Читать онлайн «Черный ворон: Приключения Шерлока Холмса в России т.2». Страница 47

Что это? Небрежность? Помрачение рассудка?

Вовсе нет. Любой внимательный читатель и без дедуктивных талантов Шерлока Холмса не может не заметить очевидное: такие рассказы, как «Тайна нижегородского Главного дома» или «Убийцы», написаны совсем другой рукой, совершенно иным писательским почерком. Отсюда необъяснимая забывчивость П. Никитина, сюжетные нестыковки и повторы, смена нарративной стратегии и вторжение чуждых (мистических) элементов. Не вдаваясь в детальный стилистический анализ, добавим, что чужая рука, по крайней мере на уровне отрывков, ощущается и в некоторых рассказах второго цикла Никитина, «Воскресший Шерлок Холмс в России».

Вывод напрашивается — «П. Никитиных» было как минимум двое. Назовем их «Никитин-I» и «Никитин-II».

Основной массив рассказов, судя по всему, написан Никитиным-I. Это автор, вдохновленный каноническим Шерлоком Холмсом и серьезно вознамерившийся создать его российский эквивалент. Во всех его пастишах сквозит глубокое уважение к оригиналу: сознавая свою ограниченность как стилизатора, Никитин-I тщательно старается воспроизвести некий дух и, безусловно, структуру рассказов Конан Дойля, выстраивает систему внутренних связей и отсылок не только к прототипу (такова серия рассказов о противостоянии Шерлока Холмса и «русского Мориарти» Бориса Николаевича Карцева), но и к другим иконическим произведениям детективного жанра (в «Страшном душителе», к примеру, сквозят мотивы «Убийства на улице Морг» Э. По). Можно отметить у Никитина-I и отчетливые либеральные нотки: так, он не упускает случая основательно «пройтись» по черносотенным мракобесам из «Союза русского народа» или раскритиковать вековечное бездарнохищническое отношение российских властей к природным богатствам страны. Некоторые его язвительные пассажи об армии полицейских и тайных агентов, поглощенных борьбой с инакомыслием, звучат удивительно актуально и словно написаны о современной России:

— До свидания, Англия! — воскликнул я. — Мы отправляемся в страну снега и медведей!

Холмс улыбнулся.

— Было бы вернее, дорогой Ватсон, если бы вы сказали: в страну чрезвычайных охран. Россия — одна из самых курьезных стран: когда у нее кончается война, она заводит чрезвычайные охраны, по положениям о которых полиция и войска, приведенные на военное положение, начинают защищаться и защищать…

Шерлок Холмс запнулся, но, встретив мой вопросительный взгляд, неуверенно пояснил:

— Вероятно, от граждан и граждан от… кажется, тоже от граждан. Впрочем, наши стратеги еще не вполне выяснили этот метод.

Что касается Никитина-II, то это автор совсем иного плана, рыночник и во многом халтурщик, ориентирующийся не на Конан Дойля, а на переводные «выпуски» о Холмсе и прочих сыщиках. «Никитина-I» мало беспокоят соображения внутреннего единства и связности цикла, стилистической однородности, структуры повествования и даже сам образ Шерлока Холмса. Подмени в его рассказах Холмса, допустим, Натом Пинкертоном — и разницы не будет никакой.

Любопытно, что в рассказах «Никитина-II» наблюдаются некоторые поверхностные черты сходства с произведениями плодовитого низового беллетриста и одного из зачинателей русской шерлокианы, П. Орловца (П. П. Дудорова, 1872 — после 1929). Например, зловещий каторжник- убийца Муха в рассказе Орловца «Сокровище тайги» для отпугивания нежданных визитеров от своего таежного убежища применяет фосфоресцирующий скелет. Помимо общего для многих «выпусков» рубленого стиля, обращает на себя внимание и лексика. У Никитина-II в рассказе «Убийцы» Холмс говорит: «Удивительно просто в России исчезают живые люди»; ниже следует фраза Уотсона: «…поговорив еще несколько минут об исчезновениях живых людей.». У Орловца-Дудорова это примечательное словосочетание дважды встречается в маркированной позиции, то есть в заглавиях: «Похититель живых людей» (первый рассказ из цикла о сыщике Карле Фрейберге) и «Охотники на живых людей» (один из рассказов о похождениях Шерлока Холмса в Сибири). В кругах почитателей великого детектива бытует даже мнение, что Орловец и был таинственным Никитиным[4]. Впрочем, сходство, как уже сказано, поверхностное, детективные произведения Орловец публиковал под собственным литературным именем, и для него рассказы «Никитина-II», пожалуй, недостаточно проработаны. Вероятней другое: Орловец, чьи «выпуски» о Фрейберге, согласно издательским анонсам, начали выходить у того же московского книгоиздателя М. В. Клюкина несколько позже никитинских сочинений, просто перенес в свои вещи понравившиеся элементы из рассказов более близкого ему по стилю и духу «Никитина-II».

Прелюбопытнейшим, к слову, персонажем был упомянутый выше Максим Васильевич Клюкин. Прошел путь от «мальчика» в книжных лавках до владельца крупного московского книжного магазина на Моховой, вместе с А. С. Сувориным, И. Д. Сытиным и другими издателями создал в 1907 г. Товарищество торговли произведениями печати на станциях железных дорог «Контрагентство печати», одну из первых в России книготорговых сетей. Публиковал, из интересующих нас произведений, А. Конан Дойля, М. Леблана, издавал «выпуски»… И сам, что интересно, выступал в печати под псевдонимом «М. Васильев» как автор рассказов и сказок для детей. Персонажем же он был в самом буквальном смысле — Клюкин, «худощавый шатен средних лет», является (наряду со своим партнером-издателем Д. П. Ефимовым) одним из главных действующих лиц рассказа Никитина «Неуловимая шайка»; в эпизодах мелькают и другие видные книгоиздатели. В рассказе не обошлось без простодушной рекламы («Фирма Клюкина, да и его магазин, как по числу собственных изданий, так и по количеству и разнообразию имеющегося у него товара, считается одной из крупных в Москве»), но вообще-то речь в нем о хищениях книжной продукции из типографий и складов книжных магазинов. Описаны эти махинации подробно и с полным знанием дела; вполне вероятно, что списаны с натуры и торговцы крадеными книгами.

Мог ли появиться подобный рассказ без непосредственного одобрения и участия Максима Васильевича Клюкина? Никоим образом. Не исключено, что Клюкин, по тем или иным коммерческим соображениям, напрямую заказал автору рассказ с «книготорговым» сюжетом — в никитинском цикле он стоит особняком. Мы не беремся утверждать, что Клюкин (беллетристике, напомним, не чуждый) лично приложил к нему руку. Но несомненно, что он тщательно просматривал и, возможно, правил текст.

Итак, перед нами издатель-беллетрист с завидной деловой хваткой и тесно связанный с ним автор. Отношения доверительные: не то издатель заказывает автору рассказ на деликатную «книготорговую» тему, не то сам автор предлагает издателю рассказ, где выводит его самого. А тем временем книжки о сыщиках печатаются многотысячными тиражами, идея «русского Холмса» витает в воздухе — отчего бы не запустить детективный сериал? Неизвестно только, от кого из них, автора или редактора, исходила инициатива…