Читать онлайн «Великая огнестрельная революция». Страница 54

Для производства земляных работ в таком объеме османская армия имела, как правило, большое число землекопов и рабочих (отчего размеры турецкого войска всегда казались больше, чем на самом деле). П. Гордон, говоря о второй осаде Чигирина, отмечал, что войско везира Кара Мустафы-паши насчитывало на 77 тыс. турецких воинов 15 тыс. землекопов и еще 10 тыс. молдаван и валахов, которые, скорее всего, также использовались главным образом для ведения земляных работ491. Даже если полагать эти цифры преувеличенными, то соотношение комбатантов к некомбатантам 3 к 1 говорит само за себя. Заниматься саперными работами в османском войске было кому.

Осадный же артиллерийский парк турецкой армии насчитывал на этот раз 4 крупнокалиберных осадных орудия (Гордон не говорит об их калибре, но пишет, что каждое из них передвигалось при помощи запряжки из 32 пар буйволов), 27 осадных орудий меньшего калибра, 6 120-фунтовых (полуторапудовых) мортир и 9 мортир калибром от 30 до 40 фунтов. И это не считая 130 полевых орудий!492 Но и это еще не все. Гордон в своем дневнике педантично отмечал постепенное нарастание интенсивности бомбардировки Чигирина, которое продолжалось до тех пор, пока у турок не начал ощущаться недостаток в боеприпасах:

Таблица 11

Таким образом, за 22 учтенных дня осады турки выпустили из 31 осадного орудия и 15 мортир 17 329 снарядов (12 704 ядер и 4625 гранат), поддерживая средний темп стрельбы на одно орудие 18 выстрелов в сутки и на 1 мортиру 20 выстрелов в сутки. Что и говорить, цифры для своего времени более чем впечатляющие! Для примера и сравнения приведем цифры, характеризующие работу русской артиллерии по время 2-й осады Нарвы в 1704 г., которая велась по всем правилам европейского военного искусства. В осаде приняли участие 66 пушек, 1 гаубица и 33 мортиры (7 малых и 26 больших), которые вели бомбардировку крепости на протяжении 11 суток (пушки – в дневное время, мортиры – круглосуточно). За это время они выпустили 18 072 ядра и бомбы, т. е. в среднем 1643 снаряда в сутки – 17 выстрелов на пушку и 15 бомб на мортиру и гаубицу494.

Все вышеприведенные факты подтверждают высказанное исследовавшим процессы внедрения огнестрельного оружия и в особенности артиллерии в османскую военную практику венгерским историком Г. Агостоном мнение о том, что турецкое осадное искусство превосходило фортификационное искусство Габсбургов (и не только их. – П.В.) вплоть до самого конца XVI в.495. О том, что турки были «искусными градоимцами», свидетельствует хотя бы тот факт, что в ходе предпринимавшихся османами кампаний в 1521–1566 гг. в Подунавье только 4 венгерских крепости сумели выдержать турецкую осаду, но при этом только одна из них, Кесег, была в 1532 г. осаждена главной султанской армией.

Но не только в огневой мощи, техническом оснащении и численности своих армий османы превосходили своих потенциальных противников, в особенности европейских. Вплоть до конца XVII в. они сохраняли преимущество над войсками своих наиболее опасных европейских противников, Габсбургов, венецианцев и поляков, в организации правильного снабжения своих войск496. Решению этого вопроса османы придавали чрезвычайно большое значение, и, предпринимая поход на неприятеля, они весьма основательно готовились к нему. Хюсейн Хезарфенн, давая советы относительно организации кампании, отмечал, что наряду с выбором грамотного, толкового военачальника «…прежде всего необходимы меры по обеспечению [войска] съестными припасами и фуражом, чтобы не остаться голодными и без воды…»497.Одним словом, не случайно Р. Мерфи писал, что секрет успеха османов в военном противоборстве с их европейскими оппонентами заключался не столько в превосходстве османского оружия или тактики, сколько в существовании у турок централизованных бюрократических структур. Они позволяли султанам более эффективно, чем это делали их оппоненты, осуществлять мобилизацию людей, денег и материалов для войны498.

Помимо заготовки продовольствия и фуража из расчета шести дней похода («Янычарам и сипахи падишах предоставляет в течение шести дней продовольствие – это закон, три дня до достижения границы и три дня после пересечения ее – [так] постановил султан Селим-хан…» – писал Лютфи-паша499), чему придавалось большое значение, не менее важным компонентом подготовки к кампании являлось создание необходимого запаса ядер, пороха, фитиля и всего остального, что необходимо для успешного ведения боевых действий. Подробнейший перечень военных материалов приводит, к примеру, все тот же Хюсейн Хезарфенн в своем описании подготовки к кампании 1594 г. В него вошли, к примеру, помимо разнообразного оружия, как холодного, так и огнестрельного, порох (5000 кантаров – около 275 тонн), ватная нить для ружейных фитилей (200 кантаров – около 11 тонн), веревки, 5000 лопат, 400 топоров и заступов, пилы, плотницкий инструмент, запасная упряжь, бумага, сера, воск, масло минеральное и растительное, клей, запасные колеса и оси, цепи, доски, дрова и пр.500.

Что и говорить, размах османских военных приготовлений впечатляет. Перед нами предстает не кочевая орда с ее на первый взгляд примитивной военной организацией. В середине XVI в., когда мощь Порты достигла апогея, турецкие вооруженные силы мало чем напоминали обычное племенное ополчение, свойственное османам на первых порах существования их государства. И хотя они и сохранили целый ряд черт, присущих их первой генерации (стремительность и подвижность, широкое применение обходных маневров и военных хитростей), тем не менее в своем новом обличье они отличались от той первоначальной, и существенно. Факты со всей очевидностью говорят о том, что османская армия в период своего расцвета представляла собой высокоэффективную, сложноорганизованную, сбалансированную (sic!) и оснащенную по последнему слову тогдашней техники военную машину.

Мы не случайно выделили именно это слово. Отечественный востоковед Н.А. Иванов совершенно верно заметил, что «…далеко не по всем компонентам они (т. е. османы. – П.В.) превосходили армии других держав. Если в XVI в. янычары могли еще соперничать с португальской и испанской пехотой, не имевшей себе равных в Европе, то сипахийская конница оставляла желать лучшего. Ни Селим I, ни Сулейман Великолепный не могли поднять ее до уровня мамлюкской кавалерии, не говоря уже о лучших европейских образцах (с этим можно и поспорить. Европейские рейтары и османские сипахи – качественно разные типы конницы, и сравнивать их сложно, если вообще возможно. – П.В.). Единственное, в чем турки имели бесспорное преимущество, – это артиллерия…». Однако действуя вместе, как одно целое, при поддержке артиллерии, янычары и сипахи представляли грозную силу. «Передовая военная техника в сочетании с железной дисциплиной и великолепной организацией принесли туркам немало побед. В Европе и на Востоке сложился миф об их непобедимости. Турки действительно наводили ужас на противника, который зачастую был готов расписаться в своем поражении еще до того, как начинался бой…»501.

Действительно, для своего времени для османской военной машины были присущи хорошая организация снабжения и коммуникаций, строгая дисциплина, высокий уровень подготовки воинов, тесное взаимодействие на поле боя пехоты, оснащенной огнестрельным оружием, артиллерии, легкой и тяжелой конницы. Быстро перенимая от европейцев последние новинки в сфере военных технологий, османы с успехом использовали их как против самих европейцев, так и против других претендентов на господство в мире ислама.

Успешное развитие османской экспансии в конце XV – 1-й половине XVI в. позволяет утверждать, что в это время турецкие султаны располагали весьма совершенным для своего времени средством для «продолжения политики иными средствами», превосходившими по своим качествам все то, чем обладали потенциальные противники Порты на то время. Техническое превосходство султанских армий над своими неприятелями, дополненное наличием постоянного корпуса капыкулу, религиозным фанатизмом, строжайшей дисциплиной и профессионализмом воинов и военачальников, закаленных в бесчисленных походах и сражениях, способствовали стремительному расширению пределов державы потомков Эртогрула и Осман-бея. Упоминавшиеся выше падение Константинополя в 1453 г., разгром в 1473 г. армии Усун-Хасана, султана восточноанатолийского государства Ак-Коюнлу, победы над классическими восточными конными армиями персидского шаха Исмаила в 1514 г. и египетских мамлюков в 1516 г.; взятие Родоса, оборонявшегося рыцарями-иоаннитами, в 1522 г.; уничтожение венгерского войска в 1526 г. при Мохаче и последовавшее за этим покорение большей части Венгрии, изгнание испанских гарнизонов из занятых североафриканских городов – все это, казалось, наглядно свидетельствовало о преимуществах османской военной школы перед ее противниками как западными, так и восточными. На первый взгляд не было в то время такой силы, которая могла бы противостоять «Великому Турку». 1-я фаза военной революции с ее наиболее характерными признаками (стремительный рост численности армий и одновременное усложнение их организации; принятие на вооружение и широкое распространение огнестрельного оружия; внедрение усовершенствованных форм фортификации и техники ведения осадных работ) в Турции прошла успешно, и теперь оставалось сделать второй шаг, чтобы закрепить достигнутый успех и совершить переход на второй, качественно иной уровень развития военного дела.