лишь начальное общее образование!86 Красноречива характеристика командиров дивизий 4-го истребительного авиакорпуса, которую дал им в своей дневниковой записи от 16 апреля 1943 г. начальник связи корпуса майор Ф.М.Смольников. (Напомним, что дневники не предназначаются для прочтения другими лицами, и поэтому их авторы, как правило, искренни в своих суждениях и оценках.)

«На совещании.

Доклады ком-ов ав. дивизий Сухорябова, Литвинова. Сухорябов свой доклад читает, ему, видно, писали, а он даже не удосужился прочитать. Читал «свой» доклад местами по складам. Много цифр по памяти боевых и не боевых часов [налета. – А.С.]. Характерного о воздушном бое сказал очень мало, а что сказал (читал), то нам известно. Поучительного мало, почти ничего.

Литвинов. Он все свое время (30 м[инут. – А.С.]) говорил о работе штаба. Много и совсем не нужно говорил о строевом отделе, что нет пишущей машинки. Стыдно, ей-богу стыдно за ком-ов ав. дивизий. Неужели не о чем говорить было, ведь вот уже месяц, как деремся на Воронежском фронте!»87

Такими, подчеркнем, предстают перед нами первые же два командира истребительных авиадивизий, о которых заходит речь в первом же опубликованном дневнике авиатора-фронтовика, не прошедшем советскую цензуру!

Сравним теперь уровень подготовки пилотов обеих сторон. Мнение опрошенных уже в начале XXI в. советских летчиков-истребителей Великой Отечественной об уровне их немецких противников совпало не только у воевавших с 1941 г. И.Д.Гайдаенко («Это были очень хорошие, подготовленные летчики»), В.И.Клименко («У немцев были слабые летчики, но в основном это были очень опытные бойцы») и А.Е.Шварева (только к концу войны стали попадаться, как говорят, «лопухи», у которых «и маневр не тот, и стрельба не та»), но и у сталкивавшихся с немецкими истребителями лишь в конце 1943—1945 гг. Л.З.Маслова («[...] Хорошие они были летчики»), В.А.Тихомирова («Я всегда их уважал. Тех, кто пренебрегал ими, сбивали. [...] У них много хороших летчиков было [...]») и К.Г.Звонарева («Хорошие летчики. Только в конце войны появились слабые, а так сильные летчики были»). Более критично оценили средний за войну немецкий уровень лишь воевавший с марта 1942 г. Н.Г.Голодников («В начале войны летчики у немцев были подготовлены (я не побоюсь этого сказать) почти идеально», но с 1943-го «у них пошли на фронт летчики, качество подготовки которых стало заметно ниже») и И.И.Кожемяко («В 1943 году, когда я прибыл на фронт, у немцев количество опытных и неопытных летчиков было примерно поровну. Потом количество опытных стало снижаться, и уже в 1944 году на опытных приходилась едва ли четверть от общего числа»)88.

При сравнении же ветеранами уровня выучки немецких и советских летчиков разброс мнений получился бóльшим. Н.Г.Голодников из 2-го гвардейского истребительного авиаполка ВВС ВМФ считает, что уже в 1943 г. немецкие летчики-истребители стали уступать советским – и не только в умении вести маневренный бой (что, в общем-то, неудивительно; см. выше. – А.С.), но и в тактической подготовке. Другие утверждают, что в ходе войны было достигнуто примерное равенство. Только по мнению В.И.Клименко, летчики его 1-го гвардейского истребительного авиаполка «на равных» с немцами оказались уже после летне-осенних боев 1942 года, а из слов пришедшего в 814-й (затем – 106-й гвардейский) истребительный в июне 1943 г. Н.Е.Беспалова можно заключить, что равенство было достигнуто не ранее конца 1943-го: «У нас старые кадры соответствовали их уровню, молодежь подтягивалась. Потом уже, когда опыт приходил, вроде и у нас неплохо стало получаться. Основной костяк полка мог с ними драться на равных, а в отдельных случаях и бить их». Примерно то же самое вытекает и из высказываний Б.С.Дементеева – попавшего на фронт, в 101-й гвардейский истребительный авиаполк, лишь в октябре 1943-го, но до конца года еще успевшего столкнуться над Таманским и Керченским полуостровами с асами II группы 52-й истребительной эскадры: «У них военная подготовка лучше была. Опять же, опыт больше. [...] После 1943 года, когда завоевали господство в воздухе, немцы стали не те, даже их асы стали не те». Из оценки, которую дал немецким летчикам времен войны однополчанин Беспалова К.Г.Звонарев (немцы «нам не уступали ни по морально-волевым качествам, ни по технике пилотирования»), явствует, что, по мнению этого начавшего воевать в июле 1943-го пилота, равенство в выучке советских и немецких летчиков-истребителей сохранялось до конца войны89.