Читать онлайн «Забайкальское казачество». Страница 117

До 24 июля немцы активных действий большими силами не предпринимали, а утром 24 июля перешли в наступление на широком фронте. В 3 часа утра артиллерия противника открыла огонь по русским окопам, и через 30 минут пошла в атаку пехота. Несколько раз она вынуждена была залечь, но упорно продвигалась вперед. В отдельных местах немцы подходили к русским позициям на 200 шагов. Русская артиллерия молчала, не было боеприпасов. Мосинская трехлинейка и героизм солдата были противопоставлены крупповской стали.

6-я сотня верхнеудинцев, своевременно закрывшая брешь в обороне уф. Кремпа после бегства пехоты, успешно отразила все атаки немцев. Русская пехота контратаковала наступающего противника и отбросила его с опушки в глубь леса.

 На участке 1 — го Аргунского полка противник атаковал позицию 1-й сотни подъесаула Духовского и соседнюю 16-ю роту 187-го Аварского полка полковника Попова. Огнем сотни и пулеметов прапорщика Воронова атака была отбита, большинство немецких солдат отошли в исходное положение, а 40 человек стали окапываться в 300 шагах от окопов казаков. Вскоре в этом месте скопилось и окапывалось до двух рот противника.

3-я Забайкальская батарея есаула Бабушкина и пулеметы прапорщика Воронова обрушили на них ураганный огонь, заставив поспешно отойти с большими потерями.

В этот день отряду генерала Широкова была придана 392-я пешая дружина из Ивангородского гарнизона. Она Состояла из добровольцев, здоровых молодых людей-патриотов, храбрых, но малообученных. На вооружении они имели винтовку системы «бердан» с 64 патронами на брата без возимого запаса. При стрельбе этими патронами клубы белого дыма от сгорания пороха окутывали окопы, демаскируя их. Эта старая винтовка могла усилить казаков во время штыкового боя, не увеличивая силу огня, так что толку от нее было мало.

Ввиду слабости офицерского состава (все они пришли из запаса) и низкой выучки дружинников они были распределены по сотням. Две роты их заняли окопы с тремя сотнями 1-го Аргунского полка у ф. Годзишь до д. Кобусы, на правом участке, и две роты вошли в состав 1-го Читинского полка, 4 сотни которого оборонялись на левом участке, исключительно д. Кобусы, д. Яблоновец (искл.).

Две сотни читинцев и три сотни аргунцев находились в общем резерве. Противник наступал главным образом на участке 1 — й сотни аргунцев, а на участках других сотен 1-го Аргунского и 1-го Читинского полков выставил сильные заслоны, обеспечивающие наступление главных сил в северном направлении. В дневном бою в 1-й сотне аргунцев погиб 1 казак и 2 были ранены. 3-я Забайкальская батарея имела 3 раненых. По одному пленному захватили казаки 1-го Аргунского и 1-го Читинского полков. Особенно лихо был захвачен пленный аргунцами. Командир 3-й сотни вахмистр Патрин, показывавший неоднократно высокую доблесть, самоотверженность и сметливость, добровольно вызвался добыть пленного, Выйдя по лесу в тыл немецкого окопа, Патрин со своим разъездом остановился в укрытии недалеко от него. Окоп этот сильно обстреливался нашей артиллерией. Дождавшись промежутка между залпами, Патрин на лошади бросился к окопу, выхватил из него одного немца, завизжавшего от ужаса, забросил его через седло и так же быстро скрылся со своим разъездом.

Дерзкий по исполнению поступок лихого казака-забайкальца, совершенный на глазах всего полка, пехоты и дружинников, вызвал у них бурю ликования. Пленный дал ценные показания, а вахмистр Патрин был награжден Георгиевским крестом.

Другой подвиг совершил приказный Тоболов, поддерживающий связь наблюдательного пункта с 3-й Забайкальской казачьей батареей. Когда из-за множества порывов и постоянного сращивания кабеля телефонной линии его не стало хватать до укрытия, а необходимо было корректировать стрельбу Забайкальской батареи по батарее противника, Тоболов принял героическое решение. Под градом осколков и пуль противника вылез из укрытия и, отойдя на 5 саженей от него, подсоединил телефон, установил связь с батареей и стал корректировать ее стрельбу. Благодаря этому батарея немцев в короткий срок была накрыта огнем батареи забайкальцев и до конца боя замолчала.

Оба подвига характеризуют забайкальского казака в бою, его готовность к самопожертвованию во имя выполнения воинского долга.

В ночь с 25 на 26 июля началось общее отступление 4-й армии за Буг. Казачьим полкам 1-й Забайкальской бригады было приказано прикрывать отход пехотных частей. Сдерживая наступление превосходящих сил противника, передвигаясь от рубежа к рубежу, казаки стояли насмерть. Ни одна позиция не оставлена ими без боя. Так, например, прикрывая отход 41-й пехотной дивизии, 1-й Читинский полк 9 часов не выходил из боя. Огрызаясь огнем, сотни медленно пятились, отвлекая на себя большие силы противника и не позволяя ему перейти в быстрое преследование.

Разъезды урядников Верхотурова и Номоконова 1-го Аргунского полка постоянно находились в соприкосновении с противником, наблюдая за каждым его шагом и своевременно посылая донесения командиру полка. Отличились ординарцы командира — казаки Хутуков и Мадаев, которые под ураганным огнем немцев, верхом, двигаясь наметом через поле, кипящее от разрывов снарядов, доставили приказание на отход двум сотням полка, сдерживающим продвижение немецкой пехоты. Если бы они не сумели сделать это, то сотни, не имевшие права отойти без приказа, были бы окружены и уничтожены превосходящими силами противника.

Прошел год с тех пор, как забайкальские казаки убыли на войну. Много они совершили подвигов, прославив свое войско. Однако в силу различных причин эти мужественные воины не избежали и позорящих их поступков. Объективности ради следует отметить, что эти поступки, как правило, совершались не в боевой ситуации, а в тылу. Чтобы прокормить своих лошадей, когда интенданты не поставляли для них корм, казаки таскали потихоньку сено, принадлежавшее местным жителям, присваивали их скот или домашнюю птицу себе на пропитание. Когда начальники казаков узнавали об этом, то пострадавшим немедленно выплачивалась компенсация, а виновники наказывались. Эти мелкие нарушения на войне встречались во всех войсках и связаны были с естественной необходимостью или безысходностью положения, когда в обеспечении частей случались перебои.

Но были и серьезные проступки-преступления, порочащие честь забайкальского казака. В большинстве своем это происходило, как и везде, на почве употребления спиртного, которое на войне в Русской армии было запрещено. Еще 22 мая 1914 года был издан приказ по военному ведомству под номером 309, в котором говорилось: «Государь-император в своих непрестанных заботах о благе армии, дабы оградить ее от признанных опытом и наукой вредных последствий употребления спиртных напитков и сохранить в ней силы, здоровье и твердость духа, столь необходимые боевой готовности как в мирное время, так и в военное, высочайше повелеть соизволил принять к неуклонному исполнению прилагаемые к сему „Меры против потребления спиртных напитков в армии“». Подписал его генерал-адъютант Сухомлинов. В 4-м пункте введенных приказом «Мер…» сказано: «При исполнении всяких порядков и служебных обязанностей, как то: на дежурствах, в караулах, научениях, стрельбах, смотрах, маневрах, подвижных сборах, при выступлении в поход и т. д., а также во всех прочих случаях при совместном выполнении служебных обязанностей и когда офицеры находятся в присутствии низших чинов, употребление спиртных напитков запрещается». В 15-м пункте: «Низшим чинам всех категорий в течение состояния их на действительной службе, а также запасным и ратникам ополчения во время призыва в учебные сборы воспрещается потребление спиртных напитков где бы то ни было».

Сказать, что в Русской армии все рекомендации, изложенные в «Мерах…», выполнялись, значит покривить душой. Одним указом или приказом пьянство не ликвидировать, но то, что употребление спиртного в армии было ограничено, факт бесспорный. Пока сохранялась дисциплина и военная организация, эти «Меры…» претворялись в жизнь, с разрушением их борьба с пьянством прекратилась. Военные неурядицы и все связанное с ними не способствовали трезвому образу жизни. Пили все: офицеры, солдаты, казаки, военные чиновники как на фронте, так и в тылу, но повального пьянства не было. С этим злом в 1915 году еще боролись. Запасы спиртного, захваченные у противника в качестве трофеев, уничтожались, в зоне военных действий запрещена была торговля спиртными напитками, а спиртовые заводы закрывались Или уничтожались. Меры эти были правильными, так как в боевой обстановке вред от пьянства может быть огромный. В 1-й Забайкальской бригаде понимали это и всячески ограждали казаков от употребления спиртных напитков. В результате за все месяцы войны не было ни одного случая нарушения воинской дисциплины на почве пьянства, ни одной жалобы местных жителей на забайкальцев. Не предан даже полковому суду ни один казак. «Появился спирт — появились преступления», — с горечью отметил адъютант 1-го Аргунского полка в «Журнале военных действий» полка. Примером этому может служить происшествие, случившееся в 1 — м Читинском полку в последний день июля.