Читать онлайн «Ацтеки, майя, инки. Великие царства древней Америки». Страница 28

Было 8 ноября 1519 года, когда Эрнан Кортес вступил со своей небольшой армией в Теночтитлан. В месте слияния двух насыпных дорог «меня вышла встречать почти тысяча знатных горожан; все они были одеты одинаково богато; подходя ко мне, каждый из них исполнял привычный у них ритуал, то есть клал руку на землю, а затем целовал ее – так что я почти час стоял на месте, пока они исполняли этот церемониал».

«Монтесума сам вышел встретить нас с двумястами знатными людьми… Они вышли вперед и выстроились вдоль улицы двумя длинными рядами, держась близко к стенам домов… Монтесуму вместе с двумя вождями несли посреди улицы; один вождь был от него справа, другой – слева. На Монтесуме были сандалии, тогда как другие – босиком».

Берналь Диас, который не довольствовался высокопарными политическими замечаниями, продолжил описание там, где остановился Кортес. «Великому Монтесуме было лет сорок; он был хорошего роста и пропорционального телосложения, стройный и худощавый, не очень смуглый, но имел естественный цвет лица, обычный для индейца. Волосы его не были длинны; его негустая борода имела хорошую форму. У него было несколько длинное, но приветливое лицо… Он был очень опрятный и чистоплотный; один раз в день он принимал ванну во второй половине дня. В наложницах у него были многочисленные дочери вождей, а дочери двух великих касиков были его двумя законными женами. Ему были чужды неестественные склонности (т. е. гомосексуализм). Ту одежду, которую он надевал однажды, он не надевал вторично ранее чем через четыре дня (Великий Инка никогда не надевал одну и ту же одежду дважды). В его охране было двести вождей… и, когда им нужно было поговорить с ним, они обязаны были снимать свои богатые накидки и надевать другие, простые… а также они должны были входить босыми, опустив глаза вниз и не глядя ему в лицо… Они отвешивали ему три поклона…» (У Великого Инки был схожий ритуал.)

Монтесума ел, как великий визирь. «Для каждого приема пищи готовили свыше тридцати различных блюд… и они ставили небольшие керамические жаровни под блюда, чтобы они не остыли… У него было такое разнообразие блюд… индейки, фазаны, местные куропатки, перепела, домашние и дикие утки, оленина, мясо кабана, болотная птица, голуби, зайцы… Их так много, что я никак не могу закончить их перечислять…» Монтесума сидел на низком сиденье, мягком и богато украшенном… Четыре очень красивые, чисто одетые женщины принесли ему воду для омовения рук в сосуде, похожем на глубокий таз, который они называют шикалес… А две другие женщины принесли ему хлеб в виде лепешек, а как только он начал есть, они поставили перед ним нечто вроде деревянной золоченой ширмы, чтобы никто не видел, как он ест… Пришли четыре старых великих вождя (это были тлатоани) и встали рядом (с женщинами), и с ними Монтесума время от времени беседовал. Говорят, что эти старейшины были его близкими родственниками и его советниками… Они принесли ему всевозможные фрукты… Время от времени им подавали некий напиток, сделанный из какао, в сосудах в форме чаш из чистого золота… Иногда во время еды присутствовали несколько весьма уродливых горбунов, которые у них выполняют роль шутов, и другие индейцы, которые тоже, вероятно, были придворными шутами…»

«Также на стол положили три трубки, раскрашенные и позолоченные, в которых был ликидамбар, смешанный с какими-то травами, которые они называют табаком. И когда он закончил с едой… он стал вдыхать дым из одной из этих трубок… и заснул».

Монтесума стал полубогом. И хотя он был выбран, вместе с властью он получил полу божественный ореол. Он был главным жрецом, верховным главнокомандующим армией, главой государства, правителем с неограниченной властью, сдерживаемой лишь древними обычаями, при котором были советники. Монтесума был девятым правителем, племянником последнего владыки по имени Ауицотль и внуком Монтесумы I (по прозвищу Гневный). Будучи претендентом на пост правителя ацтеков, он прошел обучение, подобно всем другим кандидатам, в «религиозной» школе кальмекак («дом с большими коридорами»). В этой школе на стене был нарисован образ Кецалькоатля, и там Монтесума узнал историю племени теночков из свитков, исписанных символическими значками. Его учили читать эти письмена и помнить список дат правления различных владык и исторических событий. Вот он:

Начало истории ацтеков – 1168 год (1068. – Ред.)

Основание Теночтитлана – 1325 год

АЦТЕКСКИЕ ПРАВИТЕЛИ ПОСЛЕ 1376 (ИЛИ 1375) ГОДА

Монтесума учился обращению с оружием ацтеков: мечом, пращой, луком и стрелами, так как подразумевалось, что он станет военачальником. Когда он изучил идеографическое письмо, он узнал о звездах, астрологии, календаре, а благодаря постоянному чтению тоналаматля (который использовался в качестве вспомогательного средства для запоминания) он научился обрядам и толкованию явлений. В юности Монтесума принимал очень активное участие в войнах; позднее он уделял много времени религии, «будучи дотошным в своем внимании ко всем тягостным церемониалам веры ацтеков». Хосе де Акоста также написал, что Монтесума II был «серьезный и уравновешенный, говорил мало, так что когда он высказывал свое мнение… его боялись и слушали с почтением… Ходил он с такой важностью… и все говорили, что имя Монтесума (храбрый владыка) прекрасно согласуется с его характером».

Когда Монтесуму выбрали правителем, все увидели, что он подметает ступени огромного храма Уицилопочтли, которых насчитывалось 133 («чтобы показать, что он не желал империи», – добавляет Акоста в отступлении). «После того как выборщики… уведомили его о том, что его избрали царем, его повели к алтарю их богов… где он совершил жертвоприношение, пролив на него кровь из своих проткнутых ушей и икр ног».

Первое, что он сделал, – это лично пошел на войну, которая была смелым предприятием, «необходимым для коронации», т. е. с целью захвата военнопленных для принесения их в жертву. Он двинулся к побережью Мексиканского залива, расширил власть ацтеков в обоих направлениях и с триумфом вернулся в Мехико, где во время коронации ему проткнули носовую перегородку, чтобы вставить в нее царский изумруд. Число людей, принесенных в жертву, не достигло того количества, которое было загублено в честь его дядюшки; Ауицотль принес в жертву 12 тысяч человек.

Во время коронации Монтесуму увенчали головным убором, похожим на митру; цвет головного убора, символизировавший власть, был бледно-зеленым. Сразу же после прихода к власти Монтесума удалил от себя всех людей низкого социального положения, повелев, чтобы «в его дворце жили только самые знатные и самые знаменитые люди его царства». Таким образом он отделил от себя демократическую основу Говорящего Вождя: со времен «царя» Ицкоатля существовал обычай, чтобы в царских покоях находились люди разного происхождения, потому что Ицкоатль был рожден от рабыни-наложницы в доме своего отца. Монтесума, по-видимому, наделил себя некоторыми привилегиями бога; делалось ли это до него другими Говорящими Вождями, неясно.

Одежда Монтесумы была такой же, какую носили простолюдины, за исключением того, что она была сделана более искусно. Он носил набедренную повязку, замысловатые сандалии, манту (тильмантли) и другое платье, столь сильно расхваленное завоевателями. Эти описания, которые оставили испанцы и от которых впоследствии отмахнулись историки XVIII века как от описаний людей, опьяненных войной, были подтверждены археологическими находками. Мало кто за пределами царства майя жил в такой роскоши; кажущаяся гиперболизация не является преувеличением того реального великолепия.

Брак для «первого господина в государстве» в основном ничем не отличался от «связывания тильмантли» у простолюдинов, но, как и браки царей повсюду, часто это было заключением альянса. У правителя была одна законная жена (хотя Берналь Диас утверждает, что две). Испанский историк Овьедо вызнал у доньи Исабель, одной из законных дочерей Монтесумы, что у него было 150 детей от его различных наложниц, но она подтвердила, что у него была только одна законная жена. Эта жена была главной, все остальные выполняли ее приказы. В действительности наши понятия «законная» и «незаконная» здесь воспринимались по-другому и ничего не значили.

Многочисленных потомков готовили к службе. Это справедливо в отношении всех полигамных браков. Великий Инка использовал свое огромное потомство в качестве источника, из которого он брал руководителей своего государства; ацтекский правитель практиковал такую же семейственность. «Царь» Тескоко Нецауальпилли, союзник Мехико, «имел более двух тысяч наложниц»[14]. В обществе, где война забирала жизни мужчин быстрее, чем их можно было родить в простом моногамном браке, многоженство казалось наиболее функциональным. Кроме того, ничто так не благоприятствует браку и, следовательно, общественной стабильности, как снисходительное отношение к временной полигамии.