Читать онлайн «Евреи в России: самые влиятельные и богатые». Страница 13

«– Липман одет не хуже царских министров.

– Что, у него такой красивый жупан?

Лейзер усмехнулся.

– Жупан. Ха! У него не жупан, а кафтан с золотыми пуговицами. Если бы мне одни пуговицы с его кафтана, я бы, ей-богу, каждую субботу надевал бы чистую рубаху!».

Впрочем, тот же Раковский пишет, что дома Липман ходил в ермолке и соблюдал субботу и кашрут. Многие его сородичи, занимавшие подобные посты при дворах европейских императоров, могли позволить себе и во дворцы являться в национальной еврейской одежде. Липман же вынужден был хотя бы внешне надевать костюм, который прилично было носить настоящему российскому дворянину, оставаясь иудеем в душе.

Потемкин, как никто другой, понимает пользу евреев для государства и приближает к себе сразу несколько серьезных ученых и бизнесменов еврейского происхождения. Его ближайшим соратником становится Карл-Людвиг Габлиц, крещеный еврей, которого ребенком привез отец из Пруссии в Россию. Несмотря на происхождение, он сумел стать почетным членом Российской академии наук, был выдающимся ботаником, выполнял секретные поручения Потемкина. В 1783 г. Таблиц назначен вице-губернатором Крыма, позже основал научное лесное хозяйство России.

Еще один еврей из Пруссии – Николай Штиглиц – также стал доверенным лицом Потемкина. Он, правда, завоевал доверие князя Таврического не научным знанием. Перебравшись из Пруссии в Херсон, он сколотил немалое состояние и стал поставщиком потемкинской армии. В XIX в. Штиглицы сыграют немалую роль в экономике страны – это знаменитая династия банкиров и меценатов.

Во двор Светлейшего входили и несколько евреев из Шклова – их поставлял Потемкину другой фаворит императрицы, генерал Семен Зорич, которому Шклов, в сущности, принадлежал. Среди них три знаменитых имени достойны отдельного рассказа.

Нота Ноткин – один из ярчайших представителей еврейского купечества, доставшийся России после раздела Речи Посполитой. Его таланты поощряли польские короли, его идеи освоения евреями российских земель с интересом обдумывали российские императоры. Однако начнем с начала.

Как и Леви Липман, Нота Ноткин впервые обнаружил себя в истории уже состоявшимся дельцом. Ни о детстве, ни о происхождении его ничего не известно. Первое документальное упоминание о «еврее Ноте» связано с Витебском и относится к 1770 г. В различных документах, где есть упоминание нашего героя, его зовут то Натаном Ноте из Шклова, то Натаном Шкловером. Предполагается, что родился он в начале XVIII в. в городе Шклове (город в Могилевской области в Белоруссии).

Натан Шкловер к моменту первого упоминания в исторических документах был уже успешным коммерсантом. Мало того, он не просто занимался торговлей в Могилеве – он, как и многие другие богатые евреи того времени, помогал польскому королю деньгами и снаряжением для армии. За коммерческие успехи польский король пожаловал могилевскому еврею чин надворного советника. «Надворный советник „польско-королевского двора“», – так Нота Ноткин подписывался на официальных бумагах в начале своей финансово-политической карьеры.

Далее известно, что Нота вступает в серьезное коммерческое сотрудничество с русскими купцами. Происходило это приблизительно с 1788 г. Видимо, сколотив на поставках товаров из Белоруссии в Россию неплохое состояние, Ноткин стал поставщиком армии великолепного князя Тавриды Григория Потемкина.

Потемкин Григорий Александрович (1739–1791) – граф, светлейший князь (Потемкин-Таврический), генерал-фельдмаршал. Фаворит, а с 8 июня 1774 г., по некоторым данным, морганатический супруг Екатерины. Член Российской академии. В 1762 г. принял активное участие в государственном перевороте, который привел к воцарению на российском престоле Екатерины II.

Заботу Ноткина о потемкинской армии подробно описывает граф Семен Зорич, правящий в Могилевской губернии и хорошо знакомый с евреем. «Служил Отечеству со всевозможным усердием; употреблен будучи по секретным комиссиям, неоднократно рисковал потерять жизнь; поставлял для войск провиант и фураж, а на фронт и гошпитали – потребную провизию в такое время, когда никто другой, кроме него, и приступить не хотел», – так рекомендовал Зорич Ноткина, будучи при этом отчаянным юдофобом, с наслаждением преследовавшим евреев в Могилеве.

Светлейший князь Григорий Потемкин-Таврический

Впрочем, ни расположение польского короля в прошлом, ни прекрасные отношения с могилевским графом в настоящем не спасли Натана Шкловера от банкротства. Потемкин умер, и российское правительство не выплатило купцу долг, составлявший почти 200 000 рублей. Ноткин вернулся в Шклов, который на тот момент стал центром еврейской жизни в Могилевской губернии. Здесь была большая синагога, открыли ешиву. Но жизнь еврейской общины серьезно усложнял бывший фаворит Екатерины II Семен Зорич, которому императрица, в сущности, подарила Шклов. Он устроил здесь свою жизнь с истинно царским размахом – с придворными, балами, дорогими туалетами, расточительными проектами. Зорич с удовольствием унижал евреев города, отнимал у них имущество, облагая грабительскими данями.

Однако связи в Петербурге и стремление жить на широкую ногу привели в его свиту Ноту Хаимовича. Талантливый иудей понимал, что разоривший его Потемкин вряд ли вернется с того света и отдаст долги, а значит, надо начинать все сначала. Началом был родной Шклов, а избалованный бывший любовник императрицы, охочий до славы и драгоценностей, был подходящим нанимателем.

Генерал-лейтенант Семен Зорич

Несмотря на банкротство, связей и доверия в деловых кругах Ноткин не утратил. Все знали, что купец ведет дела честно, а деньги потерял не по своей вине. Благодаря хорошей репутации финансовому министру Зоричу удается привлекать для нужд капризного начальника огромные суммы денег. Ноткин участвовал во всех дорогостоящих затеях графа. К примеру, тот решил расширить Шкловское благородное училище, пышно отпраздновав очередной выпуск 1792 г. Нота нашел для празднества и строительства значительную сумму денег. Приблизительно в то же время поставил Зоричу из-за границы драгоценности и удивительные предметы утвари. Известно, что он привез для губернатора из Саксонии фарфоровый сервиз стоимостью 60 000 рублей.

Несмотря на вздорный характер и ненависть к евреям, Ноткина Зорич искренне уважал. «Хоть и еврей, но преблагородный человек!» – считал он и решил помочь тому вернуть из казны долги. В 1797 г. он дал своему финансовому советнику рекомендательное письмо к генерал-прокурору князю Алексею Куракину с просьбой посодействовать в получении денег.

М. Махаев. Санкт-Петербург в XVIII в. Вид Большой Немецкой (Миллионной) улицы от Главной аптеки к Зимнему дворцу. 1751 г.

Однако Ноткин мечтал попасть в Петербург вовсе не ради денег. Получив доступ к Куракину, он представил тому свой «Проект о переселении евреев колониями на плодородные степи для размножения там овец, земледелия и прочего, там же заведения поблизости черноморских портов фабрик – суконной, прядильной, канатной и парусной, на коих мастеровые люди были бы обучены из сего народа».

Исторический момент для такого документа самый подходящий: против евреев вновь ополчились те, кто не желал видеть их на российской земле. И хотя к этому времени указом Екатерины II евреи в основном жили за чертой оседлости, повод для нелюбви к ним всегда находился. Снова заговорили о том, что евреи-арендаторы эксплуатируют крестьян.

Нота Ноткин, почувствовав своевременность меры, предложил полностью изменить образ жизни своих соплеменников – из торгового люда превратить их в землепашцев, животноводов и даже заводских рабочих. Судя по составленной бумаге, еврей из Шклова был человеком весьма образованным. В своем труде он сослался на документы Австрии и Пруссии, в которых подтвердилось его предположение о том, что евреи могут заниматься не только торговлей, но и привлечение их к другим видам деятельности – особенно промышленному производству – может быть очень выгодно государству.

Тут же он привел и цитату из Ветхого Завета, подтверждающую, что опыт в земледелии был у евреев и в древности: «Употребленные к сему [сельскому труду] евреи от рук своих возымеют себе пропитание… подражая древним праотцам своим, государству со временем немалую пользу принесут, и со временем необходимость их научит земледелием сыскивать хлеб».

Труд Ноткина принес ему немалую известность в Петербурге. Его финансовыми консультациями и посредническими услугами стали пользоваться многие придворные, сам Павел I знал и ценил Ноту и даже даровал ему земли на Могилевщине. Судя по всему, в распоряжении Шкловера оказались сразу несколько деревень с крестьянами. Но никаких других последствий этот документ не имел.