Читать онлайн «Эволюция человека том 2 Обезьяны нейроны и душа 2011». Страница 51

 Во-вторых, факторный анализ выявил главный фактор, который определяет 40-50% всей изменчивости результатов выполнения заданий. Это значит, что успешность решения заданий во всех группах зависит в основном от этого одного фактора. Авторы назвали его фактор с (от слова collective). Следующий по значимости фактор берет на себя лишь 18% изменчивости. Эта компонента с и была вычислена исходя из факторной статистики.

Коэффициенты показывают, в какой мере три разных фактора — коллективная разумность, или фактор с (темно-серые столбики) усредненный интеллект членов коллектива (серые), максимальный интеллект среди членов коллектива (светло-серые) — позволяют предсказать успешность решения контрольного задания — игры в видеошашки или строительства условной усадьбы. Темно-серые столбики явно выше. Обратите внимание, что высота столбиков отражает не значения показателей (фактора с, среднего и максимального интеллекта), а то, насколько сильно они коррелируют с успешностью выполнения заданий. График из Woolley et al., 2010.

 Фактор с на 40-50% предопределяет успешность выполнения контрольных заданий, однако, как с удивлением увидели исследователи, усредненные оценки индивидуальных IQ, равно как и максимальные индивидуальные IQ, слабо связаны с результативностью группы. Ни на выигрыш в шашках, ни на успех в строительстве индивидуальный вклад почти не влияет.

 Этот результат может удивить читателей, и непременно возникает вопрос: что же это тогда за таинственный фактор с, если не суммированный так или иначе интеллект участников? Оказалось, что гораздо важнее индивидуального интеллекта для успешности группы такие показатели, как социальная восприимчивость, число женщин в группе и стремление к доминированию у членов группы. Первые два фактора взаимосвязаны, поскольку женщины, как правило, восприимчивее к поведению и эмоциям других членов коллектива, чем мужчины. Социальная восприимчивость участников измерялась при помощи специального теста "Прочитай по глазам" (в этом тесте требуется определять эмоции по выражению лиц незнакомых людей).

 Третья характеристика — доминирование — была оценена (тоже стандартным методом) по распределению реплик в беседе. Если человек стремится к доминированию, то старается разговаривать больше, чаще выражать свое мнение, оставляя другим меньше возможностей. Поэтому показатель равномерности распределения реплик отражает, с одной стороны, стремление к доминированию одного или нескольких членов коллектива, а с другой — доверие членов коллектива друг к другу. Этот показатель, как можно догадаться, связан с фактором с, определяющим успешность решения задач, обратным образом: чем выше склонность к доминированию, тем ниже успешность выполнения задач. Другие социальные и персональные показатели, например мотивация, удовлетворение, симпатия к членам коллектива, не вносили заметного вклада в коллективный интеллект.

 Авторы подчеркивают два наиболее важных, на их взгляд, вывода. Первый — доказанное существование "коллективного сознательного", коллективной разумности, которая определяет потенциал коллектива примерно так же, как индивидуальный интеллект определяет потенциал одиночки. Второй вывод состоит в том, что коллективный интеллект можно и нужно оценивать объективно. Эти оценки могут пригодиться при планировании управленческих акций: кого разогнать, а кого свести вместе. Работоспособный творческий коллектив, по-видимому, должен включать социально восприимчивых персон, женщин или мужчин, а начальник, дав задание, может самоустраниться вместе со своим доминированием.

 Особенно важен этот вывод для эволюционных психологов, ведь он показывает, что отбор мог благоприятствовать опережающему развитию культурно-социального интеллекта, "теории ума" и способностей к взаимопониманию даже в том случае, если для выживания коллективов наших предков наибольшее значение имело успешное решение чисто физических задач. Таким образом, результаты этого исследования можно рассматривать как дополнительный, причем весьма неожиданный, аргумент в пользу гипотезы культурного интеллекта.

Между равенством и деспотизмом

Для многих коллективов современных охотников-собирателей характерны высокий уровень эгалитарности (имущественного и социального равенства) и слабо выраженная иерархия. Типичным примером является народность хадза, проживающая в Танзании и ставшая в последнее время излюбленным объектом изучения для этнографов и антропологов. Это наводит на мысль, что наши предки, возможно, чаще и охотнее склонялись к эгалитарным, чем к строго иерархическим вариантам общественного устройства.

 Структура коллективов наверняка была пластичной и менялась в зависимости от множества факторов: в одних условиях гоминиды могли формировать более деспотичные, в других — более эгалитарные общественные структуры (подобно тому как это происходит у некоторых обезьян, таких как вышеупомянутые павианы анубисы).

Это подтверждается тем, что у людей, очевидно, имеются психологические склонности, которые можно интерпретировать как адаптации к борьбе за высокий статус и власть, но есть и склонности противоположного толка, такие как стремление к равенству (см. главу "Эволюция альтруизма"). По-видимому, наши предки динамично балансировали между двумя крайностями — полной эгалитарностью и абсолютным деспотизмом, склоняясь в зависимости от обстоятельств то в одну, то в другую сторону. Решительное преобладание иерархических отношений, возможно, сложилось лишь в последние 10 тыс. лет в связи с развитием сельского хозяйства и появлением материальных ценностей (таких как собранный урожай ячменя или стадо овец), за обладание которыми имело смысл бороться и которые нужно было охранять от соседей.

 Некоторые антропологи усматривают в эгалитаризме чуть ли не главный ключ к пониманию эволюции человека (Boehm, 2001). Здравое зерно в этом, несомненно, есть. Но нужно помнить, что у других приматов тоже встречаются варианты общественного устройства с достаточно высоким уровнем эгалитарности и слабо выраженной иерархией. Гоминиды могли быть к этому склонны более других в связи со специфическими особенностями своего поведения. Это и предполагаемое сожительство в одной группе нескольких моногамных пар (что само по себе предполагает значительный уровень равноправия особей) (у гиббонов — единственных моногамных человекообразных обезьян, помимо человека, — группа состоит только из одной супружеской пары и их детей. Формированию многосемейных, промискуитетных или гаремных групп у гиббонов препятствует высокий уровень агрессии между самками. Когда гиббониха видит, что к ее мужу приближается потенциальная конкурентка, она ее немедленно атакует. Самец же ведет себя пассивно: видимо, понимает, что вмешиваться бесполезно. Дамы сами разберутся), и пониженная внутригрупповая агрессия (см. главу "Двуногие обезьяны" в кн. 1), и необычайно далеко зашедшее развитие кооперативного и альтруистического поведения (см. главу "Эволюция альтруизма"). К этому списку следует добавить и развитие эффективных средств коммуникации, что в сочетании с развитым "макиавеллиевским интеллектом" помогало формировать коалиции для противодействия попыткам отдельных зарвавшихся индивидов прибрать к рукам слишком много власти. Способность организовать коллективный отпор потенциальным тиранам — важнейшее условие устойчивого существования эгалитарного социума.

Для многих людей ничего нет страшнее, чем оказаться вне коллектива, почувствовать себя изгоем. Этот страх уходит корнями в далекое прошлое: нетрудно представить, насколько ужасными были для первобытного человека последствия изгнания из общины. Поэтому логично предположить, что в ходе эволюции у человека должны были развиться специальные адаптации, позволяющие минимизировать этот риск (о некоторых адаптациях, помогающих индивидууму доказать свою лояльность и верность общине, рассказано в главе "Жертвы эволюции").

 В последние годы психологи активно изучают адаптивные реакции людей на изгнание из коллектива или на угрозу изгнания. В частности, было установлено, что люди, подвергшиеся остракизму, лучше запоминают социально значимую информацию ("кто на кого как посмотрел"), чем те, у кого нет оснований опасаться за свою социальную вовлеченность. Можно предположить, что угроза оказаться в одиночестве должна вести к мобилизации всех ресурсов социального интеллекта. В этой ситуации для человека становится особенно важным умение безошибочно интерпретировать любое слово, жест или взгляд соплеменников, а в особенности те их действия или сигналы, из которых можно извлечь социально значимую информацию. Очень важно не упустить какой-нибудь знак доброго расположения к себе, за который можно ухватиться, чтобы восстановить испорченные отношения, При этом нельзя ошибаться — например, путать угрожающий оскал с дружелюбной улыбкой.