Читать онлайн «Новые приключения Шерлока Холмса (сборник)». Страница 20

Холмс едва заметно приподнял брови. Похоже, он начинал скучать, но упоминание аристократического района заставило его немного оживиться. Однако он пробормотал лишь:

– Увы, не представляю, чем я могу вам помочь. Вы сами сказали, что не приходитесь дочерью этой даме, а значит, не вправе и притязать на ее приязнь. Она вольна принимать вас или не принимать – как ей заблагорассудится. Ее дети, несомненно, просто исполняют ее распоряжения.

– Заклинаю, выслушайте меня. – Мейбл Бертрам отложила муфту и свела вместе беспокойные ладони. – Не только меня перестали пускать к ней на порог. Моя мачеха долгие годы страдает от болезни легких, и ее постоянно посещал врач. Представьте же мой ужас, когда я узнала, что доктор Ройс Майлз больше не является к леди Эбернетти – ее сын Чарльз потребовал, чтобы он прекратил эти врачебные визиты. И это после того, как доктор столько лет оказывал ей профессиональную помощь. – Ее нижняя губа задрожала. – Мистер Холмс, я опасаюсь за жизнь мачехи.

Мой друг нахмурился:

– У вас есть основания считать, будто ваши единокровные брат и сестра испытывают по отношению к своей матери что-то кроме самой нежной привязанности?

Мейбл Бертрам деликатно кашлянула в кружевной платочек.

– У моей мачехи есть множество превосходных черт, мистер Холмс. Однако, полагаю, я не погрешу против истины, если скажу, что к своим детям она относится чрезвычайно жестоко. Никогда и речи не заходило о том, чтобы Чарльз женился или Сабина вышла замуж. Гнев и нетерпимость их матери отвратили всех поклонников дочери и приятельниц сына. Элис предпочитает, чтобы дети оставались всецело в ее распоряжении. В их доме принято, чтобы сын и дочь всегда находились где-то поблизости. К тому же Элис всегда расставалась с деньгами весьма неохотно, а теперь я узнала, что Сабина разгуливает в новых платьях, а Чарльз вступил в общество актеров-любителей “Огни рампы”.

– Вот это да! – вскричал Холмс с благодушным удивлением.

– Мистер Холмс, боюсь, моя мачеха больше не имеет влияния на своих детей.

– Разве это так уж плохо? – негромко заметил мой друг. – Их прегрешения, кажется, довольно невинны. – Он вдруг устремил пронзительный взгляд на ее спутника: – Мистер Астон Плаш, а в каком качестве вы сопровождаете миссис Бертрам?

Поколебавшись, наш гость ответил:

– В качестве юридического консультанта миссис Бертрам, а также в качестве ее друга.

– Значит, вы адвокат?

– Мистер Плаш занимался имуществом моего покойного мужа, а до этого – его деловыми предприятиями, – вмешалась миссис Бертрам. – Он оказал мне любезность, согласившись представлять мои интересы в этом деле.

– Я всего лишь написал ряд писем, выражая в них озабоченность от лица миссис Бертрам и настаивая, чтобы ей предоставили доступ к мачехе. В остальном мои руки связаны. Законного способа добиться разрешения попасть в дом на Гровнер-сквер для нас не существует. А если мы попытаемся проникнуть туда силой, Эбернетти будут иметь полное право вызвать полицию.

– Хотя я все-таки проникла в этот дом через черный ход в первый же день, когда мне отказали в посещениях, – призналась миссис Бертрам, слегка зардевшись.

– Но вы не сказали мне… – начал адвокат раздраженно.

– Дорогой мой, это было унизительно. Меня буквально вытолкал дворецкий. Чарльз и Сабина восприняли мой визит с не свойственной им враждебностью. Возможно, потому что я стала свидетельницей их небрежного отношения к собственной матери.

– Вот как? И в чем оно проявлялось? – Холмс устремил на нее внимательный взор.

– Обычно каждое утро леди Эбернетти подавали булочку с петрушечным маслом. Очевидно, кухарка приготовила поднос с завтраком, но в полдень булочка все еще лежала на столе, и петрушка довольно глубоко погрузилась в растаявшее масло. А Элис всегда была так требовательна и разборчива во всем, что касается кухни…

– А когда состоялся этот ваш визит? – прервал ее Холмс.

– В августе, первого числа.

– И с тех пор вы не видели леди Эбернетти. – Он снова перевел взгляд на Астона Плаша. – Вы получили какой-то ответ на ваши послания?

– Два письма, по одному от каждого из детей. Оба ответа составлены в сходных выражениях, в обоих подтверждается, что их мать больше не желает общаться с миссис Бертрам и что нет причин волноваться о здоровье леди Эбернетти. И не соблаговолит ли миссис Бертрам отказаться от попыток изменить создавшееся положение?

Мой друг посмотрел миссис Бертрам в лицо.

– Но вам кажется, что вы не можете так поступить…

Дама наклонилась вперед.

– Видимо, я должна с вами поделиться самыми жуткими моими опасениями. Может быть, вы сочтете, что я нахожусь во власти каких-то фантазий или даже истерии, но я боюсь, что моя мачеха подверглась насилию. Вам стоит только сказать, что это не так, мистер Холмс, и я больше никогда не стану вторгаться в их жизнь.

– Кроме того, речь идет и о доверенности на управление имуществом, – вставил Плаш.

– Ее получил сын?

– Вероятнее всего, да.

Несколько минут мой друг молчал, закрыв глаза, а дама не сводила с него молящего взора. Стоя позади ее кресла, мистер Астон Плаш беспокойно переступал с ноги на ногу.

Когда Шерлок Холмс принимал решение взяться за то или иное расследование, его движения часто становились довольно порывистыми. Так произошло и на сей раз. Он резко вскочил с кресла.

– Я готов вам помочь и займусь этим делом, – объявил он.

– Ах, мистер Холмс, я отблагодарю вас со всей возможной признательностью.

– И щедростью. – Мистер Плаш шагнул вперед, чтобы помочь своей клиентке встать с кресла.

Она быстро взглянула на него, прежде чем опустить вуаль.

– Надеюсь, я кое-что сообщу вам в течение ближайшей недели. Ватсон, проводите.

– А как вы будете?.. – робко начала она.

– Свои методы я предпочитаю держать в секрете. Всего вам доброго, – попрощался он, обрывая разговор.

Я сопроводил пару к выходу, а вернувшись, обнаружил, что Холмс набивает трубку содержимым кисета, который он держал в старой турецкой туфле на каминной полке [32] .

– Ну, какого вы мнения обо всем этом, Ватсон? – спросил он с улыбкой.

– В этой истории чувствуется что-то кричаще безвкусное. Хотя, конечно, леди тревожится искренне.

Мой друг негромко рассмеялся.

– Вот одно из ваших самых драгоценных качеств, Ватсон: вы всегда наивно полагаете, что люди по своей природе хороши.

Признаться, меня несколько задело циничное замечание моего друга.

– А вы о ней что думаете?

– Перед нами склонная к театральным эффектам, еще привлекательная женщина, знающая, как использовать свои чары. Вы обратили внимание, какое кресло она выбрала? Она села спиной к окну, подальше от дневного света, потому что пламя в камине выгодно оттеняет ее черты.