Читать онлайн «Шпион на миллиард долларов. История самой дерзкой операции американских спецслужб в Советском Союзе». Страница 69

И для этого им был нужен шпион.

Рассказ о шпионской деятельности Адольфа Толкачева — это история из времен холодной войны, но отголоски ее звучат и сегодня. Разведданные, получаемые от агентов, по-прежнему незаменимы для национальной безопасности. До тех пор пока необходимо лучше знать своего противника — похищать его секреты, раскрывать его намерения, вскрывать сейфы, — будет необходимо и вербовать агентов, способных побороть свой страх и перейти на другую сторону. И будет необходимо смотреть им в глаза, завоевывать их доверие, справляться с их тревогой и делить с ними риски.

Инженер и конструктор Толкачев выделялся в ряду тех, кто предал Советский Союз и стал агентом Соединенных Штатов. Он не состоял в КПСС, не служил в армии или спецслужбе. Большинство завербованных агентов работали в КГБ или ГРУ, советской военной разведке. Среди них были Пеньковский, Попов, Шеймов, Поляков и Кулак. Куклинский, агент в Польше, который передал ЦРУ подробные материалы о военном планировании стран Варшавского договора, был полковником польской армии. Огородник — советским дипломатом.

Шпионская деятельность Толкачева еще более примечательна, поскольку он передавал американцам материалы буквально под носом у КГБ. Оперативники ЦРУ встречались с ним 21 раз, и в большинстве случаев эти встречи проходили в радиусе пяти километров от главного здания КГБ. Но ни шпиона, ни его связных КГБ ни разу не засек. Тщательно продуманные методы московской резидентуры: перевоплощение, грим и маскировка, уход от слежки, мониторинг радиопереговоров с помощью устройства SRR-100 — в полной мере оправдали себя.

Материалы Толкачева: сложные диаграммы, спецификации, чертежи и печатные платы бортовых РЛС, а также советские военные исследования и планы разработок на десятилетие вперед — были необычайными. Два американских эксперта по разведке и военным вопросам, которые в течение ряда лет изучали тысячи страниц представленной Толкачевым документации, сказали, что не нашли ни одной страницы с дезинформацией. А они, насколько это было возможно, сверяли его данные с другими источниками{426}.

Толкачев приподнял завесу над советскими планами и потенциалом, изучение которых находилось в центре внимания ЦРУ. Для руководства Соединенных Штатов было жизненно важно понимать советские приоритеты в области военных исследований и разработок, а также их потенциал — на что СССР способен, а на что нет. Много десятилетий в представлениях США о советских намерениях и потенциале имелись пробелы, и многие суждения были ошибочными{427}. Данные Толкачева восполняли эти пробелы относительно ПВО, советских тактических истребителей, перехватчиков, РЛС, бортовой электроники и систем наведения, которые противостояли бы американцам в любой “горячей войне”.

Информация от Толкачева стала поступать как раз в тот момент, когда начиналась революция в подготовке пилотов флота и ВВС США. Эта революция проходила в аудиториях элитной школы по подготовке летчиков-истребителей ВМФ в Мирамаре, штат Калифорния, известной как Top Gun, и школы пилотов на авиабазе “Неллис” в штате Невада. Не было таких крох информации, которые бы не пригодились людям, готовившимся сражаться в следующей американской воздушной войне. Информацию, почерпнутую из документов Толкачева, доводили до инструкторов и летчиков школы Top Gun.

В результате Соединенные Штаты более двух десятилетий имели почти полное превосходство в воздухе над советскими истребителями: в Персидском заливе в 1991 году, когда Питс сбил над Ираком МиГ-25; в 1995 году, когда США и их союзники вынудили сербов признать независимость Боснии и Герцеговины; и в 1999 году, когда они остановили кампанию этнических чисток в Косово. И иракские, и югославские ВВС пользовались советскими истребителями МиГ. У американцев были потери в результате обстрелов с земли, но в небе Соединенные Штаты доминировали. Статистика разительна: в свое время на каждые шесть вражеских самолетов, сбитых в Корее, Соединенные Штаты теряли один. Во Вьетнаме США теряли один самолет на каждые два сбитых самолета противника. Затем соотношение потерь ВВС (6:1 в Корее, 2:1 во Вьетнаме) изменилось до 48:0 в иракской и балканских войнах. Впечатляющие американские достижения в области технологий и в подготовке летчиков сыграли в этом существенную роль{428}. Но свой вклад внесла и разведывательная работа Толкачева. Соединенные Штаты имели чертежи РЛС каждого значимого советского истребителя 1980-х.

Толкачев также укрепил уверенность Соединенных Штатов в комплексах вооружений, которые стоили миллиарды долларов и находились в разработке много лет, особенно тех, которые были предназначены для ударов по Советскому Союзу на небольшой высоте. Прижимающиеся к земле крылатые ракеты прошли летные испытания и были введены в эксплуатацию в годы работы Толкачева на ЦРУ. Советские лидеры знали, что это — мощная угроза. 4 июня 1984 года Анатолий Черняев, который впоследствии стал советником Михаила Горбачева по национальной безопасности, побывал на военном брифинге в ЦК КПСС. Лекция называлась “О характере современной войны”, и Черняев после нее записал в своем дневнике, что видел фильмы об американских вооружениях: “Они потрясают: ракеты, которые за сотни и тысячи километров сами находят цель, авианосцы, подводные лодки, танки, способные на все, крылатые ракеты, которые, как в мультфильмах, идут по каньону и за 2500 километров могут поразить цель диаметром 10 метров. Фантастические достижения современного гениального ума и умения. И, конечно, немыслимые расходы”{429}.

Крылатые ракеты не были картинками из мультфильма. Это была реальность. Советские радары были неспособны засечь их приближение, и ЦРУ знало почему.

Шпионская деятельность Адольфа Толкачева создала столь массивный объем разведданных, что военные и разведка США продолжали черпать из них ценные подробности и в 1990-е годы. Эта информация входила в разведывательные отчеты, которые отправляли в Белый дом и тем, кто формирует политику. Многие данные сегодня рассекречены. В отчетах самого высокого уровня — докладах национальной разведки — фактические данные сливаются с анализом и используются детали, почерпнутые из множества разных источников. Имя Толкачева в них не упоминается. Но в них есть след его шпионской работы.

В марте 1976-го, за год до того, как Толкачев впервые предложил свои услуги, в меморандуме разведки США советская ПВО описывалась как неполноценная, в том числе из-за отсутствия системы обнаружения целей в нижней полусфере и слабости вооружений{430}. Такова была точка зрения штатных аналитиков ЦРУ, но летом и в начале осени ЦРУ запросило альтернативное мнение о потенциале советской ПВО. Это был необычный эксперимент: ЦРУ позволило внешней команде скептически настроенных к нему экспертов и аналитиков раскритиковать его ежегодную оценку состояния советских вооруженных сил. В числе прочего речь шла о системе противовоздушной обороны{431}. Внешняя команда, которую называли “Группа B”, не сформировала определенного мнения. Ее аналитики нашли доказательства того, что советская ПВО с точки зрения оснащенности становилась “внушительной”. Но если учесть эксплуатационные проблемы, замеченные во время войсковых учений, то система могла иметь “маргинальное значение”. Реальная ситуация была неизвестна из-за отсутствия “надежной информации”{432}. Таким образом, у ЦРУ было несколько вариантов ответа: советская система ПВО была слабой, сильной или она усиливалась.

Соединенные Штаты нуждались в большей определенности. Советский Союз обладал самой длинной в мире границей — около 63 тысяч километров. Чтобы препятствовать возможным вторжениям, стране требовались системы вооружений и радары как на земле, так и в воздухе. Если в системе ПВО имелись просчеты, их стоило учитывать. И через несколько лет Толкачев дал определенный ответ: система действительно слаба и ее уязвимость можно использовать.

В 1979 году в докладе национальной разведки повторялось заключение, что СССР испытывает “серьезные технические трудности в перехвате нарушителей на небольшой высоте”{433}. В 1981 году во внутреннем меморандуме ЦРУ говорилось, что у Советского Союза почти нет средств противодействия низколетящим целям. Советская ПВО технически примитивна и “редко проводит оборонительные операции против целей на низкой высоте”. Система управления ПВО никуда не годится, ее войска “далеко не в блестящем состоянии и часто выступают слабо на учениях”. Таким образом, заключали авторы меморандума, “общее мнение — что Советы довольно беспомощны в этой сфере”{434}.