Читать онлайн «Массовые беспорядки в СССР при Хрущеве и Брежневе». Страница 23

Услышав выстрелы и узнав о ранении товарища, толпа учащихся ФЗО (уже около 300 чел.) бросилась к отделению милиции и потребовала освобождения задержанного. Уговоры сотрудников милиции не помогли. Посыпался град камней. Были разбиты окна, электрические лампочки и даже вывеска отделения. Дежурный по отделению пошел на компромисс и впустил в помещение «делегацию» из трех человек. Они убедились, что среди задержанных нет ремесленников. Но почувствовавшая свою силу толпа потребовала освобождения неизвестного задержанного «героя» (сбил фуражку с милиционера) и даже выдачи для расправы «милиционера в белой гимнастерке» — одного из участников столкновения.

Когда на дежурного, вышедшего на крыльцо, посыпались камни, милиционеры ответили 12 выстрелами вверх. Но толпу удалось рассеять только после прибытия воинской части, открывшей огонь в воздух из автоматов. Суд признал, что массовые беспорядки были спровоцированы ранением ремесленника. Милиционер, произведший выстрел, был впоследствии по другому делу (за избиение задержанного) приговорен к двум годам лишения свободы.

Ремесленники затаили обиду. Милиция готовилась к новым столкновениям. Конфликт перестал быть обезличенным. Судя по всему, обе стороны находились в постоянном психологическом напряжении. Но самое главное — хулиганский террор не прекращался, а власти, кажется, не знали, что делать. Осенью 1956 г. (12 октября) произошло новое столкновение с милицией. Все на той же танцевальной площадке был задержан ремесленник, подозреваемый в избиении неизвестного молодого человека. Толпа учащихся ФЗО (около 40 чел.) напала на сотрудников милиции с камнями, требуя, по обыкновению, освобождения задержанного. Отбиваясь, милиционеры без колебаний выстрелили вверх. И все же задержанному молодому человеку удалось уйти от работников милиции. Вместо него в отделение милиции повели одного из участников «освобождения». Тут же собралось около 100 чел. учащихся. Снова требовали освобождения. Снова бросали камни — в окна отделения милиции и в квартиры мирных обывателей. Снова разбили вывеску отделения. Только с помощью сотрудников из других отделений милиции толпу удалось разогнать, а некоторых участников нападения — задержать. Всего работники милиции произвели 117 выстрелов из пистолетов в воздух.

Партийные власти города спохватились. Что-то явно не получалось ни у администрации школ ФЗО, ни у милиции. Один директор школы ФЗО был снят с работы, двое других получили партийные выговоры. Строгий выговор достался и начальнику многострадального 7 отделения милиции — «за непринятие мер по предупреждению хулиганских действий учащихся и за бесцельную стрельбу работников милиции». Заявления учащихся об избиении их в милиции проверка не подтвердила. Однако магнитогорский скандал уже дошел до Москвы. В него вмешались ЦК ВЛКСМ и Прокуратура СССР. Расследование показало, что город буквально оккупирован хулиганами. С 1954 по 1956 г. число хулиганский проявлений увеличилось почти в два раза. Московские ревизоры признали одной из причин непрекращавшихся столкновений «неправильное поведение отдельных работников милиции». Заодно выяснилось, что в 1955 и 1956 гг. 5 работников милиции Магнитогорска были привлечены к уголовной ответственности за превышение власти1.

Хулиганские «оккупации» и «войны» 1953–1956 гг. показали, что власти явно не успевали за новыми мутациями старой социальной болезни. А милиция, к тому же, не имела и достаточных технических навыков контроля над большими стихийными скоплениями людей. Ее действия по наведению порядка в городах (иногда разумные, но часто поспешные и непродуманные) все чаще наталкивались на ожесточенную встречную агрессию хулиганов, в какой-то мере использовавших «воровские» и «сучьи» алгоритмы организации массовых волынок в лагерях. Милиционеры не знали, как обуздать хулиганов, не нарушая, в духе новых либеральных веяний, их законных юридических прав. Еще в конце августа 1953 г. на встрече с заместителем министра внутренних дел Масленниковым милиционеры резервного полка задавали вопрос о своих реальных служебных правах: «При задержании нарушителей общественного порядка и особенно при доставлении в отделения милиции хулиганов и пьяных, милиционеры подвергаются оскорблениям и нередко побоям. Не имея возможности оформить привлечение к ответственности таких лиц за указанные действия, так как во многих случаях граждане, могущие быть свидетелями, уклоняются от этого, ссылаясь на занятость или на боязнь мести остающихся безнаказанными хулиганов, милиционеры оказываются поставленными в условия, при которых они вынуждены сносить унижающие достоинство человека и работника милиции оскорбления словом и действиями».

Участники встречи были смущены тем, что «находящиеся на постах милиционеры совершенно беспомощны в обстоятельствах, когда при многочисленном скоплении публики, некоторые недисциплинированные граждане не подчиняются их законным требованиям, а другие возбуждают публику против милиционеров, всячески поносят и оскорбляют работников милиции», и требовали при разбирательстве таких дел в «судах оказывать больше доверия милиционерам, как лицам, состоящим на государственной службе, чем хулиганам и жуликам». Оперативным работникам еще только предстояло «продумать и проработать приемы изъятия из толпы хулиганствующего элемента» и доложить на утверждение начальника Главного управления милиции о «мероприятиях, более приемлемых и

целесообразных»1. Другими словами, в середине 1950-х гг. милиция просто не имела достаточно надежной технологии "тушения" хулиганский волнений в момент их возникновения. Слишком часто из-за собственного бессилия и неумелости ее работники прибегали к крайнему аргументу — оружию, а иногда и сами становилась беззащитными жертвами хулиганской агрессии.

Хулиганские группировки обычно выступали естественными противниками мирных обывателей. Последние не только требовали от властей защиты, но часто готовы были оказать им помощь и поддержку. Однако при определенных условиях добропорядочные граждане вставали под знамена местных хулиганов. Часто это было связано с противоправными и жестокими действиями милиционеров, нарушениями законности со стороны работников правоохранительных органов. Людская молва обобщала подобные факты, и в некоторых местах милиционеры пользовались не очень хорошей репутацией. Антимилицейские настроения были прекрасной почвой для втягивания толпы мирных жителей в насильственные конфликты с милицией, особенно если проносился слух о допущенной вопиющей несправедливости. Так возникала питательная почва как для «коалиций» типа «толпа — хулиганы», так и для перерастания локальной хулиганской агрессии в массовые беспорядки.

Основания для антимилицейских настроений, а значит и для вовлечения добропорядочных обывателей в волнения и беспорядки, были. И это сильно тревожило высшие партийные и государственные инстанции. Милиция слишком медленно избавлялась от дурных замашек сталинского времени, что немало вредило ее репутации. Случаи серьезной уголовщины, а также коррупции и взяточничества были в то время очень редки среди работников милиции. Но хулиганство и недисциплинированность, также как и неуважение к закону, которыми болело все советское общество, были достаточно популярны и в милицейской среде. В большинстве случаев преступления и проступки совершались пьяными работниками милиции. Другими словами, ситуация в милиции была зеркальным отражением ситуации в обществе1.

Пусковым механизмом многих столкновений хулиганов и милиции было задержание нарушителей общественного порядка, дурное обращение с ними в милиции, а фактором, способствовавшим углублению конфликта, нередко становилось применение оружия представителями власти. И именно эти виды преступлений были особенно распространены в милицейской среде. Среди нарушений законности, допущенных милиционерами, численно доминировали избиения задержанных и незаконные аресты. А неправомерное применение оружия чаще всего случалось при задержании и преследовании, а также при защите от нападений. В результате совершенных работниками милиции преступлений и чрезвычайных происшествий в 1955 г. пострадало 345 человек, в том числе убито 78 и ранено 89. Подобные случаи, многократно преувеличенные слухами (следует еще иметь в виду и высокую латентность милицейской преступности), создавали питательную почву для конфронтации милиции и населения.

Среди наиболее неблагополучных областей РСФСР, отличавшихся самой высокой «милицейской» преступностью, оказались и районы повышенной социальной конфликтности и распространения массового хулиганства (например, Кемеровская, Каменская и Молотовская области). Между «милицейской» преступностью и «хулиганизацией» территории существовала, вероятно, специфическая форма связи, своеобразный порочный круг. Хулиганская активность и «войны» с милицией могли быть спровоцированы нарушениями законности в милиции, неправомерным применением оружия и т. д. Однако подобные действия милиционеров, в свою очередь, могли быть вызваны жестким хулиганским прессингом на доверенную милицейскому попечению территорию и персонализацией отношений с местными хулиганами (личные обиды и т. д.). В милиции тоже существовала своеобразная групповая солидарность, доходившая в ряде случаев до круговой поруки. Некоторые милицейские начальники, ожесточенно отбивавшиеся от натиска хулиганов, склонны были смотреть сквозь пальцы, по крайней мере, на некоторые злоупотребления своих подчиненных1. Каждый случай подобного «либерализма» не мог не раздражать население. Недаром так часто во время массовых конфликтов и беспорядков толпа требовала выдачи «плохого милиционера» для расправы. МВД СССР никак не удавалось ввести в берега активность некоторых своих сотрудников, провоцирующих население на конфликты и беспорядки1.